Чёрт из табакерки

– Девушка за вашей спиной, которой вы выбираете сумку… Она, кажется, расстроена, что про нее забыли. Может, представите?

– Думаешь? – моментально перейдя на «ты», усмехнулся Давид. Казалось, он наблюдает за мной, как за диковинной игрушкой, параллельно желая позлить Сэма полным игнором. Только вот в голове крутился другой вопрос: почему Сэм позволяет ему это, хоть и пыхтит от злости? – Это не моя девушка. Просто детка заработала поощрение, а я не могу быть в долгу. Вот такой я романтик…

Как девушка «заработала поощрение», я моментально представила и одернула руку, поморщившись. Этот день становился все более неприятным для меня, и дело не только в походе по магазинам. Я чувствовала, что за этим стоит нечто большее, о чем молчит Сэм. И Давид как-то в этом замешан, возможно, невольно.

Львова никак не задела моя реакция, он просто выпрямился и, кивнув в сторону нашего прежнего консультанта, подмигнул:

– Ты молодец. Правильно поступила. Уже не первый раз замечаю, как эта Вельвета оскорбляет покупательниц. Но ты первая, кому хватило смелости поставить ее на место.

В этот момент я четко поняла, что Давид Львов мне совсем не нравится. Его улыбка была такой приторной, что хотелось выпить воды и забыть о нашем разговоре. А красивые глаза были насквозь пропитаны фальшью. Наверное, они бы смогли стать идеальной парой с Анджелой.

– Если вы заметили, как обращаются с девушкой, почему сами смолчали? Вас это забавляло? – даже не пытаясь быть милой, спросила я. Лишь на одно мгновение лицо Давида вытянулось, но затем тот звонко рассмеялся, будто я рассказала ему анекдот.

– Где ты нашел это чудо? Она прелестна! Тоже хочу! Уверен, у меня ей будет лучше… – повернувшись к Сэму, якобы иронично протянул мужчина, но так явно акцентировал внимание на слове «хочу», что намек стал более чем явным. Но больше напрягало то, что он говорил о человеке, как о комнатной собачке.

Я сложила руки на груди, пытаясь закрыться и спрятаться. Сальный взгляд Давида, который прошелся по мне от пяток до макушки, кричал, что ничем хорошим это не закончится. Впервые на меня так сильно давило чужое внимание, вызывая мурашки и желание провалиться сквозь землю. Как вдруг внезапно рука Сэма легла мне на талию и притянула к себе, будто закрывая в кокон. Он словно кричал: «Моя», при этом не опускаясь до грубых слов и неуместных драк.

И в этот момент, на одну крохотную секунду, я была безумно ему благодарна, что защитил, закрыл собой от этой грязи и липкого взгляда, дал опору, не позволил ударить лицом в грязь. Была… Пока не вспомнила, что вообще оказалась в этой ситуации по его вине.

– Таких там уже нет, не ищи. Тем более это не твой уровень, – в тон Давиду с иронией протянул Сэм, а затем глянул за спину Львова и помахал его забытой спутнице. – Тебе больше подходят такие девушки… Готовы «отрабатывать» ночами напролет брендовую сумку, – мужчина нагнулся к моему уху и почти беззвучно прошептал: – Иди, малышка. Если будут проблемы – одно слово, и я сам их решу. Никакой инициативы больше.

Я знала, что это был театр одного актера, и все равно на душе стало как-то странно… Будто выпила горячий чай и укуталась в плед с головой.

Вышагивая к примерочной, я все время думала лишь об одном: если его последние слова предназначались только для ушей Львова, то почему он говорил их так тихо. Словно только для меня? Тайная игра, которую раскрыть не выходит.

Часть 9

***

Как любая девушка, я любила выглядеть красиво и опрятно. Но никогда не ставила на первое место бренд, даже во время проживания в доме Романа Викторовича. Бутики, вроде того, в который привел меня Сэм, созданы только для того, чтобы потешить самолюбие обеспеченных людей. В обычных магазинах можно найти вещи ничуть не хуже, а порой и лучше.

Но Керн был один из тех, кто любил самое лучшее во всем. Еще с юности он походил на идеального миллионера, и корона ему совсем не жала. Так что, читая контракт, я настроилась не падать в обмороки перед ценниками, не строить недотрогу и не спорить по поводу его выбора. Чем уступчивее я буду, тем спокойнее для меня пройдет его авантюра. Точнее, без последствий.

Но окунувшись снова в ту роскошь, от которой в памяти остались лишь воспоминания, я почувствовала укол в живот. Приятный, сладковато-мускатный запах, обилие цветов, зеркал и благородного белого цвета – все это располагало к хорошему настроению и покупкам.

– Я выбрала все, что подходит вам по размеру. Нужно померить и решить, что сидит хорошо, а что мы отправим портным, – мило улыбаясь, Мария указала рукой на пять передвижных плечиков, одежду на которых мне предстояло померить. Увидев, как побледнело мое лицо, она тут же поспешила заверить: – Не переживайте! Это только выглядит ужасно. На самом деле мы управимся за час.

Все и вправду происходило быстро. На меня надевали одежду, делали пометки и сразу снимали. Никто не спрашивал, нравится ли мне. Наверняка подобного вопроса даже не возникло в светлой голове Марии. Уверена, бренд и ценник должен был гарантировать мой интерес.

Но если бы кто-то спросил, я бы совершенно точно ответила: «Это великолепно!». Сидело отлично, не вульгарно, да и идеально подходило к моему стилю, балансирующему между строгим деловым и женственным. Я чувствовала себя «дорого». В хорошем смысле этого слова.

И между тем, стало так грустно, что сердце защемило. Не я покупаю эту одежду. Меня наряжают как модель. Как вариант «идеальной» жены. Никто даже не спросил, готова ли я носить подобное? Сэму просто повезло. И он даже не соизволил хоть раз постучаться в примерочную, чтобы поинтересоваться мнением.

– Не нравится это платье? – взволнованно поинтересовалась Мария, подворачивая шлейф вечернего наряда. В какой-то момент я настолько углубилась в свои мысли, что выполняла всё требуемое на автомате. Идеальная кукла, чтоб ее…

– Платье? – растерянно одернувшись, я посмотрела в зеркало. Назвать подобное произведение искусства платьем – извращение. Оно было шикарным, изысканным, нежным. Кроме того, элегантно сидело на фигуре, подчеркивая все достоинства и сглаживая недостатки. Даже шлейф из прозрачной ткани, который я презирала ранее, тут выглядел уместно.

– Я могу обрезать шлейф. Или укоротить его по вашему желанию. Что скажете? – немного взволнованно протараторила консультант, явно нервничая от моей реакции.

И тут мне в голову пришла странная идея. Она больше походила на детское, нечем не аргументированное «хочу!», но я понимала, что если не сделаю этого, то просто позволю сделать из себя игрушку. Ту, которую так жаждет получить Сэм.

– Думаю, нужно показать моему жениху. Пусть он решит, – якобы равнодушно спросила я, а затем просто открыла дверь и вышла. Он должен был сказать, что у меня есть выбор, и я могу в случае чего выбрать одежду по своему вкусу. На тот момент это казалось важным до безумия!

Почему-то Сэм сидел с чашкой кофе и ноутбуком у окна, а не за столиками, предназначенными для покупателей. Пришлось выйти в основной зал, чтобы он меня увидел.

Это было странное ощущение. Я шла к нему злая и униженная. Уверена, что он настолько погружен в свои рабочие мысли, что придется его окликнуть. Но стоило моим ногам коснуться пола, как он тут же поднял взгляд…

– Мия? – немного неуверенно протянул он, скользя взглядом по мне, от макушки до пят. Даже с огромного расстояния я видела, как глаза его темнели и менялись. – Ох, черт…

В бутике было много людей. Даже Львов все еще выбирал подарки своей «детке». Но я странным образом чувствовала себя так, словно мы одни. В замкнутом пространстве.

Хотелось закрыться, ведь Керн смотрел на меня так, словно я голая у него в постели, и он не знал, с чего бы начать. Надо было одернуться, как-то разорвать странный контакт, но в тот момент он не казался мне таким «грязным», как с Давидом. Он не загонял меня в угол, не лишал воли. Я просто была девушкой, которую страстно желает мужчина. Желает так, что даже до меня доходил досадный скрип его зубов… И учитывая, что подобное внимание ко мне было впервые, просто опешила, растерялась и позволила ему дальше не сводить с меня глаз.