Страница 7 из 15
– Неблагодарная свинья. Вылакал рюмку превосходнейшего коньяка и ушел по-английски, не попрощавшись,– огорчился Кессельринг, когда ему вынуждены были доложить о бегстве русского генерала.– Догнать и повесить.
Догнать Федорова немцам не удалось, следы его терялись в болоте. Кинологи с овчарками метались, увязая по уши, и лезть дальше отказывались. Доложили, что утонул русский у них на глазах в трясине и немецкие писаря, с немецкой педантичностью, отметили этот факт во всех надлежащих формах и формулярах.
А Комкор разжалованный, неделю выбирался, ночуя на болотных кочках и вышел к своим в районе Волоколамска.
По дороге он снял с убитого красноармейца гимнастерку и шинель, утопив свой френч и выйдя к своим, назвался рядовым Ивановым, как и было обозначено в красноармейской книжке, доставшейся ему вместе с гимнастеркой.
Командир взвода, в который попал красноармеец Иванов, не мог на него нарадоваться. Боец оказался опытный, обстрелянный, исполнительный и немцев ненавидящий всеми фибрами души. Правильно в русском народе говорят,– "За одного битого, двух небитых дают".
Глава 3
Гетнер, узнав, что временно лишен поддержки с воздуха из-за активно работающих ПВО русских, помрачнел, помянул черта, как водится и "Доннер Веттер", обрадовано завертелся вокруг него, предчувствуя потеху.
Дивизия "Дас Райх" уже подходила к селу Колоцкое и развед. рота на мотоциклах, крутилась на перекрестке, в ожидании основной головной колонны. Дальше двигаться разведчики не стали, разглядев русские позиции, и благоразумно прикрылись стенами монастыря. Из-за часовни у дороги, ведущей в сторону моста, появился русский танк, выкрашенный пятнами и, развернув в сторону развилки ствол, суету усилил, расчистив шоссе мгновенно, от людей и техники, одним своим появлением.
Оберстгруппенфюрер Пауль Хауссер, прозванный подчиненными "папой", двигался, как и положено, в командирском бронетранспортере, высунувшись из люка Sd Kfz 253-го с биноклем на шее. Он тоже не был в восторге от состояния матчасти своей дивизии, понесшей ощутимые потери в технике за последние несколько дней. Ремонтники не успевали оттаскивать на обочины, заглохшие машины и дивизия растянулась в результате от Вязьмы на двадцать километров, приводя этим обстоятельством "Папу" в уныние. Одиннадцатый пехотный полк, сидел на броне танковых полков "Дер Фюрер" и "Дойчланд" и таял вместе с отставшими машинами. Командирский БТР встал, останавливая всю колонну и выслушав доклад командира развед. взвода о том, что впереди русские приготовились к встречи, Хауссер связался с командиром "Дойчланда".
– Вильгельм. Нужно сходу проломить оборону русских и разворачиваться на Можайск. Разведчики доложили, что впереди только пехота. Нет, артиллерии не обнаружено. Один танк Т-34-ый. Приступайте. Начало атаки по красной ракете. Время отпускаю на все про все полчаса. Вперед.
– Хайль Гитлер,– принял к исполнению задачу оберфюрер Биттрих и, связавшись с комбатами, передал им приказ об атаке русских позиций. Колонна танковая, заворочалась, разворачиваясь в сторону монастыря и по красной ракете, обреченно сползла с шоссейного полотна сначала на обочину, потом в кювет, а из него поползла, ревя двигателями на северо-восток. Гренадеры вцепились в броню, лязгая зубами, и приготовились по команде, десантироваться при возможном обстреле артиллерией врага наступающих машин. Два десятка Pz-III–их, увязая в раскисшей пашне, обошли строения монастырские слева и, зацепившись траками за стерню, бодро заурчали в сторону позиций сводной дивизии, просматривающихся в трехстах метрах по курсу. Еще одна группа из десяти танков обошла монастырь справа и двинулась по шоссе, лязгая траками. Наступать здесь иначе было и невозможно, а один русский танк вставший у них на пути никто, особенно в расчет не принимал, открыв по нему огонь сходу, вывернувшись колонной из-за стен монастыря. Две батареи 2-го зенитного дивизиона, срочно развернув орудия, открыли так же беглый огонь практически прямой наводкой, так что шансов уцелеть у русских танкистов было, по мнению Биттриха, ноль.
Он наблюдал за разворачивающимся вторым батальоном из своего люка в бинокль и когда несколько машин одновременно вспыхнули, а с двух из них сорвало взрывами башни, то не поверил своим глазам. Впился в окуляры, прижав их к глазницам до боли и выругался, так же как и комдив, помянув черта. Присовокупив к нему еще пару эпитетов, которые рогатому явно пришлись не по душе, потому что башня одного из танков, рухнула с неба прямо у кормы командирского танка, смяв в лепешку мотоколяску, вместе с пулеметным расчетом и водителем. Кровавые брызги, долетевшие до Биттнера и предсмертные вопли убитых башней солдат, обдали оберфюрера волной ужаса, и он нырнул поспешно в люк. А в поле, слева от монастыря, уже горело половина машин, радостно полыхая бензиновым пламенем. Оставшиеся танки ползли по-прежнему вперед, просыпавшись гренадерами, которые предпочли умирать в чистом поле, а не на броне. Зенитные батареи, эффективно приспособленные немцами для ведения огня по танкам, так же несли потери, получив по своим позициям несколько прицельных попаданий.
Рвались снаряды, приготовленные для стрельбы расчетами, и орудия летели, кувыркаясь, убивая и калеча людей.
Русские танкисты и не подумали убраться с шоссе, а напротив, двинулись, маневрируя, навстречу немецкой танковой колонне, ведя убийственный для нее огонь. Горящие машины, расползались по сторонам, освобождаясь от экипажей и гренадеры, разбегались от них подальше, остерегаясь детонации боекомплектов. Размалеванный коричнево-зелеными пятнами русский танк, деловито объезжал застывшую технику, а в одном месте, когда объехать вставшие вплотную Pz-II-ые не представилось возможным, попросту сдвинул их оба сразу в кювет, при этом в одном из них в это время как раз и сдетонировали снаряды, срывая напрочь башню. И она, врезавшись в русский танк, отрикошетила от него как консервная банка, юзом пронесясь по шоссейному полотну. На развилке, русский экипаж, повертел башней, будто растерявшись от обилия целей в прицелах наводчиков, и шваркнул из огнемета, накрыв пламенем не меньше километра в сторону Уваровки. Затем плюнул так же и в противоположном направлении, сжигая все, что не успело убраться в стороны. Дивизию от уничтожения спасло то, что растянулась она за линию горизонта, но все что оказалось в пределах видимости – горело. Немцы в панике убирались с шоссе, ставшего ловушкой, и рассыпались по окрестным лесам, прячась в них от страшного русского огнемета на гусеницах. Сталин снова преподнес командованию Вермахта очередной свой сюрприз, применив новый образец вооружения. Такого пока никто еще не видел. Огнемет плевался сгустками пламени, которые прожигали не только моторные отсеки, но и лобовую броню в 60-ят миллиметров. Дивизия попятилась, бросая горящую технику и отползла спешно назад, предпочтя увязнуть в болото-лесистой местности, сгоранию заживо…
Пауль Хауссер, чудом спасшийся на командирском БТР-е, обалдев, слушал доклады, оставшихся в живых командиров полков в жиденькой березовой рощице, в которую Sd-253-ий вломился удачно, прикрывшись развесистым ореховым кустом от русского прицельного огня.
– У меня половина машин горит, оберстгруппенфюрер,– докладывал оберфюрер Диттрих, так же уцелевший чудом.
Его танк укрылся за двумя горящими БТР-ами и оберфюрер вел "репортаж" можно сказать из "партера".
– Русский танк отползает назад,– докладывал он.– Я сам видел, оберстгруппенфюрер, как в него попал зенитный снаряд. Отрикошетил. Это что-то новое, с усиленной толщиной брони, но на вид как средний танк. Пушка миллиметров 70-т и пара пулеметов. Один из них зенитный. Вооружение обычное для Т-34-го. Мои потери, оберстгруппенфюрер, не позволяют продолжить атаку. Разрешите отступить?– оберфюрер кривил душой, спрашивая разрешение на отвод атаковавшего русских батальона, мог бы и не спрашивать, так как отводить было нечего. Но немецкая педантичность требовала такого распоряжения и он его запросил.