Последняя Эра

– Мы уже частично ознакомлены с целью вашего визита, благодаря э-э… Леону Уайту. Не могли бы Вы рассказать нам подробнее, что Вы конкретно хотите э-э…, Виктор? – раввин кашлянул, откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу, и выжидательно замолчал.

– Извините… э-э…

– Называйте меня просто Орна.

– Орна…, – я выдержал паузу, пытаясь сформулировать свою мысль. – Я не уверен, что у моего визита к Вам есть какая-нибудь определенная цель и…, для начала…, скажите мне, кто такой Леон Уайт?

– Леон Уайт, это один из представителей царственного священства или, как их принято еще называть, расы Совершенных. Он сопровождал Вас на прием к Царю царей, Господу Иешуа Ха Машиях. – Я заметил, с каким благоговением раввин произнес атрибуты Христа-Владыки и сразу зауважал его за это.

– А…Леон Уайт… теперь ясно. Он, к сожалению, не представился мне, а я как-то не догадался его спросить. Значит, это он записал меня к Вам на прием?

– М-м-м, в общем да, – чуть замялся с ответом Орна. – Дело в том, что у царственного священства есть прямой и круглосуточный доступ к нашей картотеке, как, впрочем, и в любое другое место, поэтому они, как правило, не записывают людей к нам на прием, в просто отдают мысленный приказ, и дело сделано.

Раввин провел рукой по своей ухоженной бороде, окинул взглядом всех вокруг и продолжил:

– Однако, что касается Вашего визита, Вы… э-э, …мягко говоря, оказались исключением из правил, потому что Леон Уайт лично явился мне, и попросил внести Вас в список посетителей. Что…, – он покачал головой, – уже само по себе удивительно. Так что, считайте, что да, он попросил меня о Вас, и я, конечно же, дал ему свое согласие.

– Ага…, – я перевел дыхание, – он немного объяснил мне, чем Вы занимаетесь, но, честно говоря, я толком ничего не понял. Было бы хорошо услышать от Вас еще что-нибудь и тогда, может быть, цель моего визита станет более определенной.

Раввин удовлетворенно кивнул, и ответил:

– Мы исследуем, как работает человеческий мозг, и пытаемся, если возможно, повлиять на эту работу, или лучше сказать, направить ее в то русло, которое хотим.

Я машинально сделал нетерпеливый жест, и раввин замолчал, показывая мне, что я могу его перебить.

– Не совсем понятно, как научные открытия могут помочь мне разобраться с моим сердцем. Ведь именно это посоветовал мне Христос, – сказал я, осекся об осуждающий взгляд Орны и поправился, – э-э…, Господь Иисус Христос, ведь, если речь идет о моем духовном состоянии, то, причем здесь мой разум?

Раввин понимающе покачал головой и, как ни в чем не бывало, продолжил:

– Если бы не наш разум, мы вряд ли смогли бы проанализировать свое духовное состояние, поэтому, когда речь идет о нашем сердце, мы говорим о том, как понять нашим разумом, что именно там происходит, а это и есть анализ. Что толку, что в нашем сердце что-то происходит, а разумом мы этого понять не можем? Но обычно разум сам по себе этого делать не умеет, и его нужно учить. Мы это называем «наладкой» разума.

Раввин сделал многозначительную паузу, и продолжил, будто бы он читает лекцию студентам в университете:

– Нам удалось, так сказать, настроить разум на режим работы сердца с помощью нашего последнего изобретения, называемого И-модуль.

– И-модуль?

– Да, так мы его назвали. …Вот он перед вами.

С этими словами раввин повернулся на крутящемся стуле, и указал на какой-то белый пластиковый ящичек с множеством датчиков, разъемов, сенсоров, проводов и круглых пъезотумблеров. Глядя на этот непонятный прибор, я с трудом мог поверить, что подобная штуковина может иметь какое-то отношение к моей духовности. Я с сомнением пожал плечами, и спросил, стараясь скрыть сарказм:

– Ну, и чем же может мне помочь этот ваш э-э…модуль?

– И-модуль, – уточнил раввин. – На самом деле, это единственный в своем роде симулятор электромагнитного поля, работающий в том же режиме, как и человеческий мозг. Когда наш мозг погружается в такое поле, он начинает непроизвольно подстраиваться под тот же самый режим работы, или, если хотите, частоту волны, которую производит симулятор. Наш мозг имеет несколько основных режимов работы, таких как сон, или бодрствование, или вдохновение. Если, например, у человека проблема со сном, И-модуль работающий в режиме сна, создает для его мозга благоприятное электромагнитное поле, и мозг начинает работать в том же режиме. Результат – человек засыпает.

– Но у меня нет никаких проблем со сном, – слушая всю эту галиматью, я уже стал подумывать, что вся эта затея, лишь пустая трата времени и, что я зря последовал совету «Совершенного».

– Я сказал про сон, только, чтобы привести пример. И-модуль может стимулировать любой режим работы мозга, не только сон, но и то, что нужно непосредственно Вам.

– И что же мне нужно?

– Вы же сказали, что Владыка Царь-Иешуа Ха-Машиях повелел Вам разобраться со своим сердцем. Вы знаете, как это сделать?

Раввин посмотрел на меня с некоторой иронией, и я почувствовал себя школьником, но был вынужден признаться, что не знаю, как разобраться со своим сердцем, и что вообще имел в виду Господь. Поэтому я со вздохом ответил:

– Может быть я что-то и знаю, но очевидно этого недостаточно, чтобы выполнить то поручение, которое дал мне Царь-Иисус.

– Вот видите! – Раввин так обрадовался, будто он только что сделал какое-то великое научное открытие. – Для этого Вам и нужен И-модуль. С его помощью у вас, по крайней мере, есть шанс заглянуть в свое сердце, и хотя бы начать разбираться, что там происходит.

– Что Вы имеете в виду, заглянуть? Я как-то раз уже видел свое сердце изнутри на кардиосфере, и оно работало прекрасно.

– То, что у Вас сердце в физическом смысле работает как положено, у меня нет никаких сомнений. Я говорю не об этом. Я даже не говорю о Вашем сердце, как об органе. Я говорю о духовных вещах. Вы же не станете отрицать, что наше сердце, это духовный орган, с которым имеет дело Бог, и только наше сердце способно воспринимать духовный мир.

Я замялся. С одной стороны, мне приходилось многократно слышать об этом, но с другой стороны, я не совсем понимал, о чем именно идет речь.

– Было бы неплохо, если бы Вы разъяснили мне немного этот вопрос, – сказал я раввину, понимая, что я не специалист в этой области, и будет лучше, если я просто выслушаю его внимательно, вместо того, чтобы демонстрировать ему свое невежество.

– Вы влюблялись когда-нибудь, друг мой? – спросил раввин, поглядывая на меня с улыбкой

– Н-да, – ответил я, совершенно не понимая, для чего он задает мне такой вопрос.

– У Вас были сомнения по поводу того, что Ваша избранница может не ответить Вам взаимностью? – продолжал раввин свои странные вопросы.

– Ну…, да.

– Когда Вы несли ей цветы, надеясь на ее отклик, Вы волновались?

– Конечно, а как же.

– Вы пытались успокоить свои чувства и сказать самому себе, что, в принципе, нет повода для волнения?

Было такое впечатление, что я нахожусь на экзамене, и мой учитель задает мне вопросы, заранее зная, что я скажу в ответ.

– Да, пытался.

– И что? …Помогало?

– Если Вы спрашиваете, проходило ли мое волнение, то я честно скажу, нет. Я не мог успокоиться, и мое сердце продолжало взволнованно колотиться. Но почему Вы спрашиваете меня о таких элементарных вещах?

– Неужели Вы не усматриваете, что между вашим разумом и сердцем есть явная разница? Ваш разум говорит одно, и Вы пытаетесь успокоить себя, но в сердце все равно происходит все по-другому; оно продолжает волноваться, и никак не желает слушаться вашего разума. Не так ли?

Нужно было признать, что его вывод обескуражил меня, и мне стало действительно интересно, что последует дальше.

– Ну, допустим, …и, …о чем это говорит? – спросил я.

– О том, что происходящее в Вашем сердце, отличается оттого, что происходит в вашем разуме. И это не только вполне реально, но в этом можно и разобраться.

Наверное, мое лицо не выражало особого энтузиазма, поскольку ученый продолжил.