Страница 37 из 51
— Вы позвали меня поговорить о Диггори? — нахмурилась Винда. — Куинни, пожалуйста, успокойтесь и объясните по порядку. Вы написали, что не все можно говорить при мужчинах.
— Я так написала, чтобы вы пришли, — Гольденбаум покраснела. — Я увидела в ваших мыслях, что вы всегда готовы заступиться, если мужчина обижает женщину… Простите. Но я действительно не могла говорить при Грейвсе, он же был аврором…
— Отлично, значит мои окклюменционные щиты никуда не годятся, — бросила Винда мрачно, поняв, что её пытаются втянуть во что-то явно нелегальное. И куда эта глупая блондинка влипла?! — Так причём здесь Диггори?
— Вы — совсем не плохой окклюмент, просто пару раз ослабили контроль, — проговорила Куинни с виноватым видом. — Я знаю Амоса Диггори… Это было почти сразу после смерти Тины… Я случайно услышала его мысли в толпе и поняла, что у нас с ним похожие судьбы. Если хотите, я могу связаться с ним и он сюда аппарирует.
Винде все это совсем не нравилось, но она же действительно не нашла Амоса Диггори… Другого шанса может и не представиться. Девушка сжала палочку, спрятанную в рукаве куртки. Аппарирует, вот как. Значит, они с Куинни уже встречались здесь, аппарировать можно лишь в то место, которое знаешь.
— Что ж, зовите.
Винда не была знакома с Амосом Диггори, знала только, что когда-то он работал в Министерстве. Их семья была довольно известной, даже когда-то осчастливила Британию Министром магии. Но по чистоте крови они намного уступали Розье, не считаясь аристократами. Гарри говорил, Амос очень любил Седрика Диггори и был совершенно разбит его смертью. Как зовут его жену и чем она занимается Розье не имела ни малейшего понятия. Что касается самого погибшего, вроде бы он был довольно талантливым волшебником, красавчиком и капитаном квиддичной команды Хаффлпаффа, даже леди Оленна ничего не могла припомнить плохого сверх того, что он был невыносимо скучный.
Куинни позвонила ему по мобильному. «Зная британских волшебников, пользоваться телефоном он наверняка научился уже в Америке.»
Диггори оказался несколько помятым пожилым мужчиной в очках. Выглядел он откровенно неухоженно и как-то припыленно, как бывает с одинокими стариками. «Возможно, его жена тоже умерла или на почве горя они развелись. Не всегда беды сплачивают.»
— Вы — Винда Розье? — осведомился он, оглядев её с некоторым скепсисом. — Юлиана Минца на старости лет потянуло на юных дев? Мисс Гольденбаум, что эта розочка может понимать?
«Причём здесь вообще Минц?! Я хотела поговорить о Гарри и Седрике…»
— Вы пришли, чтобы делать оскорбительные намеки? — вскинула брови Винда. — Моя личная жизнь вас в любом случае не касается.
— Амос, не говорите так! — горячо воскликнула Куинни Гольденбаум. — Винда Розье — талантливая волшебница! И хороший человек!
«Они что, пытаются играть со мной в доброго и злого аврора? Чего они хотят от меня? Точнее, внезапно, от Минца.»
— Вы не очень похожи на других Розье, — проговорил Амос Диггори, приглядевшись. — А глаза, глаза зеленые, совсем как…
— Как у Гарри Поттера, я знаю, — Винда поморщилась. Почему-то все вечно указывали ей на отсутствие сходства с её семьей.
— Я хотел сказать, как вспышка третьего непростительного, — проговорил Амос невозмутимо. — Но у Гарри Поттера глаза имеют тот же цвет, это верно.
«Офигенно жизнеутверждающее начало разговора.» Винде стало действительно неуютно. Как будто она виновна, что они с Гарри живы, а его сын — нет…
— Простите, что спрашиваю, вам, наверное тяжело вспоминать, но я хотела бы поговорить о вашем сыне, Седрике… — начала говорить Винда.
— Конечно, хотите, — проговорил Амос Диггори уныло. — Ведь в школе Хогвартс в конце прошлого учебного года произошло убийство, и старая дура Трелони теперь клянётся, будто снова видела Питера-Крысу.
— Откуда вы знаете? — удивилась Винда. — В газетах ничего подобного не писали…
— Все верно, не писали, — он хмуро посмотрел вниз. — Мне сообщила Чо Чанг. Кокнули завхоза.
«Девушка Седрика, в которую был влюблён Гарри. Без понятия, чем она теперь занимается.»
— Похоже, я должна срочно вернуться в Британию, — Винда обескураженно запустила руку в волосы.
— Нет, мисс Розье, пожалуйста! — вскричала Куинни Гольденбаум. По её щекам покатились слезы. — Мы позвали вас не за этим! Умоляю, помогите вернуть мою сестру!
— Простите, мисс, но это невозможно, — проговорила Винда как можно мягче. — Мертвых не вернуть, но мы можем защитить живых! Питер-Крыса…
— Вы прибыли в США с Юлианом Минцем, мисс Розье, — прервал её Амос Диггори. — Этот человек был учеником и наследником последнего из известных Тёмных Лордов, могущественного некроманта, по слухам, знавшего секрет воскрешения. Говорят он предал своего учителя и сознательно уничтожил его знания…
— Это ложь! — воскликнула Винда, зло сощурившись. Волна гнева, холодного и темного, захлестнула её. Амос и Куинни испуганно отшатнулись, почувствовав её силу. — Не смейте так говорить! Была Война, мы сражались, волшебники и маглы несли огромные потери! Если бы секрет воскрешения существовал, им бы воспользовались!
Она старалась никогда не спрашивать Минца о его приемном отце, потому что ещё в Дурмстранге кое-что услышала о том, какой личностью тот был. Темный волшебник представлялся ей чудовищно жестоким эгоистом с совершенно детским идеализмом и готовностью творить самые жуткие вещи, как он считал, «Ради Общего Блага» — таков был его девиз. Впрочем, некоторые говорили, что им же руководствовался и Кровавый Император. Восточноевропейские волшебники даже его боялись меньше — от служения Императору могла освободить хотя бы смерть, а Тёмный Лорд и её не считал уважительной причиной. Приемный сын у него был чем-то вроде домового эльфа в чистокровных британских семьях, бесправным прислужником. А какого ещё можно ждать отношения к «грязнокровке» от одного из самых могущественных в мире чистокровных волшебников? Юлиан, похоже, до сих пор был благодарен ему за то, что взял его себе в ученики, но Винда считала эту привязанность типичным примером Стокгольмского синдрома.
— Пожалуйста, Винда! — Куинни разрыдалась. — Я вас умоляю! Если есть хоть малейший шанс, верните мне мою сестру!
— Поймите, пожалуйста, то, что вы говорите, всего лишь миф, — Розье было очень тяжело смотреть на все эти слезы, чужое горе. Но она ведь не давала им и не хочет давать никаких ложных надежд! Мертвые упокоились, это живым больно. — Король Ночи был могущественным некромантом, способным использовать в бою множество инфери сразу, но это — просто поднятые трупы, куклы, управляемые волей колдуна. Мерзкое зрелище! Если вы не понимаете, я даже могу продемонстрировать на каком-нибудь мертвом животном, что это…
— Вы это действительно умеете?! — воскликнул Амос Диггори. — Вы настолько хорошо сами владеете некромантией?!
Куинни же просто умоляюще распахнула глаза. «Ох, зря я это ляпнула, теперь с меня не слезут.»
Она просто ненавидела, когда люди говорили о её темномагических способностях. Ей казалось, что в ней сразу же перестают видеть человека, а лишь какую-то функцию. И все же раз за разом прокалывалась, демонстрируя их — Темные искусства ей нравились, вот в чем фишка. Занимаясь ими, она чувствовала себя… собой?
— То, что я могу поднять инфернала, не означает, что я могу творить чудеса, — проговорила она немного устало. — Поймите, наконец, о многих великих волшебниках прошлого ходили легенды, будто бы те умели воскрешать мертвых, но все они так и остаются легендами! Гарт Зеленорукий, Салазар Слизерин, Дейнерис Завоевательница, Николас Фламель, Гормлайт Гонт, даже о Годрике Гриффиндоре иногда рассказывают подобное! Это просто проекции наших желаний — мы все на самом деле хотели бы не умирать, хотели бы спасти своих близких от смерти. Но история не знает подтверждений возможности реального воскрешения!
— Родители говорили, в нас течёт кровь Дейнерис Завоевательницы, — проговорила вдруг Куинни тихо. — Говорят, к любому члену нашей семьи в час нужды приходит феникс… — Гольденбаум смущенно замолчала. «Она что-то путает. Символом Дейнерис был дракон, а не феникс. И она не оставила потомков. Её единственный сын родился мертвым, и в гневе и горе она принесла в жертву своего раненного в битве мужа, Рудольфа, обретя невиданное могущество и начав путь великого завоевателя…»