Страница 10 из 16
Да, далеко я вперед забежал, от свершений Димитрия к планам его перешел, навсегда в голове его оставшимся. Надобно назад возвращаться.
Я вот все о делах рассказываю, а о том, как жил Димитрий, как страна при нем жила, и не говорю. Если одним словом, то – весело. Димитрий сам был человеком открытым и веселым и весельем своим весь двор заражал. Всегда что-нибудь придумывал. К застольям долгим и питию усердному пристрастен он не был, любил движение, музыку, танцы, поэтому часто старый дворец царский расцвечивался огнями, неслась из него разудалая музыка, преимущественно, польская, и мелькали кружащиеся в танце пары. Всякий день казался праздником. Постные лица Димитрий не любил и если замечал кого сумрачного на приеме своем, то велел вначале поднести ему большую чару с вином, если же и это не действовало, то виновный немедленно изгонялся из дворца.
Еще у Димитрия было странное пристрастие устраивать свадьбы слуг своих. Он даже пренебрег добрым старым обычаем запрещать браки наиболее опасным противникам. Престарелого князя Федора Мстиславского, долгие годы скорбевшего о том, что с ним пресечется их род, Димитрий женил на своей двоюродной тетке. Князю же Василию Шуйскому подыскал другую дальнюю родственницу Нагих, княжну Буйносову. Злые языки поговаривали, что сделано это с дальним умыслом, ведь пятнадцатилетняя княжна была на голову выше и в полтора раза шире своего жениха, тут-то князю и придет смерть неминучая.
Не только Двор веселился, но и простой народ. Народ всегда весел, когда в державе спокойно и сытно. А с воцарением Димитрия удивительная тишина наступила в Земле Русской, что было особенно заметно после голодных лет и междоусобной войны. И тем сильнее на фоне этой тишины раздавался веселый звон монет, ибо благодаря щедрости Димитрия денег в обращении было, как никогда, много и они быстро переходили из рук в руки, двигая и промыслы, и торговлю.
А еще жили – блестяще. Насколько Димитрий был умерен в питие и еде, настолько же он любил роскошь, впрочем, истинно царская черта. Тут, несомненно, сказались еще детские впечатления, убранство моего дворца в Угличе, небольшого, но изрядно украшенного, запало, как видно, в память мальчика и грезилось ему потом в темноте скромной монастырской кельи. Но особенно Димитрий любил драгоценности и, признаю, знал в них толк, поражая даже меня точностью своих оценок. Торговцы со всего мира, прослышав об этой страсти, стекались в Москву. Даже принцесса Анна, сестра Сигизмунда, прислала ларчик с драгоценностями, предлагая Димитрию купить их.
Димитрия и тогда, и позже обвиняли в расточительности, что-де слишком много драгоценностей покупал. Какая ж это расточительность? Это если боярам что в руки попадет, то пиши – пропало. А у царя все в казну царскую идет, там дьяки на любое колечко бирку навесят и в книги свои казначейские запишут. Помню, все, особенно иностранцы, восторгались новым престолом царским, изготовленным по рисункам самого Димитрия. Был он отлит из чистого золота, обвешан кистями алмазными и жемчужными, в основании его располагались два серебряных льва, а сверху он был покрыт крестообразно четырьмя богато украшенными щитами, над коими сиял золотой шар и искусно сделанный золотой орел. И где этот трон сейчас, хотел бы я знать. Или у бояр спросить?
Одевался Димитрий тоже пышно, хотя привычное Русское царское одеяние не любил, облачаясь в него только ради церемоний разных. Но оно действительно не рассчитано на такого порывистого молодого человека, в нем можно только шествовать степенно с двумя боярами по бокам, бережно поддерживающими под локти, а, скажем, на коня вскочить невозможно, никакая сноровка не поможет. Поэтому Димитрий предпочитал одежду короткую, облачаясь попеременно то в Русский кафтан, то в польский кунтуш. Вслед за царем и все жители Московские, и знатные, и незнатные, старались блеснуть одеждой богатой, к немалой радости купцов Московских и к усладе глаз, ведь разноцветные наряды толпы весьма украшали улицы столицы.
Я остановил, потому что мне неожиданная мысль в голову пришла. Царствование Димитрия напомнило мне первые годы правления царя Бориса. Как ни ненавидел его Димитрий, а многое делал похоже, можно сказать, продолжал его дело. С другой стороны, чему удивляться? Они оба для блага державы старались, только об ее величии и думали, потому и шли в одном, правильном направлении.
Без различий, конечно, не обходилось. Вот идете вы по дороге, вдруг перед вами завал вырастает, один его слева обойдет, другой справа, а иной и напрямки ломанется. Это от привычки и от натуры зависит. Главное, что общее направление выдерживают, остальное – детали.
Но верно говорят, что дьявол в деталях прячется. Димитрий, уделяя излишнее, быть может, внимание одним мелочам, совсем забывал о других, весьма существенных. Это было его единственным недостатком, но и недостаток этот был лишь продолжением его достоинств, произрастал из кипучей натуры и всех обстоятельств предыдущей жизни.
Царь Борис при дворе вырос, он настолько свыкся с обычаями, что и помыслить не мог их нарушить, особенно, в мелочах, которые тело само исполняет, без участия головы, это, к примеру, как на храм Божий перекреститься, бывает, едешь, мыслями вдаль уносишься и вроде бы даже по сторонам не смотришь, а рука сама ко лбу подымается. Димитрий же вознесся на престол Русский стремительно, неожиданно не только для окружающих, но отчасти и для самого себя. О каких-то обычаях он просто не знал, какие-то его раздражали и он, не задумываясь о последствиях, легко нарушал их. Что же ему люди опытные, его окружавшие, не подсказали, спросите вы. Почему же, подсказывали, и Димитрий не чурался умный совет выслушать, вот только времени у него на это почти никогда не находилось. Он всегда спешил и этим удивительно походил на своего деда и отца. Как будто, как и они, чувствовал, что судьба отпустила ему немного времени, и потому старался сделать как можно больше.
А торопливость не в Русском обычае, мы все делаем неспешно, степенно, после раздумий основательных. Я вот часто ругал бояр за их медлительность и неповоротливость, но, право, есть вопросы, которые надо обсуждать вдумчиво, заходя с разных сторон, аккуратно взвешивая все доводы за и против. И даже приняв решение, отложить его на какое-то время в сторону, пусть вылежится. Лишь после этого бояре представляли царю готовый указ для высочайшего утверждения.
Димитрий, конечно, такого стерпеть не мог. Присутствуя с первого дня на заседаниях Думы боярской, он быстро вникал в суть вопроса, наскоро выслушивал мнения бояр и тут же сам предлагал решение. Нарушая предписанную царю обычаем роль молчаливого судии, говорил при этом много и складно, любил ссылаться на Священное Писание, которое знал досконально, и на примеры исторические. Бояре по прошествии времени и сами удивлялись меткости его решений, но на Думе сидели насупившись, недовольные таким попранием древнего обычая. И еще зря Димитрий так часто ссылался на виденное в Польше и Литве, совсем это было ни к чему.
А еще любил Димитрий вникать в дела, царю не подобающие. Царю вообще мало во что подобает вникать, не царское это дело. Вот, скажем, строительство нового царского дворца. Место для строительства еще можно указать, а более ничего. Пусть строят, не понравится, всегда можно приказать снести и построить заново. Димитрий же сам весь Кремль исходил, выбирая место для дворца, и определил ему быть на холме у Кремлевской стены, со стороны Москвы-реки. Долго втолковывал зодчему, чего он хочет, показывал ему на месте, где будут стоять его палаты, а где палаты будущей царицы, и как они должны выглядеть, даже что-то рисовал на бумаге. И хотя предпочитал он дома каменные, дворец приказал строить деревянный, так быстрее.
Но и этим не ограничился, чуть ни каждый день стройку навещал, давал указания, какими тканями шелковыми покрывать стены, какими изразцами цветными обкладывать печи, какие решетки серебряные ставить на те же печи и замки позолоченные на двери. От нового дворца спешил в дворцовые мастерские. Задавал вопросы портным, шившим одеяния царские и форму для гвардии его, плотникам, изготавливающим мебель для нового дворца, бронщикам, ковавшим кирасы для царских телохранителей, оружейникам, изготавливающим оружие, бывал и на монетном дворе, и в ювелирной мастерской, следя за изготовлением новых корон для себя и для будущей царицы.