Страница 27 из 46
На третий день бабушка Василина ушла. Мы впервые остались дома одни. Корвина куда-то сдуло на весь вечер, Лучик спал, а Свит уселся у окна ко мне спиной и сидел так тихо, что казалось, его дома нет. А я, глядя в его расслабленную спину, вдруг почувствовала, что он счастлив впервые за все эти дни. Это мне было с бабой Васей хорошо и надёжно, как за стеной, а Свиту - не по себе и неловко. И всё-таки я решилась кое о чём у него спросить.- Слушай, Свит, а ты знал, что баба Вася слепая?- Угу.- Так ты потому её и позвал?Свит чуть обернулся и недовольно посмотрел на меня через плечо:- А ты думаешь, иначе она бы к нам пришла? Разуй глаза, Ёлка: во всём посаде нет никого, кто стал бы мне помогать. Я белозорый, а значит, помориец и враг, и попробуй кому докажи обратное. Да мне грязью в спину не швыряют только потому, что боятся силы.Я подошла тихонько и обняла его.- Свит, ну почему ты так плохо думаешь о людях?- Потому, что они пока ничем не доказали мне, что о них стоит думать лучше.- Милый, сколько ты уже здесь живёшь?- Восьмой круг.- Может, самое время уже попытаться жить с людьми, а не прятаться от них? Они не все плохи, дай им шанс. Вот хоть та же бабушка Василина. Это хорошая женщина, добрая и мудрая. Сделай шаг ей навстречу, и у тебя появится друг. Ведь ты можешь её вылечить?- Могу. Только зачем? Стоит ей увидеть, с кем она имела дело - и я наживу врага. Смотри, Ёлка, в другой раз будешь рожать сама, с помощью Маэлева благословения и Ящеровой матери, потому что единственная повитуха этого сраного посада к тебе не пойдёт.- Уверена, ты неправ. Она ведь раньше ничего о нас с тобой не знала. Но теперь-то, прожив под твоей крышей три дня, разве она станет судить о тебе только по масти? Знаешь, как она тебя называла? Красавчик. Советовала мне лучше заботиться о тебе. Да в конце концов, знаешь что? Я никогда у тебя ничего не просила, а вот теперь прошу. Вылечи её, сделай это для меня, хорошо?Свит подумал немного, потом чуть заметно мне улыбнулся и сказал:- Хорошо. Но смотри, это только ради тебя. *** Прошло почти две седмицы. Как это иногда случается, среди хляби вдруг выдался погожий день. Дождь прекратился, облака посветлели, и пару раз между ними даже мелькнул узкий лоскуточек синего неба. Свит бродил с корзинкой по базару, выбирая по Ёлкиному наказу зелень и овощи к столу. Вдруг у одного из лотков он увидел знакомый светлый платок. Бабушка Василина, закрыв глаза, чуткими пальцами перебирала пёрышки лука. Свит удивлённо присвистнул и живо подошёл к ней.- Здравствуй, баба Вася. Чего это ты лучок выбираешь вслепую, на старый манер? Или мазь не помогла?- Здравствуй, соколик, здравствуй, - повитуха ласково улыбнулась в ответ, не открывая глаз. - Мазь-то помогла, как не помочь. Я теперь твоими стараниями всё вижу, ровно молоденькая. А что зеленушку руками мну, так это просто по старой привычке. Тут она открыла глаза и, наконец, встретилась взглядом с собеседником. Её живое и доброе лицо мгновенно словно окаменело, а потом вспыхнуло гневом.- Как? - еле проговорила она внезапно осипшим голосом. - Ты? Да ты... Ах ты... Штоб тебя, поморийская рожа...- Так, всё, - сразу помрачнев, оборвал её Свит. - Бывай, Василина Прокловна. Резко щёлкнув пальцами у возмущённой женщины перед самым носом, он отвернулся, запахнулся в плащ, надвинул на лицо капюшон и быстрым шагом пошёл прочь. А она так и осталась стоять у лотка, беспомощно и слепо вытянув перед собой свои чуткие руки.