Страница 12 из 19
Николай Александрович потушил сигарету и не спеша, шажок за шажком, пошёл в ванную. Он медленно и как-то отрешённо достал свою опасную бритву, посмотрел на неё ничего не выражающим взглядом, затем посмотрел в зеркало и, поморщившись, опустил голову.
«Надоело, всё надоело…» – шептал Николай Александрович. Он сел на пол, засучил рукав и сжал бритву сильнее.
Павел прочитал только что принесённый ему доклад и, потерев руки, с довольным выражением лица откинулся на спинку кресла.
– Ну, наконец-то!
– Что же там такое? – Пётр отвёл глаза от каких-то бумаг.
– Скоро наша операция будет дополнена недостающим звеном.
– В каком смысле?
– «Где завещание…»
– А-а.
– Ага.
– И кто же это будет?
– Некий Николай Александрович Хорошев. Его сына убили какие-то лжепророки, так что повод у него есть.
– А причём здесь наш Василий?
– А какая ему разница?
– Как какая разница?
– Так он же всё равно настоящих убийц никогда не видел и даже не знает, как их зовут. Скажем ему, что убийца Василий, вот и дело с концом.
– Ой, нехорошо как-то.
– А что?
– Это ты привык убивать, я так не могу.
– Эх, давно это было… Не, ну убийца-то всё равно нужен, кому какая разница, кто и почему?
– Но Василий-то не виноват.
– Главное – чтобы этот Николай Александрович об этом не знал, а Василию всё равно. Смерть она и есть смерть.
– Ну не скажи, всё-таки приятнее умирать, если знаешь за что, а не так, совершенно бессмысленно.
– Вот когда он к нам придёт, тогда мы ему всё и объясним.
Пётр чувствовал, что это как-то нехорошо, но в принципе действительно, кому не всё равно?
– Ну, давай посмотрим, что он там делает.
Они включили телевизор и пощёлкали по каналам.
– Вот он!
– Ага, он.
– Что это он делает?
– Гля, гля, бритву достаёт.
Они присмотрелись.
– Неужто вены решил порезать?
– Ничего особенного, естественная реакция на отсутствие цели.
– Так надо же что-то делать, – начал беспокоиться Пётр.
– Ну, теперь-то он не помрёт, не дадим.
– Ага.
– Давай-ка теперь ты спускайся к нему.
– А почему это я?
– Я был у Василия.
– Да? – расстроился Пётр.
– Давай, давай, твоя очередь.
– Ладно, иду.
– А я пока на жену его повлияю незаметненько.
– Всё, не мешай.
Пётр закрыл глаза и сосредоточился.
Седой и Сергей сидели в прокуренном баре и вяло попивали пиво, закусывая сушёной воблой.
– Н-да, докатились мы с тобой, Седой. Всего месяц назад мы могли безвылазно сидеть в ресторанах и казино, а ща всё, каюк, бабки уплыли.
– А ты думал, они бесконечные? – усмехнулся Седой. – И так полгода почти гуляем.
– Да, заработали мы неплохо.
– Ага.
Они сделали по внушительному глотку пива.
– Неплохое было дельце.
– Пока ты не грохнул брата Юрия.
– Ой, только не начинай. Подумаешь тоже, велика потеря. Одним дебилом меньше, одним больше.
– Ну да.
– Я не виноват, я не хотел его убивать, случайно всё вышло, с каждым бывает.
Они замолчали и заказали ещё по пиву.
– Ну что теперь-то делать будем? – Седой выпил сразу полкружки.
– Не знаю. Правда, есть у меня тут на примете одно неплохое дельце. Бабки и большие, и уверенные.
– Наклеим бороды и опять в проповедники?
– Типа того.
– Не, Серж, это дельце не по мне.
– Что же так?
– Меня все эти фанатики до такой степени теперь выводят, что я их скоро уже отстреливать начну.
– Зато дело прибыльное и непыльное.
– На хрен, – подытожил Седой. – Не личет мне больше это занятие. Это ты у нас брехло от Бога, вот и занимайся тем, чем умеешь.
– Ну, как знаешь.
Они замолчали и отпили ещё пива.
– Ну, рассказывай.
– Что рассказывать?
– О дельце твоём.
– Так ты же всё равно не пойдёшь.
– Ну, интересно же.
– Ладно. Слышал я, появился проповедник какой-то, не то Василий, не то Владимир, хрен его знает. Так вот он, говорят, просто чудеса делает, народ к нему чуть ли не со всей страны скоро потянется, ты понимаешь?
– Да ладно, чудеса, – усмехнулся Седой. – Такой же, наверное, святой, как и мы с тобой.
– Да мне как-то по хрен, чудеса он творит, или мозги пудрит, главное, что около него неплохие деньги крутятся.
– А вдруг он и вправду одарённый какой?
– Не смеши.
– Не, ну были же такие люди. Он же тогда тебя за пять минут раскусит, это спасибо ещё нас не разыскивают.
– Это мы, конечно, вовремя смылись, не успели тогда про нас разнюхать.
– Да-а.
– Так что сейчас мы чисты аки ангелы.
– Смотри, а то выдаст тебя с потрохами.
– Ты меня, видимо, плохо знаешь. Уж что-что, а мозги пудрить я умею.
– Это у тебя, конечно, тоже какие-то мистические способности.
– Может быть, но уж прикинуться ангелочком – это вообще пара пустяков. Впишусь в ученики, а там дело техники.
– Рискуешь.
– Кто не рискует, тот не пьёт шампанского.
– Да ни черта у тебя не выйдет.
– Вот посмотришь.
Сергей повертел в руках пустую кружку.
– Ну что, пошли?
– Ты иди, я ещё посижу.
– Как знаешь. Ну, тогда получается, что наши дороги расходятся.
– Ага.
– Ладно, ещё увидимся.
– Не пропадай надолго.
– До скорого.
– Пока.
Сергей подмигнул Седому и направился к выходу.
– Ты ещё услышишь обо мне, – прокричал он на прощание и скрылся за дверью.
– Коля, о Господи! – запричитала Татьяна. – Что ты наделал?! Очнись, очнись, Коля!
Татьяна упала на колени, обняла его и расплакалась.
– Только не умирай, пожалуйста, – шептала она сквозь слёзы. – Я не смогу без тебя, только ты меня держишь на этом свете. Слышишь меня, Коля?
Татьяна разрыдалась ещё сильнее и теперь только шептала его имя.
Тут она внезапно вспомнила, что надо вызвать скорую, и тут же подбежала к телефону. Татьяна с трудом набрала несложный номер и, растирая слёзы по лицу, сказала, что случилось, и назвала адрес. Затем она снова подбежала к Николаю Александровичу и начала тормошить его. Через несколько секунд, которые для Татьяны показались вечностью, Николай Александрович вздрогнул и сделал глубокий вдох.
– Коля, Коля, наконец-то! Господи, что ты наделал? – вновь зашептала Татьяна и посильнее прижалась к нему.
– Я понял, я всё понял, – еле слышно произнёс Николай Александрович. – Я не должен умереть, теперь я знаю, зачем мне жить… Он умрёт… Я его убью, убью, убью… Я обязан его убить.
– Коленька, что ты говоришь? Успокойся, пожалуйста. Сейчас приедет скорая…
– Я всё видел…
– Хорошо, хорошо, только не умирай.
– Я его убью…– ещё тише прошептал Николай Александрович и вновь потерял сознание.
Несмотря на то, что было довольно-таки холодно, и накрапывал противный дождь со снегом, зима всё-таки, Василий, Иван и Фёдор всё так же ходили по городам и деревням, помогая страждущим и наставляя всех на путь истинный.
Фёдор так до сих пор и не ушёл, всё время уговаривая Василия взять его хотя бы в ещё один город, но вчера Фёдор сказал, что этот день будет действительно последним днём, проведённым им с Василием, и что ему пора уже возвращаться домой и принести людям новую жизнь.
Странности в поведении Фёдора никуда не делись. Он во всех городах и всё время кричал, что пришёл новый мессия, и как бы Василий ни просил его не делать этого, всё равно Фёдор не сдерживался и то и дело покрикивал о нём, как о мессии, пророке и целителе.
В этом городе, как, впрочем, и во всех остальных, к Василию подходило множество народу, которым он обязательно помогал в их проблемах.
К вечеру на главной площади собралась довольно внушительная толпа, которой Василий объяснял непреложные истины и учил жизни. Впрочем, весь этот день не стоит того, чтобы о нём говорить, так как такие же вечера и такие же проповеди были у Василия чуть ли ни ежедневно. Люди, как и всегда, уходили с глубокой верой и с твёрдой уверенностью в правде жизни.