Страница 9 из 16
Возражений не последовало. Ослушаться главу тайного королевского сыска мог только тот, кому жизнь надоела.
Феррун предвкушающе улыбнулся во весь рот и погладил свой верный меч. Вот он и дождался своего часа! Все последнее время Ферруну было ужасно скучно. Сколько раз он пожалел, что послушался какую-то древнюю развалину в королевском дворце Терминуса и отправился следом за Сильвером вместо того, чтоб ехать воевать с имгардцами. Вот там ему было бы гораздо веселее.
Поход в Северстан вылился в бесконечное пререкание с сыном наместника. То не моги, это не смей! Разгребание каменных завалов в туннеле под горами и вовсе свело его с ума. Но теперь-то он развеется! Отведет душу за все последнее унылое времечко.
Бесшумно перепрыгнув через ограду, он внезапно, не таясь, спросил у стражников, все еще топчущихся на одном месте:
– Любите убивать?
Те моментально замахнулись уже изготовленными для боя мечами и гурьбой кинулись на него. Все, кроме Астра, поспешившего уйти. Но не успел он сделать и несколько шагов, как легко перепрыгнувший через головы пытавшихся остановить его стражников парень оказался перед ним.
– Ты куда? – недовольно спросил он и угрожающе повел засверкавшим холодным серебром мечом. – А ну, сражайся тоже! Разве не ты у них главный?
Любимец главы тайного сыска никогда и ни с кем не бился в честном бою, он и оружие-то в руках держать не умел. Вот и теперь попытался спрятаться за спины стражников, но был тотчас раскроен надвое одним ударом острого меча.
Не видевшие в темноте гибели своего предводителя стражники наугад кружились позади, образовав круг. Феррун бесшумно приземлился внутри этого круга и ласково позвал:
– Ау, я тут!
Они бросились на него, и были одновременно обезглавлены одним взмахом меча крутнувшегося на одном месте Ферруна, тут же отпрыгнувшего в сторону, избегая хлещущей из тел потоками крови.
Хладнокровно пересчитав лежащие перед ним безголовые трупы, он негромко присвистнул.
– Семеро. Хорошо, но мало, – признал он, вытирая меч об кафтан одного из лежащих перед ним тел. – Когда хотели сжечь Амирель, их было двадцать в этих смешных длиннополых одежках. – Он приподнял острием меча полу одного из кафтанов, после чего с лязгом задвинул меч в ножны и принахмурился, припоминая: – Да, с ними был еще один в черном бархатном дублете. Вот его бы мне достать мечом. Это наверняка он приказал стрелять по мне и Амирель из арбалетов. Я с этим гадом когда-нибудь встречусь, надеюсь, что скоро. И тогда он у меня узнает, как это весело – получать из-за угла рукояткой меча по затылку, особенно когда этого не ожидаешь.
Он удобно устроился на своем прежнем месте, завернулся в плащ и безмятежно заснул. Угрызения совести его не тревожили. Наоборот, на душе было благостно от чувства хорошо исполненного долга.
Наутро Амирель почувствовала себя намного лучше. Почти ни разу не пошатнувшись, встала, умылась принесенной с вечера Ферруном водой и несколько раз, отмывая, протерла потное грязное тело мокрой тряпицей. С удовольствием надела чистое белье, женское платье из плотной синей саржи и огляделась вокруг.
Как же ей нравилось в этом маленьком тихом домике, жаль, что снова придется его покинуть. Но выбора нет – или смерть, или робкая надежда на спасение под защитой этого диковинного мужа. Если он соизволит ее с собой взять, конечно. Самой ей не спастись, слишком болит ушибленная голова.
После ранения отчаянно хотелось есть. Нужно что-то приготовить, и быстро, пока не проснулся ее защитник. Но где же он? Неужто все-таки уехал без нее? От этой мысли на глазах навернулись слезы обиды и огорчения, и она несколько раз всхлипнула, но все-таки не расплакалась, напомнив себе, что нужно поторопиться, если хочет жить. И, здесь Феррун или нет, нужно что-то спешно приготовить на завтрак и снова бежать.
Выйдя во двор за водой, чуть не споткнулась об него, привольно лежавшего на травке перед крылечком с закрытыми глазами. Все так же не открывая глаз, он сердито фыркнул, повернулся на другой бок и снова заснул. Амирель с облегчением вздохнула, но тут же задумалась: что это с ним? Он же куда-то спешил?
Двигаясь как можно тише, чтоб ему не мешать, набрала в ведро воды, прикрыла за собой дверь и отправилась на кухню. Здесь все было точно так, как в тот день, когда она ушла на рынок, а попала в загребущие лапы элдормена Аверна. Вот только в чугунке суп совершенно высох да хлеб рассыпался в серые крошки. Но зато крупа, хранящаяся в плотно закрытых глиняных горшках, сохранилась. Понюхав ее и попробовав одну крупинку, решила, что та вполне еще пригодна.
Растопила печь, поставила вариться густую кашу. Все вокруг было знакомо, привычные дела успокаивали, но она понимала, что здесь ей оставаться нельзя. Если не эмиссары тайного сыска, то кто-нибудь из вчерашних разбойников, требовавших ее сожжения, непременно наведаются сюда снова. Увидев, что она здесь, вряд ли они оставят ее в покое.
Амирель готовила еду, раздумывая, как ей уломать несговорчивого Ферруна взять ее с собой или хотя бы тайно проводить до Холлтбурга. Там ее в одном из своих замков мог спрятать граф, а здесь ей грозит верная смерть. Интересно, убить ее приказал разозленный ее побегом Торрен, или это решение самого элдормена Ветте?
Ей есть чего бояться. Глава тайного сыска безжалостен и коварен, она в этом убедилась на собственной шкуре. И он не остановится, пока не добьется своего. Ветте явно вознамерился ее убить, пусть и чужими руками, как вчера. Ей даже сегодняшней, такой тихой, ночью, чудились чьи-то крики и лязг мечей.
– Что, выспалась? – на кухню без стука зашел Феррун без рубашки, с мокрым торсом и блестящими каплями воды на гладкой белой коже.
И без того напуганная предыдущими неприятными событиями Амирель громко взвизгнула от неожиданности.
– Ты хоть бы стучался! – негодующе выговорила она, когда язык начал ее слушаться. – Входить без стука неприлично!
– Еще одна поборница этикета! – отбрил ее Феррун, нарочито сморщившийся от ее визга, как пересушенная рыба. – Ничего я тебе не должен, ты моя жена, не забыла? С каких это пор мужья должны стучаться, когда входят в комнаты к женам?
Амирель притихла, глядя на него испуганными глазами. В самом деле, если он вдруг решит осуществить свои законные права мужа, что ей делать? Подчиниться или протестовать? Ведь согласия на замужество она не давала?
Феррун взял свою рубашку и принялся ее натягивать, приговаривая при этом, не то успокаивая девушку, не то издеваясь:
– Не бойся, ты мне совсем не нравишься. Я на тебя смотрю, будто в зеркало гляжусь. Противно, однако.
– Я что, такая некрасивая? – от обиды Амирель тут же забыла, что не хотела за него замуж, и, поджав губы, отчего они превратились в узенькую полосочку, заявила: – Я вроде не уродка.
– Я тоже не урод. Но целоваться с самим собой вообще-то противно. Или тебе нравится миловаться со своим отражением? – язвительно перекосился Феррун. – Часто этим занимаешься?
Амирель растерялась от его слов и не сразу нашлась, что ответить, искоса поглядывая на застегивающего рубаху парня. На его стройном теле рельефно выделялись твердые мускулы. Смущенно отведя взгляд в сторону, вызывающе заявила:
– Ты мне тоже не нравишься. У тебя мерзкий характер. И целоваться я с тобой не собираюсь.
– Это хорошо, – снисходительно одобрил ее решение Феррун. – Мне нравится. У вас разводы бывают?
– Нет, – Амирель стало как-то не по себе.
Не успела замуж выйти, как с ней уже развестись хотят. И пусть Феррун ей не нравился и даже страшил, но быть замужней женщиной казалось как-то безопаснее. Может быть, под его защитой до нее не доберется ни элдормен Ветте, ни сам король? Феррун уже всем доказал, что силен и смел.
– Жаль. У нас бывают, хотя для этого нужен очень весомый повод.
– Какой повод? – с интересом спросила она. – Измена? А чья? Только жены? Мужа не считается?
– Не только. Если жена сумасшедшая или муж. Ну и вообще разное. Это решает наместник.