Приговоренная замуж

На земле живут лишь раз!

Жорка обнимает и крепко сжимает ее плечи.

– Ну, целуй же! – он опрокидывает ее себе на колени и подставляет горячие губы. – Целуй, Малышка!

Медленно, все еще робко, она целует его, неумело сжимая рот. Жорка не выдерживает и впивается в ее полненькие, тугие губы жадным и бесконечно долгим поцелуем… У Нелли начинает кружиться голова, она чувствует, как вжимаются его губы в ее рот, и вот уже он скользнул зубами по ее зубам, что-то такое с ней происходит, и она мелко, как в ознобе, начинает дрожать, и уже сама делает встречное движение губами, испытывая страстное желание втиснуться в этого проклятого Жорку, раствориться в нем, умереть вместе с ним… Тело ее пустеет, приподнимается над землей, она понимает, что сейчас улетит в небеса и будет бездыханно парить там среди нестерпимо белых облаков, которые ласково и нежно примут ее к себе, и они вместе помчатся над землей – все быстрее, быстрее и быстрее… Но все-таки что-то удерживает ее, не пускает туда, в заоблачные выси, она болезненно ощущает, как держит ее земля, как не хватает ей какой-то малости, чтобы разорвать невидимые оковы, преодолеть непосильную власть…

Жорка отрывается, чтобы перевести дыхание, и в это мгновение она неожиданно обнаруживает, что он уже почти лежит на ней, что платье у нее заголено, а трусики приспущены… Неимоверный страх и стыд парализуют Нелли. Теперь она слышит его правую руку в самом неожиданном месте, окончательно трезвеет и, собрав все свои силы, с неистовством и гневом отшвыривает Жорку.

– Дурак! – почти в истерике кричит она, торопливо, неумело поправляя одежду. – Дурак! Дурак!..

Жорка сидит на дне баркаса и улыбается, бесстыже разглядывая ее. Она бросается на него, и с яростью принимается колотить куда попало, и трудно понять, чего больше она вкладывает сейчас в эти удары – страсти или зла…

– Как тебе не стыдно? – наивно спрашивает Нелли и с новой силой набрасывается на него.

– Я же пошутил! – отбиваясь, кричит Жорка. – Малыш, я только пошутил! Больше не буду, честное комсомольское… Чтоб мне на рее висеть – больше не буду-у…

И он, и она прекрасно знают, что будет…

Неяркое осеннее солнце улыбчиво и снисходительно смотрит на них, с усилием вкатывая самое себя на вершину далекого гольца, с которого видно так далеко окрест, что и край земли уже кажется не за горами…

В отдельный номер поселить Земляникину не удалось (шла районная партконференция), и Юра Трутнев откровенно загрустил. Он столько надежд связывал с этим мероприятием, а довольствоваться пришлось лишь вороватым поцелуем в коридоре гостиницы.

В номере уже жили две женщины. На Нелли, вошедшую в сопровождении Трутнева, они посмотрели враждебно, тоже явно недовольные посторонним человеком в их устоявшемся сообществе. Кто они – шут его знает… Вполне могут оказаться партактивистками: сегодня они в глубинке, на предприятиях, а завтра – здравствуйте вам: в кабинете заведующего отделом пропаганды райкома партии, а то и выше – в кресле третьего секретаря. За три года Юрик эту механику хорошо изучил и рисковать не стал. Он подкинул парттётенькам по комплименту, помог передвинуть стол, подсказал посмотреть в кинотеатре новый французский фильм с Бельмондо в главной роли (любимца таких вот пышненьких дам), и тетеньки оттаяли. К Нелли он обращался подчеркнуто официально и порадовался, когда она с первых же слов верно поняла и подхватила его игру. Он не прозевал тот момент, когда игру надо было заканчивать, и тоном переутомленного заботами человека сказал Нелли:

– Через час мы ждем вас в райкоме… Отметите командировку, ознакомитесь с планом семинара и мероприятиями. А пока устраивайтесь и отдыхайте…

Нелли понимала, какая неистовая буря кипит в душе Трутнева, каким благородным негодованием переполнен он сейчас и, взглянув на бодро уходящего Юрика, не сдержала улыбку.

– Большое спасибо за все, – вежливо поблагодарила она, а глазами, всем своим видом как бы сказала: «Бе-едный, бедный Юрик, как мне тебя жаль! Но что поделаешь – обстоятельства оказались сильнее желания инструктора райкома комсомола».

«О прекрасная, – ответил ей взглядом Юрик, – это только отсрочка… И тем торжественнее, тем прекраснее будет у нас финиш! Он уже близок…»

– Какой милый молодой человек, – сказала одна из полных женщин с золотыми зубами.

– Удивительно обходительный для наших мест, – сказала вторая полная женщина, но без золотых зубов.

– Он что, в райкоме комсомола работает?

– Да, – ответила Нелли.

– Интересно, интересно… А как его фамилия, не подскажете?

Конечно, это было бесцеремонно, но в соперницы дамочки никак не годились, и Нелли беспечно ответила:

– Трутнев… Юрий Матвеевич Трутнев…

– Как! – ахнула женщина с золотыми зубами. – Трутнев? Лиза, а не тот ли это Трутнев?..

– Если он в райкоме комсомола работает – значит тот, – ответила женщина без золотых зубов.

– Ах вот оно что! Ах вот он какой… Не случайно бедная Нина Петровна из-за него голову потеряла.

– И работу…

– И чуть было без семьи не осталась… А с него, значит, как с гуся вода? Видимо, есть кому защищать.

– Разумеется… А теперь он таких красивых и молоденьких девушек в гостиницу устраивает, – женщины дружно поджали губы и пренебрежительно уставились на смущенно-растерянную Нелли Земляникину. – Вы, голубушка, осторожнее с ним…

Он тут три года назад такого натворил…

Через полчаса Нелли знала о Трутневе все.

– Вот здесь распишитесь.

Нелли расписалась.

– Получите… И вот эти брошюры тоже вам. Обязательно все внимательно просмотрите, – не глядя на Нелли, скороговоркой частила моложавая чернобровая женщина.

В это время дверь открылась и в комнату заглянул мужчина лет тридцати в большой меховой шапке, очках, с крупными, грубоватыми чертами лица.

– Рая, где Косенок? – сильным, сочным голосом спросил мужчина.

– Поехал на рыбкомбинат, Сергей Сергеевич, – ответила Рая.

– Зачем? – мужчина перевел взгляд с Раечки на Нелли и задержал его дольше, чем того позволяли правила приличия.

Нелли спокойно выдержала взгляд.

– Так за этими самыми, Сергей Сергеевич, подарками для москвичей.

– А-а, – мужчина сдернул шапку и вошел в комнату, и Нелли неожиданно поняла, что вошел он из-за нее. – Как же я забыл? – И он опять с пристальным вниманием уставился на Земляникину. – А это кто у нас?

– Прожектористы, – пренебрежительно ответила Рая, однако же с любопытством переводя взгляд с Сергея Сергеевича на Нелли.

– Вот оно что, – оживился мужчина. – Интересно… Давайте знакомиться, раз такое дело, – он подошел вплотную и протянул крупную, почти квадратную в кисти руку. – Сергей Сергеевич Бурлаев.

– Нелли Семеновна Земляникина, – поднялась со стула и вежливо подала свою руку Нелли.

– Очень приятно… Вы откуда приехали?

– Из Покровки.

– Из Покровки? – почему-то настороженно переспросил Бурлаев, и Нелли показалось, что в его голосе прозвучали нотки разочарования. – Понятно… Как у вас «прожектор» работает?

– Это он уже спросил дежурно, на всякий случай, и Нелли в одно мгновение осознала, что если он сейчас потеряет к ней интерес, то уже более никогда не испытает его вновь.

– Как же ему не работать, – улыбнулась она, – если у нас такой наставник, как Юрий Матвеевич Трутнев…

Никогда, нигде и никто не учил ее этому, но она вложила в свою улыбку столько иронии, сколько требовалось именно сейчас, именно в этой ситуации. Глаза у Бурлаева потеплели, он тоже улыбнулся в ответ, как бы говоря ей этой улыбкой, что да, я вас отлично понял и рад тому, что вы правильно все оценили…

– Ну, желаю успехов на семинаре, – он вновь протянул руку и слегка задержал Неллину в рукопожатии. – Думаю, что мы еще встретимся.

– Спасибо, – тихо ответила Нелли.

– Рая, как только появится Косенок – пусть зайдет ко мне…

– Хорошо, Сергей Сергеевич.