Страница 4 из 18
Сергей тоже улыбнулся.
– И когда ты перестанешь меня доставать?
Пара уже началась, и они поспешили к своим группам.
Сергей сел за компьютер.
Настроение сегодня было что надо, посторонних мыслей не было, на улице никто не кричал. День как будто был создан для того, чтобы печатать.
«Уф,– Сергей вздохнул и потёр руки,– поехали. «…человек не понимает, что умрёт. Да, он это знает, отлично знает, но, тем не менее, смерти для человека не существует, а потому делает он всё это так, как будто потом он получит несказанное удовольствие (снова эгоизм), ибо «нет большего счастья, чем собою пожертвовать». В конце концов, что такое смерть, в сравнении с самоутверждением? Кто не согласен, что такое бывает (самоутверждение ценою смерти), пусть хотя бы посмотрит на подавляющее большинство суицидентов и попытается понять, ради чего, по сути, они себя убивают.
В конце концов…» – Ой, нет. «Подводя итог, следует отметить, что как бы ни прискорбно это не звучало для гуманистов, коммунистов и просто филантропов, но человек живёт только ради самого себя ну или, точнее, для получения себе удовольствия…» Как-то звучит не так, как-то… А, ладно. «…посредством самоутверждения. Причём, как уже было упомянуто, самоутверждение происходит через действия, т.е. достаточно просто самому верить, что этим ты самоутвердишься и получишь удовольствие, даже если никто этого не видит или не понимает (т.е. даже если не соблюдаются мнимые составляющие, заложенные в самом этом понятии). Что интересно, достаточно много философов (Шопенгауэр, Ницше, Камю…) и психологов (Юнг, Фром, Адлер…) несмотря на то, что не утверждали (большинство из вышеупомянутых), что главным стремлением (волей) человека является стремление (воля) к самоутверждению, упоминали данное стремление, но или как ведущее к несчастью (Шопенгауэр), или искажали (Ницше), или называли вторичным, не главным стремлением, стремлением от людей (Фром, Камю).
О том, где фундирована данная воля (производная, вторичное проявление исконного инстинкта самосохранения, ввиду того, что человек приобрёл новую среду обитания– ноосферу) и что она, эта воля, из себя представляет, будет позже; сейчас примем это просто на веру.
«То, что человек стремится только к наслаждению…» Стоп, какое ещё наслаждение? Не так, лучше «…к удовольствию, что конечное целью всегда является счастье, так же очевидно для девяносто девяти процентов философов и психологов (исключения можно пересчитать по пальцам). Это и Шопенгауэр (только мягче: «избежать страданий»), это и Фрейд, тот же Фромм, гедонисты, стоики (опять же, по сути) и т.д.
Тем самым мы видим довольно ясную цепочку…»
– Хм, а где эта цепочка? Сергей перечитал последний абзац.
– Непонятно. Тогда… Допустим пока что так: «…внутреннюю…» Некрасиво.
– Может?… Что-то не придумывается. Ну-у… Нет, не знаю, пусть пока так остаётся. Что там у нас? Угу, «…цепочку: воля к самоутверждению – выбор цели (средства)– действия– самоутверждение (безусловно, в случае достижения) – удовольствие. Если рассматривать данную цепь обособленно, не всматриваясь в её связи с прочими структурами психики, то мы получаем, что стремление это более или менее понятная вещь (или будет понятной в дальнейшем): удовольствие, как конечная (эгоистичная) цель– ясно, рефлексия– лишь проявление, а потому в рамки данного исследования входить не будет, а вот цели (средства)…»
– Сколько там времени? Сергей посмотрел на часы.
– Продолжать, или потом? Полностью я написать эту тему сейчас не успею, за книжкой ехать надо, а так… Может начать? Не, это не дело; не стоит торопиться. Потом, вечером допечатаю. Нет, вечером книжка. Тогда… Ладно, там видно будет.
Сергей сидел за своим столом и увлечённо читал одну из своих любимых книг. Обычно на переменах он только этим и занимался, если, конечно, Андрея не было поблизости.
Сергей мельком просмотрел две страницы и начал быстро читать концовку главы, зная, что вот-вот должен прийти Андрей, и что тогда он уже ничего не почитает. Однако дочитать он всё равно не успел.
– Здорово.
– Привет.
Андрей повесил пальто на вешалку.
– Жди.
Сергей отложил книгу.
– Чего?
– Не чего, а кого.
– Что-то я не понимаю.
– Пополнение прибыло.
– Откуда ты знаешь?
– Люди говорят.
– И когда она придёт?
– С минуты на минуту. Ты думаешь, чего я в начале большой перемены припёрся?
Андрей подошёл к зеркалу и стал поправлять причёску.
– Что это ты прихорашиваешься? Приударить хочешь?
– Я её ещё не видел.
– А если она прямо-таки топ-моделью будет?
Андрей задумался.
– Не.
– Почему?
– Девушки друзей и коллеги по работе– это святое.
– Тогда что ты перед зеркалом крутишься?
– Ну, блин, если я её не хочу, это ещё не значит, что я должен выглядеть, как урод. Хорошее мнение ещё никому не повредило.
– Понял.
– Понял, – мужик бабу донял!– Андрей засмеялся.
– Ты сегодня в ударе.
– Я не ты. Я могу себя настроить, независимо от окружающих и изначального настроения.
Наконец Андрей закончил прихорашиваться и посмотрел на Сергея.
– А ты что сидишь?
– А что делать?
– Причесался бы, что ли.
– И так сойдёт.
– Ладно, я сам тебя причешу.
Андрей чуть не силой причесал Сергея.
– И не трогай.
– Огромное тебе спасибо.
– Не за что. Носи на здоровье.
Андрей сел за стол и достал тетрадь с задачами.
– Ну что ты опять сидишь?
– Ну, теперь-то что?
– Возьми книжку и читай. Не показывай виду, что ты знал о её приходе.
– Ясно.
Прошло около пяти минут. В дверь постучали.
Андрей улыбнулся.
– Войдите.
Дверь медленно открылась и вошла она: …, красота, да и только.
– Здравствуйте,– сказала она и неуверенно улыбнулась.
– Здрасти,– кивнул Сергей и отложил книгу.
– Привет, заходи.
Дверь закрылась.
– Как вас звать-величать?
– Ирина Александровна…
– Ну, зачем же так официально? Мы же не студенты.
Ирина снова застенчиво улыбнулась.
– Садись за мой стол, а мы уж с Сергеем как-нибудь потеснимся.
– Спасибо.
Андрей встал и, взяв старый стул, подсел к Сергею. Ирина положила сумочку на стол и, поправив юбку, села.
– А, кстати, я– Андрей, он– Сергей. Преподы.
– Очень приятно,– Ирина кивнула им в ответ и на секунду задержалась взглядом на книге Сергея.
– Он у нас философ.
Сергей немного покраснел.
– Ну не философ…
– Да ладно уж. Все уши мне прожужжал своими Штирнерами и Хайдеггерами.
– А что вы сейчас читаете?
– Камю.
– О-о, я тоже люблю Камю, особенно его «Отверженный», там такой смешной главный герой.
«Ну вот, очередная чокнутая»,– подумал Андрей.
«Ни черта не соображает, опять поговорить не с кем»,– подумал Сергей.
– Да, неплохая вещь,– Сергей был немногословен и вообще чувствовал себя не в своей тарелке, в отличие от Андрея.
Андрей решил прервать возникшую минуту молчания.
– А вы только отучились?
– Да.
– Ещё нигде не работали?
– Нет.
– Ну, тогда вам несказанно повезло, вы с ходу попали в самый замечательный коллектив.
Ирина хихикнула.
– Заметно.
– Честное слово. Видимо, вы – очень везучий человек.
– Наверное.
– «А она ничего».
– «А она ничего».
– А вы замужем?– как бы между делом поинтересовался Андрей и отвлечённо посмотрел куда-то за Ирину.
– Вот так сразу?– Ирина улыбнулась.
– Я, конечно, дико извиняюсь за некорректно поставленный вопрос, просто нам хотелось бы знать о вас немного больше, чем просто специальность. Вот я, например, не женат, и Серёга не женат.
– Я тоже не жен… ой,– она снова мило улыбнулась.– Не замужем.
– «Жаль, что она будет со мной работать».
– «А она очень даже…».