Страница 7 из 10
«Время молчать. Поберечь и слова, и поленья… Паклю подбить, (пораздергали паклю в углу, ироды, а не собаки!), промаслить пилу, звенья цепи…да и мало ли дел у придурка! (дети уехали – сердцебиение дач)… шкурка теплицы поймает мое отраженье – кто это, кто это полуседой бородач?… Десять меня зазеркального в стеклах теплицы… (кажется, слишком), еще: две галдящих синицы, кустик смородины, бочка для талой воды, сколько всего – голова не вмещает пустая, хвостик среды уползающий, нос озорной четверга, и листопада по небу…пурга… золотая… Перекурить. Папиросная тлеет бумага… Кто это рядом? да это любовь и отвага, Тот-Кто-Умеет-Смеяться, кто сон отгоняет дурной… Сердце – горячее, нос – ледяной……болтик да шайба, да гровер блестящий, да гайка… Крепим стекло, а дождя проливного нагайка гонит меня, не закончив работу… Херня! Выпьем стаканчик и куртку набросив на плечи, будем работать, а залпы небесной картечи, хочется верить, хорошей, что не для меня…»
Я снова ничего не меняю в публикации, осенённой лавровым венком. Оставляю с умыслом, чтобы читатель убедился в страшном пренебрежении нашего «литноватора» к знакам препинания. В русском языке нет ничего, что было бы неважным, необязательным, ненужным, как всего этого не бывает в любом живом организме – выбрось из него «детальку» и всей системе конец.
Лауреат премии так не считает. Он и пробелы между словами и знаками ставит как попало, и запятые «присобачивает» куда не следует, и вместо тире переноски использует, словно бы знать не знает, что и такой есть знак – тире, и многоточия (три законные точки) превращает в четырёх– и даже в шеститочия. Ну, и матик втискивает (куда ж нынче без него!), и стихи растягивает в прозаические строчки, и ритм умышленно сбивает (для выпендрёжу), и страху нагоняет местами на нас с вами (то уползающим хвостиком особаченного дня недели «среды», то озорным носом наползающего четверга, то Тем-Кто-Умеет-Смеяться, то ледяным опять же собачьим носом, то целой десяткой отражений автора-бородача в тепличных стёклах, то дождём, вдруг превращающимся в залпы небесной картечи.
Он заговаривается настолько, что за мозгоблудной мурой не замечает наипростейшей стилистической ошибки, которую еще Чехов высмеял, будучи молодым и неизвестным («Проезжая мимо станции, у меня слетела шляпа» вместо «Когда я проезжал мимо станции, у меня слетела шляпа»).
У нашего премированного классика выкаблучилась такая бякушка: «…дождя проливного нагайка гонит меня, не закончив работу». Правильно надо было сказать так: «…гонит меня, не закончившего работу». Ну, да на шута попу гармонь! Поп и без гармони в-умный. Вон какую штуковину вылил на нас, бедных, замысловатую, еле понимаемую нашим обывательским сознанием, видимо, ужасно глубокомысленную, а между тем отражающую простейшую работу пиита по ремонту дачной теплички.
Что ж! Первый признак бездарности и непоэтичности – стихи ни о чём, а если и о чём, так только о том, что ничего живому сердцу и голове живой, думающей, ничего не скажет. Бессодержательность, вырастание из «мусора», накручивание всяческой чертовщины – раньше такое на пушечный выстрел в поэзию не подпускалось, а теперь ОНО почти в каждом «стихо». О-хо-хо! Можно было бы сказать: «Ха-ха-ха», да уж больно не смешно это, а грустно, печально и для культуры народной не просто опасно, а опасно смертельно.
Сочинил на стихописца с говорящей фамилией (псевдонимом) эпиграмму, и тоже рифмованной прозой (не хотелось отставать в новаторстве):
Чуток отдохнём, а завтра, Бог даст, «куртку набросив на плечи, будем работать……»…
9
14.01.18 г.,
Святителя Василия Великого
…Кажется, кое-кто из читателей готов подумать, что возвращение к подробному анализу нынешней интернетской антипоэзии для меня такая приятная штуковина, которую можно сравнить с купанием в живительном источнике в жару несусветную. Однако это далеко не так. Признаюсь – для меня это хуже погружения в гнилую жижу затхлого болота. Но что делать – дал оптинцам слово довести начатое до конца и попросил помощи у них. Если помогут, доведу, принуждая себя к ассенизаторской, но давно уже назревшей работе. Армада нынешних авторов не поймёт, тем не менее, несколько стихотворцев всё же задумаются, пристыдят себя в нечестивом участии и авось попробуют пойти по старой пушкинской тропе.
А мы представим очередного интернетского гения, которого старая тропа бесит, страшно возмущает, отталкивает, отгоняет от себя и, кажется, правильно делает.
Итак, наш очередной исследуемый автор… Впрочем, поначалу потребуется небольшое вступление.
Как-то, бродя по березнякам за нашей бывшей дачей на окраине небольшого городка Берёзовского, экспромтом родил я вот это восьмистишие:
Тогда была горячая пора моих интернетских битв с носителями «постсеребряных» изобретений, а точнее испражнений. По-православному надо бы сказать: битв со злом, которое проявляется через этих носителей. Но будем реалистами – без носителей зла и самого зла бы не было. Так что, в литературе, наверно, никак нам не обойтись без понимания, что зло обличать приходится в лице его непосредственных носителей, то бишь сочинителей (даже сочувствуя им как человекам).
В те дни моя ретивость выражалась в том, что я на всякую ехидную «рецензию» отвечал эпиграммами-экспромтами, и получил однажды несколько обиженное письмо: мол, что это вы так яро критикуете; сайты для нас вроде литобъединений, где мы учимся, повышаем мастерство, взрослеем; дескать, почитайте нас через пяток лет, а потом уж и критикуйте.
Я крепко усомнился: вряд ли нынешние сайты – школы для учёбы, ведь и всё учение-то в них – навязывание, вбивание в незрелые мозги архисовременных взглядов антикультуры, основанной на отрицании православных, народных традиций.
Так подумал и оказался прав: в чём поднаторели питомцы творческого интернета, так только в дальнейшем развитии убеждения, что сочинять надо, отрицая классические достижения, выдумывая что-нибудь новое (и забывая, что всё новое – это хорошо забытое старое).
Итак, продолжим анализ, обратившись к опусам сегодняшним, причём опубликованным не только на моём родном сайте. Но первый автор всё же будет оттуда. Посмотрите, под каким сногсшибательным псевдонимом он скрывается:
Экссзистенция (ни больше ни меньше).
Читаем внимательно, поскольку тут что ни строчка, то, подобно имени, такой же сногсшибательный шедевр.