Страница 2 из 57
* 2 *
В эту хлопотно-суетливую неделю случилось еще одно маленькое происшествие. Но я не обратила на него внимания. Слишком была занята отъездом сына.
Как-то утром я обнаружила в электронной почте Агентства письмо без адреса. Там вообще не было данных ни отправителя, ни получателя. Только текст, который я быстро просмотрела.
Послание было похоже на те отчеты, что заставлял писать своих подчиненных Спозаранник. Та же обстоятельность и строгая логика. И речь там шла о совсем недавнем событии: об автокатастрофе, в которой погиб некто Бритва, парень лет тридцати, который надзирал за пятью ларьками у метро "Ленинский проспект".
На это происшествие ездили Соболин и Витя Восьмеренко. На следующий день они в красках, перебивая друг друга, рассказывали подробности.
***
Вечером Бритва, как обычно, обошел "свои" ларьки - с последним, так сказать, дозором.
И заторопился к машине, где его уже ждала какая-то девица. По крайней мере, о ней упоминали почти все свидетели, с которыми на месте разговаривали Соболин и Володя Восьмеренко.
А через пятнадцать минут машина Бритвы угодила под колеса большого трейлера где-то в начале Таллинского шоссе. В машине он был один, таинственная незнакомка, которую в тот вечер видели на "Ленинском проспекте", исчезла.
***
Я перечитала послание и решила, что в почту Агентства залетел кусок из отчета кого-нибудь из расследователей. Положила файл отдельно, чтобы потом переговорить с Глебом Спозаранником.
Но забегалась и забыла.
Наверное, все было бы иначе, если б я в тот же день показала текст Спозараннику.
***
Неожиданно для самой себя я обнаружила, что стою на платформе Витебского вокзала. Что поезд "Санкт-Петербург-Великие Луки" постепенно набирает ход. Что мой сын - удивленный, радостный и заплаканный - смотрит на меня из окна вагона. Что сама я с трудом сдерживаю слезы: впервые с рождения Антошки мы с ним расставались так надолго.
Поезд быстро набрал ход и скрылся из виду. Я медленно повернулась и зашагала к выходу на улицу. Мне стало совсем одиноко и очень-очень грустно.
Уже на первом этаже вокзала я вспомнила, что когда-то, еще студенткой-второкурсницей, ходила в вокзальное кафе.
В ту пору мы пили кофе, курили и увлеченно обсуждали, в какой бы идеальной школе хотели работать. Счастливое было время. Только закончилось оно быстро: в начале третьего курса мои подружки уже знали, что в школе работать не будут. Ну если только нужда заставит.
Конечно, с той поры многое изменилось. Из мрачноватой забегаловки, которая единственная работала допоздна, кафе превратилось в довольно приличное заведение.
Я взяла кофе, села за дальний от входа столик и закурила.
Хотя моя начальница - Марина Борисовна - и сказала, что после вокзала я могу быть свободна, я знала, что поехать домой не смогу. Не выдержу тишины. Оставалось пойти на работу. Там, наверное, на какое-то время я смогу забыться.
* 3 *
Еще два послания.
Я обнаружила их в электронной почте Агентства, как только запустила программу. Одно пришло накануне поздно вечером, второе - днем, когда я провожала маму и Антошку на Витебском вокзале. На обоих стояла ремарка: "From WA3". Ни адреса отправителя, ни адреса получателя.
Я просмотрела тексты. Короткие - ровно на одну компьютерную страницу.
Говорилось в них о двух убийствах, которые произошли в городе с интервалом в двенадцать-четырнадцать часов.
От Агентства на первое - на Гражданский проспект - ездила Света Завгородняя. Вечером в подъезде одного из домов застрелили бригадира по кличке Волчонок. Детали Света рассказала как-то между делом, когда забежала ко мне в комнатушку перекурить.
***
Волчонок оставил машину у станции метро "Гражданский проспект" и не спеша направился в сторону дома-"книжки".
В руке он нес цветы и бутылку испанского вина.
Он вошел в подъезд, вызвал лифт.
Последнее, что он сделал в жизни,- закурил сигарету.
В него выстрелили три раза: две пули попали в спину, одна - в голову. Первая пуля бросила его вперед, на двери лифта.
Волчонок выронил цветы и бутылку, медленно осел. Его кровь смешалась с разлившимся вином.
В таком виде его и нашли жильцы дома минут через тридцать.
***
Второе убийство случилось на следующий день утром, в районе, который курировал Соболин: в собственной машине расстреляли молодого бизнесмена, опять-таки имевшего не только фамилию, но и кличку - Малыш. Володя узнал об убийстве, когда по дороге в Агентство зашел по делам к знакомому оперу. На место Соболин выехал вместе с милиционерами. Вечером, уже дома, он все не мог успокоиться и рвался рассказать, как было дело.
***
Около девяти Малыш, как обычно, вышел из подъезда своего дома-новостройки.
Уже от дверей снял с машины сигнализацию, отпер дверцу, кинул на пассажирское сиденье кейс с бумагами. Снял и аккуратно свернул плащ.
Сел в машину и включил зажигание.
Он не обратил внимания на помятую "копейку", которая въехала в двор и повернула в его сторону.
Малыш захлопнул дверцу, включил радио (он всегда слушал за рулем "Мелодию").
Его машина уже тронулась с места, когда из "копейки" начали стрелять. Автоматная очередь разнесла лобовое стекло, прошила дверцу со стороны водителя. "Жигуленок" притормозил. Оттуда выскочил парень в джинсах и спортивной куртке. Быстро подошел к Малышу и выстрелил ему в голову из пистолета. Мгновение спустя "копейка", взвизгнув тормозами, сорвалась с места и выехала со двора.
"Копейку" нашли через два часа во дворе в пяти кварталах от дома Малыша.
***
В странных файлах подробностей было не в пример больше, чем смогли добыть Света и Володя.
Во-первых, по данным неизвестного (я окрестила его Анонимом), несколько лет назад Волчонок и Малыш проходили по делу объединенной преступной группы. Оба полгода парились в "Крестах", прежде чем дело благополучно добралось до суда и не менее благополучно там развалилось. Малыш, похоже, сделал правильные выводы и постарался уйти в легальный бизнес, занялся автоперевозками. Волчонок тоже набрался ума и подался в одну из группировок, которая держала часть Калининского района.