Страница 64 из 98
- А как вы с Эви поживаете?
Эви была его второй женой.
- Не очень-то хорошо, - признался Элиот. - Ссоримся временами. Я много путешествую.
Мне было жаль, и я сказал ему об этом. Он вновь пожал плечами.
Потом я поинтересовался:
- А что ты делаешь сейчас? Уж раз ты собираешься задавать мне вопросы по поручению Большого жюри, ты, надо думать, вернулся в лоно блюстителей порядка. Так что же это? Финансы, юстиция, или что?
- Ничего особенного, - ответил он с досадной усмешкой.
- Продолжай. Выкладывай.
- Вообще-то, - сказал Элиот, выпрямившись и стараясь выглядеть внушительно, - это хорошая и очень важная работа. Я работаю в Агентстве Федеральной безопасности. А точнее, в отделении охраны здоровья и благосостояния.
- Что это означит?
- Это значит, - сказал он, пожимая плечами, - что я - главный администратор социальной защиты.
- А это что такое?
- Мы занимаемся разрешением социальных проблем, которые неминуемо возникают, когда в обществе появляется избыток рабочей силы или когда в одном месте концентрируется большое количество военных.
- Не пойму, о чем ты говоришь.
Он сжал губы, раздражаясь, а может, смущаясь.
- Я говорю об охране здоровья и морали военных и рабочих оборонной отрасли. О чем ты еще думаешь?
- Мне кажется, ты говоришь о венерических болезнях.
Вздохнув, он рассмеялся.
- Да, именно о венерических болезнях я и говорю.
- Мне кажется, я видел некоторые твои фильмы когда был на службе.
Теперь уже он явно смутился и замахал руками.
- Это лишь небольшая часть всего, Нат. Я осуществляю надзор за деятельностью местных отделений. Мы в первую очередь стараемся помочь местным властям бороться с проституцией, особенно в районах которые находятся неподалеку от военных и морских баз или индустриальных районов. И в городах, где военные и моряки проводят свои отпуска. Вот поэтому они попросили такого старого полицейского, как я, занять руководящее место.
- Понятно.
- Ты можешь сидеть тут и ухмыляться, сколько влезет. Но венерические болезни - это большая проблема: в первой мировой воине солдаты страдали главным образом не от ранений, а от венерических болезней.
- Думаю, ты прав. Если что нужно в этом мире, так это больше убивать и меньше заниматься любовью.
Элиот слабо улыбнулся.
- Только ты можешь к этому так относиться, Нат. Я считаю, что это важная работа.
- Не надо меня обманывать, Элиот. Я знаю, что, когда идет дождь, надо надевать галоши.
- А ты не сильно изменился.
- Ты тоже. Ты все еще с этими чертовыми неприкасаемыми.
Элиот рассмеялся, я тоже. Это было замечательное мгновение. Но когда оно пролетело, в комнате наступила тишина, довольно неприятная. За окном прогремел поезд, и напряжение спало.
- Ты знаешь, почему я здесь, - вдруг сказал он.
- Да. Я лишь не знаю, почему главного специалиста по венерическим болезням из ФБР попросили выполнить работу для обвинителя Большого жюри.
- Я все еще агент ФБР, поэтому я в городе. Вместе с ФБР мы устраиваем совместный семинар в одном из банковских зданий. Мы созвали конов из всего города и из пригородов.
Держу пари, я знаю, в каком конференц-зале они собирались, - недалеко от штаб-квартиры ФБР. Окна большой комнаты выходили на Рукери. Из этих окон такие агенты, как Пурвис и Сэм Паули, вывешивали подозреваемых за ноги, пока те не начинали говорить. По крайней мере, один подозреваемый упал вниз. Газеты подняли шум. Шумно было и на асфальте, когда он грохнулся
А теперь Элиота использовали для того, чтобы он обучал копов бороться с проститутками. Ну не чудная ли вещь - наши законники?
- Дай-ка подумать, - промолвил я. - Район сталелитейных заводов на востоке должен быть раем для проституток.
Он кивнул:
- А другая ключевая зона - пульмановский завод, к западу от того места.
А еще была пульмановская авиационная промышленность, которая существовала чуть ли не вечность. А рядом был локомотивный завод. Еще перед тем как я стал служить, ходили слухи, что там изготавливают танки.
Элиот встал и налил себе большую чашку холодной воды из крана в ванной.
- Копы в этих промышленных районах никогда не сталкивались с таким размахом проституции, как сейчас: это просто эпидемия. Мы помогаем им.
- Ты и ФБР.
- Да.
Снова усевшись, он попивал воду.
- Так значит, они попросили тебя помочь им и для этого поговорить с несговорчивым парнем по фамилии Геллер, и ты согласился - "пожалуйста", "конечно", сказал ты.
- Ты обиделся, Нат?
Я покачал головой.
- Я бы никогда не смог обидеться на тебя, Элиот. Во всяком случае, сильно. Но вот уже десять лет ты пытаешься сделать из меня примерного гражданина. Ты не хочешь бросить это занятие?
- О чем ты говоришь? Я слышал, как ты говорил правду, давал свидетельские показания. Слышал своими ушами. Видел своими глазами.
- Кого еще ты собираешься использовать?
- Но ведь ты тоже это делал! Ты сказал правду.
- Однажды. От этого я не стал святым.
- Нат, ты не на стороне Нитти. И никогда не был.
- Так и есть. Я на своей собственной стороне.
- На той, которая наиболее безопасна для тебя ты хочешь сказать.
- Или наиболее выгодна. Элиот поставил чашку на стол.
- Компания подмяла под себя все профсоюзы в этом городе. Ты можешь спокойно думать о твоем отце, о том, что он сделал для профсоюзов, и бесстрастно наблюдать за происходящим?
Я мягко указал ему:
- Элиот, ты - мой друг, но, приплетая сюда моего старика, перегибаешь палку. А если ты считаешь, что я один могу уничтожить коррупцию в профсоюзах, которая существует годы, десятилетия, то ты еще хуже этих ребят в сумасшедшем доме, с которыми я имел дело.
- Ты же знаешь, что расследование касается ИАТСЕ и взяточничества в кинобизнесе.
- И что из этого?
- Это значит, что ты помогал Пеглеру в его собственном расследовании.
- Между прочим, ты втянул меня в историю, сообщив мое имя ребятам из ФБР. Я не хотел благодарить тебя за это.
- Кажется, нет.
- Именно поэтому мне временами хочется тебе ребра пересчитать.
Элиот не обратил внимания на мои слова и продолжал гнуть свою линию:
- Ты ведь много знаешь об этом, Нат. Ты встречался со многими руководителями мафии.