Страница 3 из 20
Утро, похмелье, ненависть в апогее и игрушечный енот.
О последнего я запнулась в коридоре, свалилась, и на меня снизошло озарение:
- Милка, я поняла почему енот!
С кем обнималась вчера вечером поняла тоже.
Подруга же с банкой рассола в обнимку выглянула из кухни и мрачно уставилась на меня:
- А я нет, обычно белки приходят. Впрочем, у тебя всегда всё не как у людей.
Я закатила глаза.
То, что я умудрилась отравиться во время экзаменов, а после из-за меня одной закрывали целую школу и я одна писала историю в резервный день, она будет помнить долго. Примерно, как и все учителя. Два года прошло, а они до сих пор меня на улице узнают.
Злопамятные люди.
- Да я про второе желание, - от ее сарказма я отмахнулась, - я поняла почему загадала енота.
Для убедительности пнула ее метровый пылесборник, подаренный на день рождения ненаглядным Юрочкой.
Кстати, о Юрочке.
- Твой когда возвращается?
- Послезавтра, - Мила зевнула, - но ты не волнуйся, он тебе будет рад.
Ага, очень.
Как Рязань в 1237 году монголо-татарскому нашествию с Батыем во главе.
Поэтому я улыбнулась, поверила и, открыв ноут, села искать жилье.
К семи вечера ноутбук был на грани смерти, а я на грани истерики, депрессии и открывания бутылки рома, что была случайно обнаружена в закромах Юрки нами еще вчера.
Ноутбук от смерти спас зарядник, обнаруженный под подушкой, а меня от алкоголизма и нервного срыва, как мне сказали пару минут спустя, спас звонок Ромки.
Ромка.
Ромка – это отдельная тема, мой пожизненный крест, жилетка во время всевозможных катастроф, генератор безумных идей, редкостный пофигист и даже мой двухчасовой сокамерник в обезьяннике, откуда нас забирали его родители.
В общем, Ромка – это лучший друг, которому я вчера бы и позвонила, не будь он в Казани на очередных соревнованиях.
Занимается он кудо, которое я с переменным успехом путаю то с дзюдо, то с тхэквондо.
- Варвар, я вернулся! – громогласно радостно провозгласил он.
- Ромка!!!
Депрессию и все прочие неприятности сняло как рукой, и я, визжа от счастья, заскакала по комнате, не обращая внимания на Милу, что пыталась меня успокоить и напомнить, что внизу соседи.
А соседи – хоть и с натяжкой – все ж люди.
- Ромка, через час в нашей кафешке, - уворачиваясь от Милки и хохоча, проорала я, - срочно-срочно, жду тебя!
Телефон Ромкиным голосом без малейшего удивления, будто я его всегда так сдергиваю, пообещал быть через час в кафе, как штык.
А я с радостными воплями: «Милка, Ромка приехал!» и под куда менее радостные: «Заткнись, сейчас полицию вызовут!» принялась собираться.
За неделю отсутствия Ромка оброс, как бирюк, и стал похожим на бродягу со стажем. Впрочем, это не помешало мне повиснуть у него на шее и почти придушить от избытка эмоций.
- Варвар, еще минута и у меня констатируют асфиксию, - придушенным шепотом в конце концов выдавил он.
И, расцепив мои руки, отодвинул от себя, чтобы пристально и изучающе посмотреть своими зелеными глазищами в обрамлении длинных-длинных черных ресниц.
Один взгляд таких глаз и девицы к его ногам падали штабелями, особенно если плюсом шла улыбка а-ля Бельмондо и неповторимая харизма.
Я, кстати, тоже падала.
От зависти.
С детства считала, что самой крупной подлостью, а также несправедливостью, со стороны высших сил было одарить подобной внешностью Ромку и подсунуть мне самые обычные, непримечательные серые глаза с самыми обыкновенными ресницами.
Генетика определено где-то дала сбой.
- Варвар, рассказывай чистосердечно, - велел он, закончив сканировать мою неидеальную внешность.
А я вздохнула и чистосердечно рассказала.
Про квартиру, мое драматичное выселение и почти пустой кошелек, ибо деньги хозяйке-таки пришлось отдавать, используя заначку на самый-самый черный день.
Про Вадика, любимого, говорить не стала, иначе пришлось бы искать черные одежи и выбирать венок. Ромка обиделся бы куда больше и ощутимей меня, узнай, что его Варвара бросили, да еще и по телефону.
Он и без того Вадика недолюбливает.
- Н-да, косячить у тебя получается и без меня, Варвар, - резюмировал в итоге Ромка.
Ну да, ну да, только все равно не так масштабно, как с ним.
Самые эпичные подвиги у нас всегда были на двоих. Один пожар родного кабинета химии в школе до сих пор помнят и в пример «как НЕ надо делать» приводят.
От воспоминаний я улыбнулась.
- Квартиру-то нашла?
А от вопроса снова помрачнела и поморщилась.
- Нет.
Триста сорок семь объявлений и ни-че-го.
Снимать с кем-то левым я не хотела (хотя еще пара таких дней, и я буду согласна), а в одиночку мне была доступна либо самая окраина, из которой до универа добираться часа два без пробок, либо кошмар и никак иначе.
- Варвар, ты обнаглела, - откидываясь на спинку стула, фыркнул Ромка, - я в общаге живу и норм.
- Студенческой, блочной, евро отремонтированной и с соседом, который уже полгода не появляется, - я почти взвыла.
Некоторые после получения аттестата, медали и скупой слезы химички, коя тихо радовалась, что «птенцы покинули гнездо родное», решили годик отдохнуть. Ибо, сдав семь из пятнадцати предметов всеми обожаемого ЕГЭ, Ромка вдруг осознал, что понятия не имеет кем хочет быть и поэтому не видит смысла куда-то подавать документы.
Как человек, отличающийся умом, сообразительностью, а заодно безграничной храбростью, Рома все это прямо высказал родителям и, что самое удивительное, даже выжил и успел удрать через забор ко мне.
В общем, следующие две недели я осваивала роль парламентера, отпаивала Тарасовых-старших валерьянкой и таскала Ромке в гараж носочки с пирогами от бабки, которая была уверена, что любимый внучок голодает и мерзнет.
Однако еще более удивительно, что через год, когда все успокоились и смирились, что в семье не без урода, – подумаешь оба родителя кандидаты наук, а дед был академиком, – Ромка взял и поступил в мед.