Страница 7 из 19
– Ну, тогда тебе к психиатру надо, это дело запускать нельзя.
– Да что вы всё к психиатру, да к психиатру, достали уже, – разозлился Василий.
Тут к нему подошла тётя Клава и сказала, что ему звонит мать.
Василий встал и, отряхнувшись, пошёл к телефону.
– Привет, что случилось?
– Забыла тебе сегодня сказать, чтоб ты хлеба купил.
– А-а, куплю.
– Не забудь только.
– Постараюсь.
Недолгое молчание.
– А знаешь, Вась, голова-то у меня сегодня через пять минут прошла, почаще бы тебе такие сны снились, – она засмеялась.
Василий не на шутку удивился.
– Да?
– Честное слово. Даже удивительно, обычно если у меня утром начала болеть голова, то это как минимум до обеда, а тут…
– Вась, хватит лялякать! – послышался голос Санька.
– Ну, всё, я пошёл, меня зовут.
– Как будто без тебя не обойдутся.
– Ну, надо же совесть иметь.
– Ладно, тогда до скорого.
– Пока.
Василий положил трубку и на секунду задумался.
– Эй, хватит халтурить, – снова прокричал Санёк. – Не одному ж мне здесь корячиться, и так спина болит.
– Да не бреши ты, ничего у тебя не болит.
Василий усмехнулся таким странным мыслям по поводу этого сна и решил пойти на подмогу.
Не прошло и нескольких секунд, как Санёк снова прокричал.
– Вась, ты волшебником, что ли, стал? Гля, у меня и правда спина болеть перестала.
Василий так и застыл на полушаге.
За эти несколько мгновений, что он так стоял, у него в голове пронеслось, наверное, с миллион мыслей. Он начал чувствовать какую-то силу, которая стала всё сильнее и сильнее овладевать им. Василий наконец-то начинал верить.
– Ну, ты, Вась, даёшь, – съехидничал проходящий мимо Михалыч.
– Ты у нас теперь великий маг, – улыбнулся Санёк и вновь принялся за работу.
Василий поднял на них глаза, глаза совершенно нового человека, или даже и не человека вовсе.
– Я не понимаю…– еле слышно прошептал Василий.
– Вась, хорош придуриваться, давай работай.
– Этот сон – не сон…
– О-о, Вась, да у тебя крыша съехала.
– Вася у нас теперь посланник Бога, – хихикнул Михалыч и вновь повёз тележку.
Санёк тоже улыбнулся.
– Что у тебя сейчас болит? – как-то странно, без интонаций, спросил Василий Михалыча.
– Чего?
– Что у тебя болит? – настойчивее повторил Василий.
Михалыч остановился и, посмотрев на него, задумался.
– Ну, у меня много чего болит. Вот нога правая, например, перед дождём всё время ноет, аж сил нет. И сейчас болит, наверное, завтра дождь будет.
– Не болит у тебя нога, – повелительно сказал Василий и посмотрел Михалычу в глаза.
Михалыч удивлённо посмотрел сначала на ногу, затем на Василия и медленно сел на ящик.
Санёк забеспокоился.
– Э, Михалыч, тебе плохо?
– Мне… мне…– начал было он. – Вася… – он снова запнулся. – Твою мать!
Татьяна открыла дверь и, улыбнувшись, поздоровалась с Юрием.
– Привет.
– Привет, ма. Как делишки? – было видно, что у Юрия сегодня приподнятое настроение.
– Хреновые у нас делишки, – прошептал Николай Александрович.
– Коль, не начинай. Проблемы с работой надо и оставлять на работе.
– Это не мои проблемы, а наши проблемы, я не ради одного себя живу.
– Да ладно тебе, па, всё утрясётся.
– Тебе хорошо говорить, ты ничего не делаешь и ничего не зарабатываешь, – Николай Александрович был сегодня не в духе. – А когда вот будешь пахать с утра до ночи, тогда посмотрим, каким ты будешь спокойным.
– А я вообще не буду работать, в вашем смысле слова, – как ни в чём ни бывало ответил Юрий. – Я буду совершенствоваться внутренне, остальное неважно.
– Ты смотри, как заговорил, – всплеснул руками Николай Александрович. – А жить-то ты на что будешь? Или ты будешь едино лишь духом святым питаться?
– Па…
– Квартиру ты этим проходимцам, кстати, задарил совсем не духовную, а очень даже материальную, на мои денежки, между прочим, купленную.
– На пути к большему приходится жертвовать меньшим.
– Совсем, я вижу, тебе мозги запудрили в этой секте, ты…
– Это не секта, – в очередной раз повторил Юрий.
– Не перебивай меня! – разозлился Николай Александрович. – Сегодня ты подарил им свою квартиру, завтра и нашу квартиру подаришь, а послезавтра ради этой своей секты прибьёшь нас с матерью, так?
– Коля, ну хватит тебе, не надо срывать злость на нём, – начала успокаивать его Татьяна.
Николай Александрович замолчал и стукнул по столу.
– Ничего вы не понимаете, – Юрий махнул рукой и, расстроенный, пошёл к себе в комнату.
Николай Александрович молчал.
Татьяна продолжала готовить.
Уже через несколько часов слух о сверхъестественных возможностях Василия облетел все склады, и к вечеру к нему уже выстроилась очередь.
Почти каждый подходивший скорее хотел проверить Василия на предмет его возможностей исцеления, нежели действительно исцелиться, и уже после нескольких слов уходил от него с непоколебимой уверенностью.
К вечеру Василий мог уже совершенно непринуждённо исцелять людей от мучавших их недугов, а также мог легко рассказывать судьбы пропавших родственников и, если что, подсказать, какой лучше выбрать путь.
Уже к самому концу рабочего дня, который, естественно вышел не рабочим, подъехал владелец складов и, узнав о появившимся среди его подчинённых целителе, тоже решил проверить Василия. А так как здоровье Владимира Алексеевича не подводило, а судьбы родственников были ему мало интересны, то он решил просто вывести Василия на чистую воду.
Владимир Алексеевич подошёл к Василию, стоящему на большом ящике и с усмешкой на губах посмотрел на него.
– Эй, Вась, говорят, что ты посланник Бога, – Владимир Алексеевич ехидно прищурил глаз. – А почему это Бог выбрал именно тебя?
Василий как-то странно перекрестил улыбающуюся женщину и обратил свой взгляд на Владимира Алексеевича.
– Потому что я верую.
– Ну и что? Я тоже верю в Бога.
– Это не вера, это привычка. Ты слаб духом, я это вижу.
– Как же ты это видишь?
– Неважно. Тебе уже пятьдесят два года, пора бы уже подумать о лучшем мире.
– Кто тебе сказал, что он лучший? Может, лучше этого мира ничего и быть не может?
– Нет, этот мир далеко не лучший, но в наших силах сделать его таковым. Истинно говорю вам, если захочешь, чтобы гора сдвинулась, она сдвинется. Нет препятствий для духа человеческого, едино лишь для пристанища его есть…
Все были до глубины души поражены этим разительным переменам в Василии. Как он стал говорить, какой взгляд, какие жесты… Нечеловеческое всё какое-то, всевластное.
Если бы он ещё вчера вот так бы встал на ящик и начал говорить о том, как надо жить, его просто бы засмеяли, а сейчас все стоят и слушают, веря каждому его слову. Даже Санёк с Михалычем прислушивались. Они слушают, и выражение их глаз меняется; одна часть их существа начинает стремительно расти, вытесняя другую, досель практически неразделимо властвующую. Всё в них копошится, противится, но не могут люди не прислушиваться, по крайней мере, большинство.
– И что же нам делать, о, Василий? – Владимир Алексеевич издевался. – Как теперь жить?
– Надо жить, слушая сердце, слушая душу, а не желудок. Почему вы набиваете желудок, а сердце оставляете голодным? Прислушайтесь, слышите, как оно хочет есть? Пожалейте его.
– Но я не чувствую, чтобы у меня урчало в сердце, – засмеялся Владимир Алексеевич и посмотрел по сторонам, но никто не поддержал его смеха.
– Потому что ты большинство, ты чувствуешь только свою материальную составляющую. Учитесь чувствовать не телом, но душою и многое тогда в вашей жизни изменится.
– Жаль не в лучшую сторону. А если я…– опять начал было Владимир Алексеевич.
Василий опустил глаза и покачал головой.
– Хватит вопросов. Какой смысл убеждать волка в том, что он должен питаться травой? Вера в эту жизнь у тебя уже неискоренима, ты умер.