Страница 14 из 43
В Урумчи китайцы развернули работу по разложению отряда, добившись ухода части анненковцев в Россию. В феврале 1921 г. была достигнута договоренность о продолжении перемещения русских подразделений. Эшелоны с офицерами и бойцами были направлены в Гучен, где китайские власти, узнав, что русские незаконно сохранили у себя много оружия, отказались от дальнейшего их снабжения продовольствием. В ответ на это анненковцы взяли город в осаду. Достичь перемирия удалось только в апреле в обмен на сдачу русскими оружия (кое-что из оружия все-таки вновь удалось спрятать). После возобновления снабжения русские части двинулись дальше на восток. Но после отбытия первых эшелонов с лейб-атаманцами и кирасирами из Гучена Анненков был арестован китайцами и водворен в тюрьму в Гучене, позднее переведен в Урумчи, где находился до января 1924 г. [Там же; HIA. Serebrenikov Papers, box 21, f. 21.6].
Сначала оставшиеся без командира анненковские части хотели возвратиться в Гучен и отбить атамана силой, но не все поддержали эту идею. Два месяца лейб-атаманцы и кирасиры находились в Хами, после чего решили следовать дальше на восток. По требованию китайской стороны продвижение разрешалось только небольшими группами по 20–30 человек по маршруту Аньсичжоу – Ланьчжоу – Гуйхуачен – Баотоу – Пекин – Тяньцзин. Весь конный состав анненковцами был продан, поэтому до Баотоу добирались на арбах, далее до Пекина – по железной дороге [Шулдяков, 2004, с. 107].
Часть Лейб-атаманского полка во главе с полковником П.Д. Илларьевым в апреле 1922 г. прибыла в Южное Приморье, где анненковцы присоединились к 3-му «каппелевскому» корпусу Дальневосточной армии99. Атаманский конвой (40 человек), возглавляемый начальников штаба Анненкова полковником А.Н. Денисовым, остался в Гучене, надеясь на скорое освобождение атамана. Другие части распылились по китайской территории [Наземцева, 2013, с. 32].
Осенью 1920 г. очень тяжелое положение сложилось в отряде генерала Бакича. Бойцы практически не имели работы. Скудное финансирование, плохое снабжение продовольствием постоянно создавали угрозу голода, особенно большие опасения вызывала приближающаяся зима. Тяжелые условия способствовали дальнейшему разложению отряда. Некоторые офицеры уехали в Монголию, обосновавшись в Урге. Участь многих их них была трагичной – одни были убиты китайцами, другие – мобилизованы на службу в Азиатскую конную дивизию генерала Унгерна100 и погибли в монгольских степях. Часть ушедших из отряда Бакича военнослужащих объединялись в банды, действовавшие в районе Чугучака. По некоторым данным, осенью 1920 г. у Бакича осталось менее трех тысяч человек, около половины из которых являлись офицерами. Из оружия в распоряжении бойцов имелось лишь 108 винтовок [Ганин, 2004, с. 133].
В середине осени 1920 г. к поредевшему отряду генерала присоединились повстанцы, отступившие через Монголию в район Чугучака с территории Алтайской и Семипалатинской губерний. Один из отрядов возглавлял есаул Сибирского казачьего войска Д.Я. Шишкин. Всего под его командованием было около 800 человек. Повстанцы имели в своем распоряжение некоторое количество оружия [Там же].
Китайские власти, первоначально настроенные дружелюбно в отношении Бакича, постепенно стали проявлять все большее недовольство действиями разлагающегося русского воинства и недоверие к русскому военному руководству, особенно после обнаружения нескольких складов оружия и боеприпасов, закопанных у границы. Бакич отрицал принадлежность оружия его бойцам, сваливая все на анненковцев, но китайцы ему не поверили. Окончательно настроила китайские власти против белых русских военная авантюра генерала Унгерна в Монголии, предпринявшего в начале 1921 г. попытку создания независимого монгольского государства101.
Кроме того, отношения между генералом Бакичем и атаманом Дутовым продолжали оставаться очень напряженными. Нежелание Бакича признать верховенство Дутова и готовить совместное вторжение на советскую территорию заставили атамана в январе 1921 г. объявить об отстранении Бакича от командования и назначить новым начальником отряда генерал-майора А.С. Шеметова, а начальником штаба – полковника С.И. Кострова [Там же, с. 138, 139]. Бакич приказу не подчинился. Ситуация грозила перерасти в более серьезное противостояние, но в начале февраля 1921 г. атаман Дутов был убит агентами-чекистами в его штаб-квартире в Суйдине. Ликвидация атамана стала частью развернувшейся еще осенью 1920 г. активной борьбы ЧК с белым вооруженным подпольем в Семиречье и эмиграции. Чекисты имели своих агентов в ближайшем окружении Дутова, Бакича и других белых руководителей. Известно, что на Семиреченскую ОблЧК работала гражданская жена Бакича, А.М. Ишимова, отец которой М.П. Поверяев являлся секретным сотрудником ЧК, имевшим задание способствовать разложению белой эмиграции [Ганин, 2011, с. 71].
После гибели Дутова его отряд возглавил полковник Т.В. Гербов, начальником штаба стал подполковник П.П. Папенгут102. Однако Гербов продержался недолго. В отряде разгорелись интриги, не последнюю роль в которых играл главный отрядный священник – игумен Иона103, поддерживавший в борьбе за лидерство начальника хозяйственной части отряда подъесаула А.Я. Арапова. Важным было и то, что игумен Иона имел доступ к отрядным деньгам, хранившимся в Кульдже104. В конце концов, Иону удалось командировать в Китай с докладом о тяжелом положении беженцев в Синьцзяне105.
После гибели атамана Дутова генерал Бакич предпринял попытку поставить во главе дутовского отряда своего ставленника генерал-майора Н.П. Карнаухова, но потерпел неудачу. Тем не менее, в апреле 1921 г. полковник Гербов сложил свои полномочия в пользу войскового старшины А.З. Ткачева, в прошлом штаб-офицера для поручений при Походном атамане всех казачьих войск [Ганин, 2006а, с. 382]. Вскоре Ткачев избавился от своего конкурента в лице есаула Арапова, обвинив того в подготовке вооруженного выступления совместно с полковником Сидоровым и добившись заключения Арапова в Куринскую тюрьму, где тот провел полгода [АВПРФ, ф. 0100, оп. 10, п. 131, д. 92, л. 34].
В отряде Бакича, который после смерти Дутова был переименован в Отдельный Оренбургский корпус, ситуация тоже была неспокойной. Часть офицеров высказывала недовольство конфликтом Бакича с атаманом Дутовым и выступала за смещение Бакича и присоединение к дутовцам. В роли главных «раскольников» выступили полковник Е.Д. Савин, командир Атаманского полка, неоднократно пытавшийся уйти со своими людьми к Дутову, но так и не получивший разрешения Бакича, есаулы Остроухов и Шишкин. При помощи китайской администрации генерал Бакич все же сумел нейтрализовать заговорщиков, они были арестованы и помещены в китайскую тюрьму [Ганин, 2004, с. 141].
В начале мая 1921 г. в лагерь на реке Эмиль прибыла очередная партия отступивших с российской территории повстанцев – «Народная армия» подхорунжего С.Г. Токарева, насчитывавшая более двух тысяч человек. Повстанцы имели достаточно оружия, включая четыре пулемета. Токарев принял главенство Бакича и был произведен в полковники, а его «армия» включалась в состав Оренбургского корпуса в качестве 1-й Сибирской дивизии [Там же, с. 144].
Появление в лагере на Эмили «токаревцев» подтолкнуло китайские власти Тарбагатайского округа к принятию решения о ликвидации отряда Бакича. Для этого было заключено соглашение с красным командованием Туркестанского фронта, получившим возможность ввести свои войска на территорию округа для разгрома белых. У Бакича оставалась одна возможность – уйти на восток. Первоначально планировалось захватить Чугучак, чтобы обеспечить себя оружием. Но сосредоточение большого количества советских войск у границы, заставило отказаться от этой затеи и отступать с тем оружием, которое имелось.
99
В Приморье полковник Илларьев сформировал Анненковский дивизион, который осенью 1922 г. состоял из 287 человек. Дивизион отличился в столкновениях с красными летом – осенью 1922 г. В октябре 1922 г. Анненковский дивизион был включен в сводный отряд генерала Ястребцова в составе Поволжской группы генерала Молчанова, с которой и перешел границу Китая в районе Хуньчуна.
100
Захватив Ургу, войска генерала Унгерна освободили из китайской тюрьмы несколько десятков русских офицеров, часть из которых была мобилизована Унгерном в свои войска.
101
В начале 1921 г. барон Унгерн предпринял попытку присоединить к своим частям корпус Бакича. К Бакичу был направлен полковник Оренбургского казачьего войска В.Н. Доможиров с целью организовать переброску войск Бакича в район Урги. Однако наладить связь не удалось. Бакич не принял идеи Унгерна о создании теократического государства в Монголии и устранился от ведения совместных боевых действий.
102
Папенгут Павел Петрович, 1894 г. р. Окончил Ташкентский кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище (1914). Участник Первой мировой и Гражданской войн. Член подпольной Туркестанской военной организации. В войсках атамана Дутова, офицер 1-го Егерского батальона Южной армии. Штабс-капитан. Штаб-офицер для поручений при атамане Дутове. Подполковник. Семьи не имел.
103
Игумен Иона (в миру В.И. Покровский) имел ученое звание кандидата богословия и являлся приват-доцентом Казанской духовной академии. С началом Первой мировой войны о. Иона добровольно отправился на фронт (по другой версии, в 1917 г.), служил бригадным священником во 2-й армии Западного фронта, позднее главным священником 11-й армии. В 1918 г. был арестован большевиками, едва избежал гибели. В годы Гражданской войны занимал должность главного священника Оренбургской армии. Был одним из наиболее последовательных антибольшевиков и активно способствовал деятельности атамана Дутова по подготовке вооруженного выступления в Семиречьи. Оказался замешан в деле убийства Дутова, так как именно он познакомил атамана с К.Г. Чанышевым, сотрудником ОГПУ, возглавившим операцию по ликвидации Дутова.
104
Впоследствии полковник Гербов выдвинет против о. Ионы обвинение в присвоении им части отрядных сумм, впрочем никаких твердых свидетельств этого не было. Мнение о присвоении части войсковых средств о. Ионой придерживается, в частности, и А.В. Ганин [Ганин, 2005б, с. 155-157].
105
Перед отъездом из Синьцзяна игумен Иона направил открытое прощальное письмо к отряду Дутова, где он, в частности, указал, что поездка в Пекин являлась волей покойного атамана и начала готовиться еще при его жизни. Иона надеялся попасть в Пекин в конце мая, но путешествие из-за китайских проволочек продлилось девять месяцев, а изменившаяся к тому времени ситуация в Синьцзяне сделала задачу поездки о. Ионы неактуальной. В Пекине игумен Иона был принят на службу в Российскую Духовную миссию и возведен в сан архимандрита, а в сентябре 1922 г. – епископа Тяньцзиньского и Ханькоуского. Центром деятельности епископа Ионы стала ст. Маньчжурия, где он развернул активнейшую благотворительную деятельность и одновременно поддерживал тесные связи с антибольшевистскими силами.