Страница 1 из 1
========== Фанфик: Холодно ==========
Ах, вот и кто меня сможет обогреть,
ах, вот и кто приготовит ложе,
где те двери, что открыты для меня,
кто ждет меня за ними, кто же?
© Башня Rowan, «Черный Самайн”
Вестерос холоден, страшен и чужд. Дени хочет в степь, туда, где травы колышутся, как море, где она чувствовала себя такой свободной, где она недолго, но была счастлива. Здесь, в Вестеросе, густые леса, холмы и замки, здесь нет степей, нет свободы, одни ловушки. Дени страшно, когда над ней смыкаются холодные каменные своды вестеросских замков. Ей кажется, что это склепы, что ее хотят запереть в холодной каменной могиле. Но она — Таргариен. Ее не должны хоронить в одной из этих ужасных крипт! Ее тело отдадут огню. Дени мечтает, что ее пепел развеют над вольной дотракийской степью. Тогда она бы навечно слилась с ветром, летящими табунами, конским ржаньем, ароматами трав и звоном колокольчиков. «Если бы Джорах хоть немного любил меня, он бы никогда не настаивал, чтобы я плыла в этот ужасный Вестерос. Мой медведь! Как он мог так поступить со мной?»
Но здесь ее долг и ее предназначение. И угроза ледяной нежити из-за Стены. Она должна сражаться не только за свою корону, но и за свет и жизнь во всем мире. У нее есть драконы. Правда, уже только два. Только два…
Когда Дени снова встречается с Джоном Сноу, она видит на его теле следы от ран и понимает, что эти раны смертельные. Были смертельными, но он живой. Или нет? Дени вспоминает степь, шатер и мейегу Мирри маз Дуур. Она вспоминает Дрого, свои Солнце и Звезды, вспоминает, каким он стал после того ведьмовского ритуала. Вспоминает, как она пыталась заняться с ним любовью в ту, последнюю ночь. Как ласкала его ртом, как прикасалась грудями, но все было бесполезно. Его тело казалось живым, но в нем не было ничего — ни разума, ни чувств, ни желанья. Как взяла подушку и оборвала его фальшивую жизнь. А ведь мейега забрала жизнь ее ребенка, ее дорогого Рейго… Но разум не вернула, только растительное существование. Почему Джон Сноу говорит, сражается, пьет вино, когда ее Солнце и Звезды развеян над дотракийской степью?
На корабле Дени вспоминает другое плаванье, по теплому морю, вдоль побережья Эссоса. Тогда она только и думала, где взять армию для похода на Вестерос и как вернуть отцовский трон. Какой глупой и какой счастливой она была! Вот бы сейчас вернуться в те дни и забыть страшный холодный Вестерос с его лесами, холмами, скалами, зимними ветрами и каменными замками как ужасный сон! Отцовский трон, Железный трон… Железо холодное и твердое, а мечи, из которых он сделан, острые. И отец ее был жестоким безумцем. Она вспоминает, как приплыла в Астрапор, как Джорах, ее медведь, поцеловал ее в каюте, ее, свою королеву, без ее разрешения. Как она тогда разгневалась, и все же этот поцелуй пробудил в ней желание, которое, ей казалось, она никогда не сможет испытать после того, как пыталась заняться любовью с уже неживым Дрого. Тогда, на корабле, она воспользовалась помощью Ирри, хоть и не хотела эту девушку. Если бы Джорах любил ее по-настоящему, он не привел бы ее ни в проклятый Залив, ни в холодный Вестерос!
Когда Дени слышит стук в дверь своей каюты, она ожидает увидеть кого угодно, кроме Джона Сноу, ожившего мертвеца. Джона Сноу, который должен был снова погибнуть в холодном Застенье, но почему-то выжил. Грейджои говорили что-то такое, «то, что мертво, умереть не может», кажется. Дени видит желание в его глазах и молча подчиняется, разрешая ему делать с ней все, что он хочет. Она сама не знает, почему — ей и страшно, и она восхищается им, и сочувствует ему, но в первую очередь ей владеет неуместное, почти детское любопытство, хотя вещи ее интересуют вовсе не детские. Как это будет с тем, кто не жив, но сохранил рассудок?
На ощупь его кожа кажется ей холоднее и как-то жестче, чем надо, но, возможно, он просто мерзнет. Его поцелуи горячие, но сами губы холодны. Его сердце бьется, но когда она проводит руками по его телу, пальцы попадают в следы от ран.
Ночью Дени просыпается от холода и кошмаров, в которых за ней приходят мертвецы, чьи глаза холодные и синие, как звезды, и с внезапным ужасом понимает, что ее обнимает труп. Сейчас, когда Джон спит, он кажется окоченевшим, застывшим, как фамилия его предков.
Дени страшно. Она выпутывается из объятий, наскоро одевается, и поднимается на палубу. Ветер пробирает до костей, но здесь она чувствует себя хоть немного свободней. Она поднимает взгляд к небу. Звезды Вестероса, чужие звезды, смотрят на нее, холодные, как глаза Иных.