Страница 1 из 6
Посвящаю эту книгу Наташе Мордвичевой,
моему космическому соавтору…
Вместо предисловия. Стихотворение «К Наташеньке…»
…я это всего лишь твоё ты,
а ты это всего лишь твоё я.
Неужели, так просто?
Я это я и я это ты…
Почему об этом чуде не знают?
Не догадываются или не хотят знать?
Уединенно себя проживают,
не желая других проживать…
Я рассказываю тебе о чем-то
и ты смотришь моими глазами…
Говоришь ты мне о своей любви
и я чувствую её как свою…
Почему об этом чуде не знают?
Не догадываются или не хотят знать?
Между нами вбивают сваи,
и заборы крепят из многих нельзя…
…ты заплачешь вдруг
и я стану плакать,
рассмеёшься и я засмеюсь…
Ведь ты это всего лишь твоё я,
а значит, и моё я у тебя…
Почему об этом чуде не знают?
Не догадываются или не хотят знать?
Я тебя всегда обнимаю,
когда хочу, чтобы ты обняла меня…
Медовый месяц
1
– Он какой-то… ну, странный… что ли, – всё же решила высказать мнение о дяди своего супруга Настька.
Дядя Толя… ни то слово был странный. За полдня Настька дважды уже подумала, что он… «с приветом»! Но говорить Витале свои догадки она не хотела, полагала это обидит мужа.
В Питер они приехали рано утром. Сами родом из глухой тверской глубинки, деревни Тухани. Настьки было девятнадцать, Витале двадцать.
Виталя дядю Толю давно не видел. Ему было лет пять, когда они с мамой приезжали в Питер. Мама и уговорила провести медовый месяц в Санкт-Петербурге у брата Анатолия. Он не откажет, он очень добрый и милый, добавляла мама…
Дядя Толя таким и оказался. Ему было сорок два. Жил в однокомнатной квартире с маленькой кухонькой и туалетом совмещенным с ванной.
– У меня одна кровать, – несколько смутившись говорил при встречи дядя Толя, – но большая, человек десять запросто поместятся…
Это смущало и Настьку, потому что они здесь проведут первый месяц совместной жизни, а у них еще не было первой брачной ночи – она была еще невинна…
– …и я крепко сплю, – зачем-то добавил дядя Толя и заулыбался, – так что можете на меня не обращать внимания…
– Странный? – переспросил Виталя. Дядя Толя вышел прогуляться до магазина, и молодожены остались одни на кухне.
– Да. Ты разве не замечал, когда он на меня смотрел, мял там у себя?
– Дрочил что ль? – захихикал Виталя.
– Ничего смешного! – фыркнула Настька. – Мне неприятно!
– Тебе почудилось. Ну, мужик пару раз почесал там и что такого? Я тоже чешу где хочу…
– Ты мой муж, – возразила Настька. – А еще, когда я переодевалась в туалете, он подглядывал. Тута ни вертушка, ни защелки…
– Ты красивая, – беззаботно ляпнул Виталя.
– Хорошо, что в лифчике и трусиках была…
– О! С этого места поподробнее! – Виталя подошел, стал касаться губами щеки и носа любимой, а его рука быстро под халатиком нашла резинку её трусиков.
– Не, Виталя, отстань, – легко оттолкнула она мужа. – Я сейчас не могу. Он вернется скоро…
– Давай ночью? Он сказал, крепко спит.
– Посмотрим… но не знаю… наверное, нет…
– А вот и я! – послышался позади голос дяди Толи.
Мужчина живо прошел в кухню. Поставил пакет с продуктами на стол. И… бесцеремонно потрогал гульфик Витали…
– Ого, жесткий! Шалили без меня? – весело улыбался Анатолий, а молодежь переглядывалась круглыми от шока глазами.
…сам Виталя вздрогнул и отшагнул. Его писюн не трогал ни один мужчина!
– Давайте приезд немного отметим! – как будто ничего не произошло сказал дядя Толя.
2
…Настька придумала, как выйти из положения с ванной:
– Ты посидишь у двери, пока я моюсь, – шептала она в небольшой прихожей.
– А мож, это… вместе?
– Не, ты тама увлечешься, – улыбнулась она, – кто дверь-то подержит?
– Завтра схожу щеколду куплю…
…девушку удивило то, что дядя Толя стал подглядывать за… племянником, когда тот пошел после нее мыться. Она сидела сушила на кухне уже волосы. Из ванной комнаты доносился шум душа. Ей понадобилась расчёска, которая осталась в спортивной сумке в прихожей. Она пошла, оправив халатик – мало ли, ведь она без трусиков… И что же увидела? Дядя Толя у двери, глядит в щелку. Языком делает так, точно что-то облизывает невидимое. А самое невероятное, правая рука у него в брюках, и ей он кое-чем занимается…
Настьку это ошарашило и… почему-то возбудило. Странные фантазии пролетели в голове, будто дядя Толя и Виталя, дядя и племянник… Инцест! Фу! Как мерзко!..
– Давай переедем… – сказала она уже на кухне, когда они с Виталей пили чай, а дядя Толя смотрел телевизор в комнате, развалившись на большом своем диване в трусах и в футболке.
– На ночь глядя? Да и поди тут всё дорого жильё. А денег кот наплакал… Да не кисни, всё ж ништяг! Он добрый малый, хоть и с прибабахом, ничего нам не сделает! Смотри проще и будь современней…
3
И вот настала ночь. Легли! Виталя посередине. Настька слева от него. Дядя Толя справа. Диван действительно был такой широкий, что еще с лихвой поместилось бы трое.
…Анатолий стал в темноте посапывать.
– Уснул, – прошептал Виталя, подвигаясь ближе к любимой и спустив до колен свои трусы.
– Не… отвали, пожалуйста! – зашептала она в ответ. – Я не могу… не сегодня… столько нервов… правда, не могу…
– Ладно, – печально выдохнул Виталя, натягивая трусы обратно.
– Отодвинься, пожалуйста, – снова зашептался она. – Я не привыкла еще… прости…
Виталя отодвинулся…
Было непривычно, что в ночи много звуков. В деревне ночью царит тишина. А здесь без конца проезжают машины за окном, доносится звон трамваев, губки, сирены… в подъезде хлопают дверями, сливается вода в унитазах, кто-то тарабанит где-то в дверь, где-то ругаются, а где-то музыка… Но всё равно, не смотря на ночное городское безобразие, Виталя почувствовал, как проваливается в сон.
И сквозь сон ему стало казаться, что его нежно ласкают. Усилием воли он стряхнул сновидение, осознавая, что ласкают его не во сне. Всё же Настька решилась, мелькнула мысль у Витале. Он хотел обнять любимую, но рука провалилась на пустую постель. Он очнулся вовсе.
Настька была аж на краю дивана и мирно спала. Виталю ласкал дядя, причем спустив Витале трусы ниже колен. У Витале бешено забилось сердце. Тело окаменело и не сопротивлялось. Странно, но у Витале была эрекция. Он попробовал это объяснить тем, что долго хотел секса, но Настька отказывала ему…Чёрт! Почему он не сопротивляется, а занимается такой ерундой, как объясняет реакцию своего организма?
Мысли дурацкие какие-то… вроде детской обиды на Настьку и еще более детского желания отомстить ей, а еще интерес, что дальше… Надо что-то предпринять – оттолкнуть извращенца или встать, уйти – он же ничего не делает, только думает.
А дядя наоборот действует – уже ласкает яички племяннику, еще немного и начнет ласкать член… и начал! Ох, приятно! чертовский приятно, надо признать! Дядя «прилип» всем телом к потной от волнения спине Витали и…
…и когда уже чем-то мягким начал тыкать в промежность, Витале вернулась воля. Он сполз с дивана, встал и быстро прошел без трусов в ванную. Дядя побежал за ним, тоже без трусов.
Стали оба бороться с дверью. Дядя пробовал открыть, племянник пробовал удержать. Дядя оказался сильнее.
– Зачем это? – зашептал Виталя, боясь шуметь, чтобы не разбудить Настьку.
– Что ты испугался, малыш? – ласково сказал дядя. – Мы взрослые люди. Настенька спит. Давай, а?
– Я не такой… я… я женат… я люблю жену… вообще женщин… – шептал Виталя, делая попытки ототкнуть дядю Толю, который ласкал и целовал племянника. – Если не хочешь, вы можете сейчас уйти. Я не держу вас…