Страница 4 из 14
– Я знаю, – отзывается Кайл. Такое бывает, когда видишь человека впервые и сразу же понимаешь, что он твой. Наверное, в тот день, когда он впервые увидел её, произошло именно это. Наверное, будь это не так, он забрал бы Суареса и никогда больше не вернулся в её бар.
– Ты яичницу с беконом любишь? У меня здорово получается. – По пути в душ Кали заглядывает на кухню. – Кстати, не помнишь, куда я пучок зелени сунула? Мне кажется, в машине остался.
– Кали. Выходи за меня. – Вырывается изо рта само, как результат сентиментальных размышлений, которыми до отказа заполнился размягченный после секса мозг. Кайлу вдруг начинает казаться, что всё это уже было с ним, что Кали всегда была здесь, что они знакомы всю жизнь. Он хотел бы чтобы Кали родила ему детей. Он любил бы их больше жизни.
– Ты спятил? – с кухни доносится удивлённый голос. Кайл готов согласится с этим утверждением. Пусть это глупо, не вовремя и не в их положении. Кайл уверен, что никогда ничего правильнее в жизни не говорил.
Трель телефона обрывает затянувшееся молчание. На экране высвечивается телефон Коула.
– Через час у Рори в «Раз, два». Этот говнюк согласился только на своей территории, когда я ему про тебя сказал. Зассал, что ли? – хмыкает в трубку брат. Кайл косится на дверь ванной – Кали успела проскочить туда без него. Завтракать ей придётся одной, он успеет только душ принять. И конечно же, куда и зачем он едет, он ей не скажет.
– Я понял.
– Только давай сначала к нам, – Кайл отключается и сгребает постельное белье на пол. В прачечную действительно стоит заскочить на обратном пути.
***
– Рассказывай, – лениво роняет Кайл, падая на диван мягкой зоны. Следов крови здесь больше нет, обивку сменили, сменили стулья. В груди зудит какое-то паршивое чувство. Здесь недавно умер человек, а ему хоть бы хер.
Кайл никогда не считал, сколько трупов разной степени разложения перевидал на своей работе – успел привыкнуть, очерстветь. Даже будучи в банде он столько дерьма не видел, сколько видел сквозь прицел табельного пистолета. В первый год стажерства его пару раз вывернуло прямо на асфальт, а потом всё пошло по накатанной. И всё это как-то грустно. Как грустно и то что он, по сути, снова возвращается к истокам. Назначенная «стрела» с Диего тому подтверждение.
– Данэм, короче, собирался этот товар слить, у них там многоходовка какая-то наверху. Говорит, так надо было. – Коул плюхается напротив, остервенело тряся шейкером с протеиновым коктейлем. Он рассказывает ему о той заварухе с наркотой, из которой «Хантеры» едва ушли на своих ногах. Но не все. – Человек, говорю, мой погиб, нельзя было предупредить? Он, сука, сказал мне, что не натурально бы вышло. Им там наверху вообще похуй на нас, хоть все мы тут передохнем, – Коул едко, зло усмехается, глядя куда-то в сторону. Наверное, прокручивает в уме разговор. – Двести кусков дал на всех. Мы, конечно, матери его большую часть скинули, – он неосознанно бросает взгляд на место, где умирал его человек, опустошает шейкер в три больших глотка и с грохотом ставит его на стол.
Кайл краем глаза замечает, что в бар начинают сходится любители промочить горло с утра пораньше. Их обслуживает миловидная блондинка. Новенькая. Наверное, очередная любовница брата, такие куклы в его вкусе. В последнее время. Отчего-то Кайл вспоминает первую любовь брата – Андреа Маршалл. Она была темненькой, долговязой и худой, как мальчишка. С тех пор, как она исчезла из их жизни, Коул стал избегать таких типажей. *
– Он сейчас там бабу одну допрашивает. Знаешь, что он с ней сделал? – Коул кривит рот, пропускает сквозь зубы комок слюны, смачно плюёт в пепельницу. В подробности не вдаётся. – Упырь долбаный.
Кайл мрачнеет. Всё это звучит как-то неутешительно. Без протекции Старших «Хантеры» были сами по себе, плавали мелко, зато знали, за что огребают и что, в случае чего, их ждёт. Сейчас брат и его парни становятся тупым мясом, которое не жаль отправить на бойню. Банду они создавали, чтобы выжить и чуть упорядочить то дерьмо, в котором им приходилось существовать. У них были идеалы. Сейчас же цели «Хантеров» изменились. Болезнь с симптомами «пожрать, навариться, потрахаться» заразила и их. И Коула, похоже, подтачивает тоже.
– Ладно, погнали. Мне с амиго Диегито тоже побазарить надо, – Коул поднимается с дивана, Кайл следует его примеру.
– На предмет?
– Отмашку дали. Кончать Гарсию, убирать их нахуй с улиц. Нам людей подгонят. Оружие, если надо. Я тебе сейчас всё это говорю, чтобы ты в курсах был. И ещё, – Коул заводит брата в оружейную, звенит ключами, набирает код, открывает железный сейф, стоящий прямо на полу, в углу.
– И я вот ещё что прихватил, когда эта заваруха началась с федералами. Моральный ущерб, чтоб его, – он вертит в руках чёрный прямоугольник размером с кирпич, обмотанный чёрным полиэтиленом. – Я хер знает сколько тут точно, но кусков на триста минимум.
– Да ты охуел?!
При виде здоровенного бруска наркоты Кайл взрывается. В «Логове» никогда ничего подобного не держали. Да и вообще не связывались с этим, потому что наркота – удел Старших. Такой объем Коулу в руках держать-то не положено, не то, что хранить. Кайлу отчего-то хочется, как в детстве, хорошенько съездить брату по уху, чтобы вставить мозги на место. Пока ещё не слишком поздно.
– Ты в моей тачке это гавно вёз? По улице с ним шёл? У тебя башка вообще есть?!
– Выключи ты копа. Всё нормально.
Коул то ли слишком самонадеянным стал, то ли расслабился, почувствовав вкус власти. Скоро на улицах снова начнётся стрельба. Работы будет до чёртовой матери. И как бы Кайл не желал Гарсии сдохнуть, эта перспектива его мало радует. Как и два кило героина в руках у брата.
– А если кто прочухает? – Кайл не собирается сдаваться, несмотря на то, что это бессмысленно. Если только самому из рук вырвать и в унитаз спустить. Только вот ему даже касаться этого дерьма не хочется. – Выкинь эту дрянь.
– Я его в пять пакетов завернул, средством от моли пересыпал, ни одна собака не учует, – Коул суёт свёрток обратно в сейф, обращается к брату, присаживаясь на краешек стола. – Слушай, я в курсе, что делаю. Это подушка безопасности. Сам видишь, херня случается. Вот ты выпендриваешься сейчас, а сам сто пудов согласен со мной, – Коул говорить беззлобно, не спорит, не доказывает. Он спокоен, будто действительно знает, что делает.
Ярость прогорает так же быстро, как вспыхнула. Кайл ощущает себя рыбой, выброшенной на берег – трепыхаться бесполезно. Вряд ли какая-нибудь добрая душа пинком ботинка отправит её обратно в море, всем просто насрать. Всем вокруг насрать друг на друга, только вот ему вечно есть до всего дело.
Коул вдруг щурится, пытаясь разглядеть что-то на уровне его груди. Он подходит ближе к брату и поддевает пальцами край рукава его футболки.
– Ого. Прям медали за заслуги! – Коул меняется в лице, разглядывая потемневшие следы чужих зубов. Похоже, рад не на шутку, может, даже больше него самого – Кайл до сих пор до конца не осознает того, что Кали Рейес теперь с ним. – Кусачая какая! Ты с Гарсией насчёт неё собираешься перетереть? – дождавшись молчаливого кивка головы, продолжает. – Ну, всё ясно. Познакомишь когда? Я мясо пожарю, вино там, семейный ужин, все дела. Отметим вашу состыковку, – Коул воодушевлен не на шутку, идёт, чуть ли не подпрыгивает. Кайл видит, брат переживает за него больше, чем он сам за себя. Так же, как он сам переживает за него. И так всегда. Хотя бы что-то остаётся неизменным.
– Ты только не матерись при ней, – с улыбкой добавляет Кайл когда они выходят из «Логова» и грузятся в его «Мустанг». В припаркованный рядом «Додж» садятся четверо «Хантеров» – сопровождение на случай неприятных сюрпризов на земле «Кобрас».
– Буду аки агнец божий, – выдаёт Коул фразу, совершенно для его лексикона не типичную, едва сдерживаясь от смеха. Кайл знает, он может быть весьма мил, если захочет. – Её как зовут-то?
– Кали.
Кали. Хочется повторять это имя про себя. Оно отдаёт чем-то неуловимо сладким, тягучим, как карамель. Кайл понимает, что улыбается, как идиот, лишь когда выруливает с парковки и вклинивается в уличное движение.