Рудники счастья

Я иногда пытался себе представить, каково это, когда судьба в одночасье выносит тебя на самую вершину, когда в одно прекрасное утро ты просыпаешься богатым и знаменитым? Ну, например, получил Нобелевку или «Оскара» за роль второго плана и теперь можешь смело дописывать к своим контрактам еще один нолик. Я-то всего добивался своим трудом, пешком карабкаясь вверх по крутым ступенькам карьерной лестницы, а потому оказался совершенно не готов к тому внезапному взлету на скоростном лифте, что случился с нашей семьей. Ибо на следующее утро мы, действительно, проснулись весьма обеспеченными и влиятельными людьми. Хотя и не выспавшимися.

Эдуард не признавал полумер и немедленно обрушил на нас всю свою энергию. Не успели мы еще толком продрать глаза, как раздался звонок в дверь. На пороге я обнаружил двух человек – водителя, готового доставить Киру к новому месту работы, и представителя транспортной компании, желающего уточнить подробности нашего переезда. Да-да, Эдуард не бросал слов на ветер, и когда он говорил, что Кира отныне станет полноправным членом Лиги, это автоматически подразумевало переход на качественно новый уровень, включая элитный район проживания, соответствующий круг общения, премиальный сервис и роскошный лимузин с персональным водителем.

Вот только теперь мы с женой неожиданно поменялись местами, и уже мне предстояло робко поблескивать, отражая сияние ее славы. Все мои предыдущие достижения в «Юраско» меркли на фоне тех высот, куда ее забросила Судьба. Заместитель директора департамента в крупнейшей химической корпорации вдруг превратился в мальчика на содержании своей более успешной супруги.

Мне далеко не сразу удалось свыкнуться с изменившимися обстоятельствами, и мое тщеславие еще долго протестовало против такой рокировки, но потом я махнул на все рукой и просто плыл по течению, наслаждаясь окружающими роскошью и комфортом.

Машина сбавила ход и неспешно вплыла под арку с большой ажурной надписью «Светлый Город». Мы переехали в этот поселок по настоянию Эдуарда и ни разу не пожалели о своем решении. Впрочем, слово «поселок» звучало как-то мелко, куда более подходящим определением было бы «королевство», причем сказочное.

Расположенный в излучине реки, поселок задумывался Эдуардом как некий образец, эталон того качества жизни, к которому следует стремиться и которое в перспективе может стать доступным практически каждому. Он резко контрастировал с городской скученностью и толчеей, выделив значительную часть территории под сады и парки. Утопающие в зелени особняки едва угадывались за живыми изгородями, органично встроенные в окружающую природу, а ограничения скоростного режима объяснялись, в том числе, и регулярно выходящими на дорогу непугаными оленями.

Зимой же мой словарный запас просто капитулировал, будучи не в силах связно описать то волшебство, что окутывало окрестности своим белым искрящимся покрывалом. Оправдывая название поселка, его архитекторы активно использовали при строительстве белоснежный мрамор, в результате чего здания почти растворялись на фоне снега, и темно-красные черепичные крыши буквально парили в воздухе. Пропитывавшая все вокруг магическая аура обладала такой силой, что я бы не удивился, вместо оленя повстречав однажды гарцующего на обочине единорога.

Меня иногда посещала шальная мысль, что было бы неплохо запретить автомобилям въезд в «Светлый Город», и всех прибывающих пересаживать на кареты с настоящим кучером на козлах и лакеями на запятках. Исключение можно сделать разве что для ретро-автомобилей и антикварных велосипедов с огромным передним колесом и малюсеньким колесиком сзади.

Кто-то, возможно, мог бы счесть такое увлечение фэнтезийной стилистикой чрезмерным, но это ровно до того момента, пока человек не увидел бы все собственными глазами. Создатели «Светлого Города» спроектировали и выстроили его настолько продуманно и гармонично, что в него было невозможно не влюбиться!

В самом центре городка возвышался белоснежный дворец, где располагалась администрация и местный Узел Медиации, в котором работала Кира. Оформленный в том же сказочном стиле, что и все остальные здания, он и внутри совершенно не походил на средоточие офисов и инженерных служб, каждым элементом интерьера – от кованой мебели и развешенных по стенам гобеленов до стоявших по бокам от главной лестницы рыцарских доспехов и огромной кабаньей головы прямо над ней – поддерживая все то же ощущение ожившей фантазии.

Я, как потомственный технарь, не мог не поинтересоваться инженерной стороной вопроса, но «Светлый город» и тут меня не разочаровал. Эдуард позаботился о том, чтобы воплотить здесь все самые последние достижения прогресса. Автоматизация всех сторон человеческой жизни была выведена здесь на качественно новый уровень, позволяя человеку окончательно перестать беспокоиться о всяких приземленных вещах, освободив его для личностного самосовершенствования. По крайней мере, Эдуард надеялся, что так оно и будет, лично отбирая тех, кому будет позволено поселиться в его персональном Эдеме. Да, цена входного билета в «Светлый город» измерялась не только круглой суммой денег, но и способностью претендентов выступить в роли ориентиров для других, своим примером показывая путь, по которому следует двигаться, улучшая и мир вокруг и самих себя.

Эдуарда, вообще, изрядно огорчала тяга подавляющего большинства населения к тупому удовлетворению своих прихотей, и он мечтал дать людям альтернативу в надежде, что хоть кто-нибудь да откликнется на его призыв. Лично я считал его наивным идеалистом, но он утверждал, что при помощи Медиации его замысел вполне возможно воплотить в жизнь. Нужно лишь собрать в одном месте побольше энтузиастов, не ограничивающих свои интересы набиванием желудка и развлечениями, и тогда сформированная ими критическая масса начнет увлекать за собой и других. Мне, кстати, после экскурсии за Стену начинало казаться, что он ищет претендентов не там, и что нужные ему люди по большей части сосредоточились по ту ее сторону. Надо будет попробовать донести до него соответствующую мысль – авось это и ускорит процесс.

Так или иначе, но строительство «Светлого города» постепенно близилось к завершению, и очень скоро мы сможем проверить идеи Эдуарда на практике. Я же в данный момент уже подъезжал к нашему с Кирой коттеджу – утопающему в зеленом саду просторному одноэтажному зданию с обилием высоких окон и огромной террасой во весь фасад. После пережитого нами в «Айсберге» я испытывал вполне объяснимую неприязнь к любым строениям, насчитывающим более двух этажей, и из которых в случае опасности нельзя сбежать, просто выпрыгнув в окно. Александр Саттар постарался по возможности заретушировать негатив моих воспоминаний, но такие глубокие раны никогда не заживают бесследно, и шрамы от них остаются на всю жизнь.

Так или иначе, но те ужасы остались в прошлом, а сейчас, по мере приближения к дому, я чувствовал, как по всему телу разливается приятное предвкушение тепла и уюта. Меня не отпускало подозрение, что такие ощущения являлись следствием работы Медиаторов, сфокусированных на максимальном успокоении и расслаблении любого перевозбужденного человека, но, черт подери, результат их работы заслуживал самых высоких оценок! Ведь после непростой командировки мне именно это и требовалось – с головой окунуться в омут безмятежности и покоя.

Кира встречала меня на крыльце, облаченная в длинное воздушное платье, подол которого стелился по полу, следуя за своей хозяйкой. Она всегда тяготела к образу эдакой невесомой, эфирной принцессы, и теперь вполне могла позволить себе удовлетворить свои детские мечты. Благо, автоматические уборщики поддерживали повсюду идеальную чистоту, и волочащийся за ней шлейф совершенно не пачкался.

– Привет! Как все прошло?

– В самом лучшем виде! – я взбежал по ступенькам к Кире навстречу и заключил ее в свои объятья.

– Я так за тебя волновалась! – она придирчиво изучила мое лицо в поисках возможных синяков, шрамов, да и просто дорожной грязи, – один, в каких-то диких краях…