Страница 9 из 36
«…Мужу мудрому, великому книжнику Еноху, которого Владыка пяти сфер выбрал, дабы он увидел и возлюбил высшее житие, дабы стал он свидетелем превеликого, многоучёного и неколебимого престола Мира, дабы познал он мудрость и степень господства знаний над человеком, дабы узрел геенну огненную, предназначенную невежественному человеку, и записал знания о природе мира небесного и земного, о множестве стихий и различных видений, несказанного пения и света безграничного – верьте и помните его», – говорится в книге Еноха.
И сказал Енох: «В первый месяц, в известный день первого месяца, я был в пещере своей, скорбя и плача очами своими. И когда лежал на ложе своем и спал, явился мне учитель столь великий, какого не видел никогда на земле: лицо его сияло подобно солнцу, а очи его были – огонь горящий, из уст его словно ветер живой исходил, а одеяние его было схоже с моим – шкура зверя, им убитого, а мысли его, словно крылья золотые (явились) у изголовья моего и позвали меня по имени. Учение мое длится и по сей день, хотя прошло уже более тысячи лет.
Моя семья, с которой я добрался до этого моря, укрылась в нише скалы на берегу, у самой воды. Такое убежище, найденное вчера, не в состоянии долго укрывать нас от холода и волн моря, несущих смерть; зато звери, которые охотятся по ночам, не могли забраться в нишу и полакомиться нашими телами. Вертикальная и сыпучая стена, возвышающаяся над берегом, надежно защищала нас, сидевших под ней, от хищников с одной стороны; с другой же море служило моей семье защитой. Когда все уснули, я поднялся на скалу в надежде найти пещеру и заодно поохотиться.
«Слезай же! Сюда, по скале вниз к морю, быстрее. Смотри только, аккуратно, нас чуть не засыпало осколками. Постарайся не сбрасывать камни и не сыпать песок нам на голову, – крикнул мне брат. Раздавшийся голос заставил меня испуганно вздрогнуть, нога сбросила камень – и он, ударившись о скалу, на которой я стоял, увлек за собой груду осколков, и они с шумом обрушились в море, подняв брызги. Мое убежище, а это небольшая яма в скале, нависшей над морем, – обнаружено. Я посмотрел вниз: волны пенились, разбиваясь о скалу. – Сзади саблезубый!».
Я обернулся: улыбается, тварь зубастая. Двигаться я не мог, ему хватит мгновения, чтобы зарезать меня. Пошевелив ногой, я сдвинул камень, который, покачнувшись, ушел из-под ног и полетел под землю, и я провалился вслед за ним. На голову полетели осколки камней. Закрывая голову руками, я проваливался в яму. Она оказалась не очень глубокой – я не разбился, но достаточно глубокой, чтобы меня не смог достать своей лапой саблезубый. Весь день просидел в яме, а надо мной стоял зверь, он ждал.
Находясь на охоте, я сижу в яме и высматриваю птицу или собаку, рыскающую по побережью в поисках яиц. Я охотник, и звери – мои жертвы, ведь они не знают, что я – их смерть. Сегодня я из охотника превратился в добычу; как же так, ведь морской ветер, смешиваясь с любым другим запахом, поглощает его в себе, а саблезубый все же учуял меня и пришел поохотиться. Сколько усилий потратил – и все оказалось напрасно, а ведь был такой хороший замысел: до утра пересидеть в яме, потом выйти и, пробравшись мимо пещеры, из которой вчера днем доносилось рычание, пройтись по побережью в поиске убежища.
Мы теперь выживем, думал я, сидя в яме: море – это рыба; земля, покрытая травой, а не ледником – это здоровье; теплый воздух, а не обжигающий и пахнущий смертью ледяной ветер гуляет здесь; птицы, звери и грызуны – все мы можем найти здесь приют, и это даст возможность лакомиться мясом и не умереть. Сейчас нужно сидеть и не двигаться, пока саблезубый не уйдет, и я вспоминал, чтобы отвлечь голову и тело от ненужных и опасных движений.
Год за годом перед глазами серый лед, снег и смерть. Животные, птицы и человек в этой ледяной пустыне гибли от холода и голода, а встретив такое же живое существо, как сами, убивали его, чтобы поесть. Сегодня мы можем себе позволить не убивать людей, а спасать им жизнь. Люди за время странствий по ледяной пустыне почти вымерли, а выжившие разбрелись по всей планете, но я уверен, что к этому морю придут семьи и просто одинокие люди. Все хорошо, но сегодня я наследил, пока взбирался на скалу, и теперь вонючее, мерзкое дыхание саблезубого касалось моей головы и обжигало ноздри. Странно, но я мог сидеть в этой яме хоть до утра, ожидая, когда уйдет саблезубый, и при этом не замерзнуть.
Когда мы бежали от смерти по льду в лютые морозы – и уже не было сил двигаться, а остановившись, мы должны были обязательно умереть, я думал и мечтал; но человеческому телу необходим отдых. Чтобы не замерзнуть, нам оставалось одно средство: убив крупного зверя, желательно, медведя, спрятаться от холода у него в брюхе. Отец так и делал: он вспарывал убитому зверю живот – и мы, еще малыши, вползали в его теплую утробу, чтобы согреться. Когда же тело зверя остывало, поев мяса, сколько могли, мы продолжали идти вперед в поисках земли. Движение – это жизнь, а сидя на одном месте, дождешься медленной гибели. Шкура убитого медведя согревала и берегла от холода в дороге. Солнце же только могло освещать нам путь, но его ледяной свет не мог согреть наши тела.
Сейчас, когда я смог победить смерть, над моей головой навис кровожадный саблезубый, он разлегся на скале в предвкушении легкой добычи и издает довольный рык. Зверь ждет, когда я вылезу из ямы, но, когда солнце стало опускаться, саблезубый ушел на охоту. Я выбрался из ямы и, спустившись к берегу моря, остановился, раздумывая, куда же идти дальше, где искать надежное убежище. Я пошел к песчаному берегу, что лежал справа от скалы, на нем я нашел еще одну яму, она была узкая и глубокая. Звериного запаха не было, а тянуло из нее сыростью и затхлостью пустоты. Я крикнул, но голос сразу исчез, его поглотила тьма. Лежа на животе и упираясь локтями, вполз в туннель. Яма была довольно узкой, и я сперва не столько полз, сколько, выставляя локти вперед, сдерживал тело, чтобы не упасть, но все же продвигаться. Извиваясь, словно ящерица, я полз на брюхе с быстротой черепахи по извилистым лабиринтам, цепляя макушкой ракушки, густо наросшие на каменных стенах туннеля. В кромешной тьме, без воздуха, наощупь я почувствовал, что надо мной нет потолка и голову не царапает камень. Я поднялся – это была пещера.
Вернувшись на берег, я помог подняться на скалу своей семье, и мы пошли к песчаному берегу. Пещера просто огромная. Она в состоянии укрыть не одну семью, и от нее отходят такие же туннели, как тот, по которому полз я. Словно червь, огромный и ужасный, вырыл себе нору и вернется сюда рано или поздно. Пещера стала нашим домом.
Мы учились ловить рыбу, подсматривая, как это делает медведь. На берегу подбирали ползающих крабов; собирали под камнями копошившихся моллюсков; видели места, где лежали груды раковин, собирали густо растущие под водой мидии с изумительно вкусным мясом внутри; находили яйца птиц, их на берегу было бесчисленное множество. Берег был песчаный, а за прибрежной полосой лежала степь; за степью стоял лес, а там зверья много и азарт охоты охватил меня. Сутками я блуждал и учился охотиться, лес манил своими звуками, но пугал дикостью и величием.
Так человек попал в пещеру. Когда же это произошло? Более десяти тысячелетий назад завершилась эпоха последнего великого оледенения. Все это время громадный ледяной панцирь, тая, отступал на север, оставляя гряды из нагромождений камней, глины и песка, а за ним неотступно шел человек.
Я со своей семьей жил в пещере, теперь моя семья выросла, многие люди, не найдя пристанища, поселились вместе со мной в большой пещере. Ловить рыбу и собирать яйца птиц нужно днем, этим занималась моя семья, а я научился охотится по ночам: собаки, волки, грызуны выходили в степь именно по ночам. Каждый день приходили к нашему стойбищу такие же люди, как и ясам; добравшись к морю, они находили себе жилье – маленькую пещеру или яму вдалеке от моря, обживали ее и оставались. Я почти всех знал по именам, но близко к ним не подходил: они чужие и я не мог им доверять. Сегодня утром я вышел и осмотрелся.