Страница 6 из 11
Многословие утомительно для слушателя – этого почему-то не понимают искусники лить воду в присутственных местах. Если бы слова нужно было покупать в магазине, то иные расходовали бы их побережнее.
С другой стороны, чересчур рубленая речь некрасива и напоминает лай.
«Сжатая речь не должна быть лишена изящества, иначе она будет груба и неискусна», – учил римский теоретик красноречия Квинтилиан. Нахождение оптимального баланса между краткостью фраз и плавностью повествования – вопрос, однако, не только художественного вкуса, но и технологии. Психолог Джордж Миллер рассчитал в середине 1950-х, сколько должно быть фраз в высказывании на одну тему и слов в предложении, чтобы речь воспринималась без специальных усилий: 7 ± 2 – именно столько элементов, по мнению исследователя, может удерживать человек в своей кратковременной памяти[15].
Публичная речь должна быть экономной, упругой. Совсем необязательно стремиться к тому, чтобы каждое предложение было, как однажды выразился Дмитрий Анатольевич Медведев, «отлито из гранита». Однако именно такой, качественно сформулированной итоговой фразой должен заканчиваться каждый блок вашей речи.
Конец – всему начало
«Итак, будем закругляться», – сообщает иной оратор, переходя к кульминации своего выступления. Это выражение настолько прочно вошло в нашу речь, что мы даже не задумываемся о его происхождении и смысле.
Закругленной, или периодической, Аристотель называл речь, все части которой связаны друг с другом, а ее конец – с началом. Такая речь, по Стагириту, приятна и понятна.
Противоположно ей повествование нанизанное, или беспрерывное. По этому принципу построены многие советские фильмы, не имеющие отчетливого финала и обрывающиеся внезапно, словно бы у режиссера просто кончилась пленка. Такой стиль Аристотель уже в свое время относил к древним и дурным: «Он неприятен по своей незаконченности, потому что всякому хочется видеть конец»[16].
Если ваша речь основана на внятно сформулированном тезисе, то именно он позволит с успехом «закругляться» в каждом ее периоде и, разумеется, в финале – просто возвращайтесь к нему в нужных местах.
Задача усложняется, если вы развиваете в своем тексте сразу несколько идей, каждая из которых должна быть доведена до кульминации. Следить за ними посложнее, чем играть в шахматы на нескольких досках.
Так что лучше крепить речь на едином тезисе, а «перевязывать» ее – с помощью нескольких метафор, персонажей, сюжетов и литературных приемов, периодически появляющихся в вашем тексте и обеспечивающих ему стилевое единство. Каждый из таких сюжетов выступает как деньги текста, как некий авторский залог, обещание, долговое обязательство, расчет по которому отложен до подходящего момента.
Финальная часть вашей речи, как уже было сказано, должна обязательно содержать призыв. Даже если ваше выступление было посвящено проблемам изучения структуры рыхлых осадочных пород, вы можете, как минимум, призвать слушателей продолжать постигать эту науку со всем душевным усердием. Глава компании «Крайслер» Ли Якокка настоятельно советовал оратору еще до окончания выступления внушить аудитории, что она должна «что-то реально сделать»: «Неважно, что именно – написать письмо конгрессмену, позвонить своему соседу или обдумать какое-то ваше предложение. Иными словами, не покидайте трибуну, не организовав аудиторию должным образом»[17].
Конец речи должен быть накрепко связан с началом. Закругленная речь – это своего рода Уроборос, змей, кусающий себя за хвост. Начало и конец – суть, таким образом, одно и то же. Поэт Сергей Викулов писал в своем неповторимом стиле:
Хорошая речь, по Аристотелю, подобна змее, кусающей себя за хвост. На илл.: изображение уробороса в алхимическом трактате Феодора Пелеканоса (1478)
Тезис, произнесенный во вступлении, должен быть повторен в финале: согласно т. н. «закону края», выведенному в конце XIX в. Германом Эббингаузом, лучше всего в памяти откладывается информация, сообщенная в начале и конце речи. Это знал и наш Штирлиц, утверждавший: «Запоминается последняя фраза».
Суверенитет уха
Важнейшим элементом подготовки к произнесению речи, участию в дискуссии и т. п. является изучение специфики публики и оппонентов. Недооценка этого элемента может стать причиной полного фиаско.
Каждому оратору приходится сталкиваться с проблемой, старой, как мир: непонятливость аудитории. А все дело, как правило, в том, что пламенный трибун склонен обращаться с одними и теми же словами к совершенно разной по своему классовому, национальному, профессиональному и возрастному составу публике. Отсюда и обиды: «Нет ничего досаднее, – жаловался Монтескьё, – чем видеть, как удачно сказанное слово умирает в ухе дурака, которому ты его сказал».
Эдмунд Гуссерль утверждал, что истина – всегда абсолютна и едина, воспринимают ли ее в своих суждениях люди или боги, ангелы или чудовища, львы, орлы и куропатки или рогатые олени. А вот и нет! Одни и те же слова разные люди слышат по-своему. Призыв «Учиться, учиться и еще раз учиться!», будучи адресован коммунистической молодежи или заслуженным деятелям науки, воспримется одном случае как добрый совет, а в другом – как форменное издевательство. Заявление, что патриотизм есть последнее прибежище негодяев, вызовет бурное негодование среди ветеранов войны и взрыв аплодисментов у либералов, ненавидящих свою страну.
Вероятно, но не факт. Если бы все было так просто! Изящество вашего слога и отточенность аргументации пропадут втуне, если будут использованы не к месту.
В комедии Тима Бёртона «Марс атакует!» президент США в исполнении Джека Николсона обращается с речью к инопланетянам, занятым порабощением землян.
– Зачем вы делаете это? Зачем? Разве Вселенная недостаточно велика для нас обоих? Что с вами, ребята? Мы могли бы сотрудничать! К чему враждовать? Из-за того, что мы разные? Только поэтому? Сколько бы всего мы могли бы сделать! Какими бы сильными мы могли стать! Земля и Марс! Вместе! Для нас бы не было ничего невозможного. Подумайте об этом! Подумайте, как следует! Зачем разрушать, если можно создавать? Мы можем достигнуть всего – или уничтожить абсолютно всё! Почему бы нам не преодолеть наши разногласия? Почему бы нам не сесть за стол переговоров? Маленькие человечки, почему бы нам не начать действовать сообща?
Президент упивается своим красноречием, но успеха не достигает: марсиане оказались не той публикой, с которой можно говорить о мире и сотрудничестве.
За неверную оценку аудитории американский президент заплатил страшную цену. Кадр из фильма Тима Бёртона «Марс атакует!» (1996)
Каждый слушатель пользуется своим «суверенитетом уха» – исключительным правом на самостоятельную интерпретацию услышанного исходя из своих интересов и особенностей, половозрастных характеристик и групповых стереотипов восприятия. Всегда учитывайте специфику аудитории, перед которой вы собрались выступать. Не читайте рыбам лекции о пользе ухи!
Философия софистов – это философствование здесь и теперь, на агоре, для каждого лично Калия и Алкивиада, а не для абстрактного «общечеловека»; это ответ на каждый персональный вопрос, речь для каждого, а не для всех.
15
Miller G. A. The Magical Number Seven, Plus or Minus Two: Some Limits on our Capacity for Processing Information // Psychological Review. 1956. № 63. P. 81–97.
16
Аристотель. Риторика // Античные риторики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. С. 140.
17
Якокка Л. Карьера менеджера. М.: Прогресс, 1991. С. 78.