Страница 10 из 20
Мне снился прекрасный сон.
Закатное солнце, небо всех оттенков розового и фиолетового, что гармонично переплетались, перетекали один в другой. Темное-синее, почти черное море, переливающееся сотней бликов.
Оно мягко выносило белоснежно-пенные волны к берегу, красило песок в темный оттенок и щекотало мои ноги, что проваливались в неостывший еще песок.
Подол белого платье развевался от порывов свежо-соленого ветра, путался в ногах. А я смеялась и тянула кого-то за собой по самому краю берега.
Сухая ладонь и крепкая, надежная, я крепко держу ее, но и она не отпускает меня.
Я вглядываюсь, пытаюсь разглядеть лицо, но…
Вглубь берега – метров двадцать не более – белоснежная беседка, свечи и шикарно накрытый стол, как в ресторане. Вышколенный официант с ручником.
Музыканты.
Они играют…
…играют O Fortuna из Кармины Бурана Орфа.
Классная композиция, на звонке у меня стоит уже две недели.
Когда телефон начинает звонить в переполненном автобусе, на меня начинает нервно оглядываться даже водитель, а люди шарахаться.
В общем, мне нравится, а Милка вот не оценила, попросила не позорится и поменять.
Так, это лирика, сейчас важно другое: почему музыка достойная хоррора звучит в моем прекрасном сне?..
С мыслями о Орфе, что совсем не котировался с морем и романтическим ужином, я проснулась окончательно. Не открывая глаз, пошарила рукой в поисках телефона.
Нашла Сенечку и получила еще один укус.
Хвостатая сволочь.
Пришлось противиться закону всемирного тяготения, поднимать голову, открывать глаза и…
- Не трогай телефон, гад! Положи, положи, где взял, скотина! Еще шаг к тазику и пойдешь на шубу!
Сенечка замер, склонил голову и с недоверием покосился на меня.
- Я жестокая енотоненавистница, у меня рука не дрогнет, - я вскочила на кровати и сузила от распирающего меня гнева глаза, - лично шкуру сдеру, а что останется на фарш.
Четвероногая пакость издала странный звук чем-то похожий на мяв кошки, положила телефон на пол, демонстративно отодвинула передней лапой в мою сторону и гордо удалилась в сторону лежанки.
Телефон продолжал разрываться и, торопливо его подхватив, я посмотрела на страждущего со мной общения.
Номер был незнакомым, и я поколебавшись все ж ответила.
- Варвара?
Приятный, но жутко деловой мужской голос был незнакомым.
Мысленно перебрав, кто это может быть, поняла, что никто, поэтому настороженно и, кажется, чуть вопросительно ответила:
- Да.
- Это Ярослав Гордеев, мы с вами познакомились пару дней назад. Вас еще мой водитель сбил.
Спасибо, про последнее можно было не уточнять. Желто-зеленый синяк на полбедра неплохо и без вас мне напоминает об этом событии.
И было это событие мая тридцать первого, когда я – уже вечером – бегала через дорогу от Милкиного дома в магазин за апельсиновым соком, без которого вермут пить было категорически нельзя. Милка в тот момент колдовала над крылышками под особым соусом и отойти от духовки никак не могла.
Посему за соком была делегирована я.
Пешеходный знак был в кустах, увидеть его почти невозможно, машины по причине этих же кустов тоже. В общем, так и произошла эта эпохальная встреча – меня и бампера дорогой черной машины.
- Я хотел бы пригласить вас на ужин, Варвара. Сегодня в семь, Континенталь. Слышали о таком?
Еще б!
О нем слышали все, а вот бывали лишь лучшие из лучших, то есть богатые из богатых. Я к таким точно не отношусь и вряд ли смогу заплатить даже за кофе, не говоря о целом ужине.
Хотя о чём я?!
Ужин оплатит Ярослав Гордеев с расчетом на завтрак видимо.
Он меня за кого принимает?!
- Слышала, но боюсь принять столь щедрое предложением не могу, - ядом, звучавшим в моем голосе, можно смело отравить полгорода, а холодом заморозить вторую. – Учитывая продолжительность и близость нашего знакомства, могу согласиться только на Бургер Кинг или Макдональдс. Всего хорошего.
Отключилась я первая и… лучше бы я дала Сенечки утопить этот чертов телефон.
Не было б сейчас так мерзко.
Откуда у этого Гордеева вообще мой номер?
Может я себе льщу или преувеличиваю, но... я этого Гордеева видела один раз в жизни, пару секунд, когда он опустил стекло заднего вида раздражённо-властно поинтересовался у водителя что случилось и мазнул по мне равнодушным взглядом.
Все.
И да, я циник или паникерша или и то, и то сразу, но я уверена, что после столь долгого знакомства интерес может быть только одноразово-постельный.
- Сенечка, мальчик мой, слезь, пожалуйста! – скулы сводит от приторной улыбки.
Игнор.
- Радость моя, а смотри, что у меня для тебя есть! – очень хочется поскрипеть зубами от злости, но милая улыбка и ласковый голос – наше все. – Твои любимые финики и банан. Хочешь банан?
Полный игнор и поворот ко мне задницей.
С-скотина она и есть скотина.
- Золотце мое, ну я же пошутила про шубу…
Кто-то из зевак возмущенно ахнул, а я-таки скрипнула зубами.
-… и про фа… остальное тоже. Я ж л-л… - сказать «люблю» язык не поворачивался, - забочусь о тебе. Куда я без тебя?!
Далеко, навсегда и очень счастливо.
К сожалению, только мысленно.
- Сенечка, прелесть моя, иди ко мне, я разрешу тебе спать на кровати.
Только спустись, хвостатая зараза, я тебе устрою и кроватку, и любовь.
- И…и отдам тот браслет, что тебе понравился! – все, это уже отчаянье.
Енотистый засранец наконец удостоил меня вниманием, повернулся ко мне мордой, фыркнул, вальяжно прошелся и улегся на ветке яблони, с интересом поглядывая на меня.