Страница 12 из 13
Разумеется, вторая половина семинара началась примерно так же. Звонок. Захаров вошёл и прямо на ходу продолжил прерванное изложение темы. Этот семинар оставил невероятное впечатление, как будто перед нами выступал лучший артист математического театра.
Время шло. Вторую половину семестра деканат решил украсить коллоквиумами по основным предметам. Слово коллоквиум оказалось новинкой для большинства – что это ещё за зверь?
Самые дотошные студенты полезли в словари. Оказалось, что в переводе с латинского языка слово коллоквиум означает разговор или беседу. Попутно выяснилось, что более знакомый всем термин симпозиум происходит от греческого «симпосий» – пиршество в Древней Греции, сопровождавшееся бурным весельем и обильными возлияниями. Остряки тут же стали в шутку просить преподавателей не проводить коллоквиум, а лучше устроить симпозиум. Те же комичности ситуации не принимали и советовали сконцентрировать внимание на подготовке, чтобы потом не пожалеть об упущенном времени в сессию.
Мне хорошо запомнился коллоквиум по дискретной математике. Проводился он почти так, как должен был бы происходить экзамен. Только обстановка не отличалось той мрачной серьёзностью, имеющей место лишь во время сессии. И не было обычного во время экзамена контроля, призванного предотвратить списывание.
Я подошёл к экзаменатору, вытянул билет и отправился готовиться. Разумеется, у меня были и конспекты лекций, свои и чужие, и учебник Яблонского, и даже задачник. Всё-таки не экзамен, а всего лишь коллоквиум. Написав ответ, я отправился вниз, к экзаменатору. Им оказался наш Владимир Анатольевич.
Рассказал Захарову всё по билету. Разумеется, сразу же получил дополнительные вопросы. Ведь у нас на ВМиК то, что студент смог сказать что-то по билету, не является достаточным условием того, что он не получит двойку. Нет. Ответ по билету является лишь прелюдией к экзамену, как таковому!
Дополнительные вопросы меня сразу же привели в состояние лёгкого замешательства. Вроде бы я и помнил что-то по этой теме, но сказать что-то конкретное у меня не получалось. Вздохнув, сказал Захарову:
– Владимир Анатольевич! Я не помню.
– А вы вспомните, пожалуйста!
Сразу запаниковав, я завопил:
– Владимир Анатольевич! Я не знаю этого!
– А вы узнайте! – и отправил меня обратно, готовиться.
Списав подчистую всё, что можно было, по вопросам экзаменатора, вернулся к Захарову. Он прекрасно видел весь «сеанс воспоминаний» и я совершенно не представлял, какая последует реакция с его стороны. Вдруг меня сейчас прилюдно обругают и влепят двойку?
Владимир Анатольевич ехидно посмотрел на меня, затем на текст моего ответа, и хитрым голосом произнёс:
– Ну что, вспомнили? – после чего даже не стал заслушивать, поставил пятёрку и отпустил на все четыре стороны.
Двоичная собака – бульдог (булева алгебра – двоичная алгебра), машина, на которой Тьюринг ездил читать свои лекции, – велосипед.
Глава 11. Первая поездка в Ленинград
На первом курсе я довольно интенсивно переписывался с одноклассниками. Поначалу всем это было внове. Мои земляки охотно отправляли письма, в которых рассказывали, кто куда поступил и чем там занимается. Возвращаясь с занятий, я первым делом подходил к специальным полочкам в холле общежития и рылся в отсортированной по алфавиту корреспонденции. Было приятно найти письма, адресованные мне любимому. Заодно отыскивались и конверты для соседей по комнате.
Со временем, конечно, начинал действовать закон затухания первоначального импульса, и переписка, вполне предсказуемо, угасала. Однако в первом семестре этот эффект наблюдался ещё не так сильно. Весточки от друзей приходили регулярно.
В числе прочих я переписывался и с питерскими студентами. Наших одноклассников в Ленинграде училось четверо. С двумя из них я состоял в переписке. Петя и Наташка учились в институте авиационного приборостроения, ЛИАПе, и письма мне писали в том семестре с завидным постоянством.
Однажды в самом конце октября Петя внезапно оказался в Москве. Увидев его и Олега (ещё одного моего одноклассника и студента ЛИАПа) у себя в общежитии, я обрадовался и несказанно удивился! А Петя удивился ещё больше. Оказалось, что за пару недель до того он отправлял мне письмо, где, между прочим, сообщал о своём предстоящем приезде.
Редкий случай – письмо из Питера в Москву вместо обычных пяти дней шло почти целый месяц. Мои соседи по комнате потом подсчитали, что если бы почтальон шёл из Ленинграда в столицу пешком по восемь часов в день, отдыхая по выходным, то он всё равно доставил бы это письмо за меньшее время! Анекдотическая ситуация! Поэтому появление в Москве Пети с Олегом стало для меня приятной неожиданностью. Я сводил их в гости к Вовке в общагу МВТУ. А в ближайший выходной, мы все вместе гуляли по столице.
Вскоре мы с Володей Д. решили совершить ответный визит в Ленинград на ноябрьские праздники. Особенно не раздумывая, купили билеты на поезд – благо в тот период времени студенты пользовались пятидесятипроцентной скидкой на железной дороге. К нам примкнул Володин однокурсник и сосед по комнате Игорь.
Петя с Наташкой попросили нас привезти из Москвы деликатесы, которых тогда не было в северной столице. Поэтому Вовке пришлось купить целый ящик «Пепси-колы» и большую коробку картофельных чипсов.
В назначенный день вечером сели в поезд на Ленинградском вокзале. Прилегли на свои боковые полки и тут же уснули. Утром проснулись уже в Питере. Спешно собрались и выгрузились со всеми сумками из вагона. Постояли несколько минут на перроне, но не заметили, чтобы нас хоть кто-нибудь встречал. Я сразу же решил, что наши одноклассники ещё предаются неге сна и, конечно же, нас встречать не поехали. Вовка подумал о том же: «Проспали, наверное!» Игорь лишь хитро улыбнулся. Мы схватились за лямки громадной сумки с «Пепси-колой» и рванули к метро, сшибая своим баулом всех, кто имел неосторожность попасться нам на пути.
Перед отъездом из Москвы я внимательно изучил карту Ленинграда и примерно представлял, где живут наши друзья. Их же описания того, как к ним добираться, я попросту проигнорировал. Пусть мы двигались кружным путём, зато я точно знал, где мы находимся и где мы должны оказаться.
Доехали на метро до конечной станции, «Проспект ветеранов». Оттуда, постоянно пересаживаясь с автобуса на автобус, добрались до проспекта Маршала Жукова, где в одном из бывших олимпийских общежитий обитали студенты ЛИАПа. Маршрут получился очень и очень извилистым, но меня это мало смущало – главное, что мы достигли места назначения. А Вовка с Игорем безропотно следовали за мной, вероятно, считая, что раз я их уверенно веду вперёд – значит, знаю куда.
Нашли нужную нам пятнадцатиэтажную кирпичную башню, вошли внутрь и попросили бабушек на вахте вызвать наших одноклассников. Через некоторое время к нам спустился заспанный и немного удивлённый Олег.
Оказалось, что Петя с Наташкой всё-таки поехали нас встречать. Они лишь немного опоздали с выездом. А ещё через пятнадцать минут вернувшиеся одноклассники уже оправдывались перед нами. Наташка рассказывала, что они действительно были на вокзале, вот только приехали туда немного позже, и вообще опоздали всего лишь на пятнадцать минут. Нам бы стоило просто-напросто подождать их там. А то получилось, что они зря ездили, а на перроне их какие-то идиоты чуть не сшибли с ног громадной чёрной сумкой, но они доблестно успели увернуться. При этих словах мы с Володей ехидно переглянулись и достали баул с «Пепси-колой»:
– Этой сумкой, что ли?
А затем три волшебных дня мы гуляли всей компанией по Ленинграду. Погода стояла отвратительная: то снег, то дождь со слякотью. Но так восхитительно было видеть своих друзей, так замечательно было слушать их рассказы о студенческих буднях и о городе, в котором им довелось жить.
Наши одноклассницы, Ирина с Наташкой, к тому времени успели многое узнать о северной столице и стали настоящими кладезями сведений о Питере. Как чудесно было гулять по Невскому и по многочисленным питерским набережным, слушая истории, рассказанные девчонками. Как забавно из уст Пети звучали местные жаргонизмы и сочные описания обычаев ленинградских неформалов. Финальным аккордом прекрасного дня стал совместный поход в кафе «Дружба» за фирменными эскалопами.