Нет звёздной болезни

— Знаешь, всё же хорошо, что наш отец такой гулящий, — наблюдая за тем, как Гарик нарезает очередной круг, призналась Семену. — Ведь теперь у меня есть милый старший братик, который в трудной ситуации может постоять за свою сестру.

Парень обнял меня за плечо, потрепал по волосам и, едва слышно хмыкнув, подтолкнул рукой в сторону лыжни.

— Иди занимайся, бестолочь, а то все подумают, будто ты и со мной спишь.

Нехотя плетясь к лавочке с оставленными лыжами, позавидовала важно восседающему около финишной черты Артёму и его «вечной» справке. Один из «великой троицы» мерзко заржал, когда я пыталась защелкнуть крепления, и сказал, что нужно еще сильнее наклониться, иначе никто не оценит и не поможет. Послав этого придурка куда подальше, со злостью защелкнула крепеж и отправилась покорять беговую дорожку, заметённую снегом и уже немного подтаявшую. Вообще-то на физкультуре нее разрешалось находиться в джинсах, эта пара считалась прогулянной, даже если ты «от и до» присутствовал на ней. В моём случае преподаватель конечно же пошёл навстречу и разрешил разок нарушить правила.

Гарик, едва поравнявшись со мной, сразу начал расспрашивать про поблажки от физрука и методе их зарабатывания, за что схлопотал от Сёмы лишних два километра к основным трём.

— Но я ничего не сделал! — возмущался он, размахивая лыжными палками, как мельница своими лопастями.

— Слышал я всё, Пичхадзе, так что не отпирайся.

Уставший и злой как собака Гарик поплёлся дальше, уже очень медленно и неторопливо. Времени до конца пары ему как раз хватало на то, чтоб отработать штрафные круги. А счастливая я сделала вид, будто уже закончила, шустро сдала лыжи и ботинки, переоделась и пересказала Артёму то, что случилось на стадионе.

— Он всегда имел к тебе этот нездоровый интерес? — с подозрением скривился и сжал губы в тонкую полоску. Его выражение лица почему-то напомнило о том, как он заставлял меня подписывать договор о неразглашении.

— Ага, — не придав этому значения, ответила. — Многие питают ко мне «нежные» чувства, так что ничего удивительного.

Макаров сжал плотно челюсти и попытался сделать вид, будто ничего не услышал, и вообще всё нормально. Этот человек иногда меня пугал своим буйным нравом. Нет, я определённо была уверена в том, что он и мухи не обидит, не то что уж меня. Но даже самый спокойный человек может сорваться, а уж если это сделает Артём, беды не миновать.

Мы медленно шли к его иномарке, буквально плелись. И дело было совсем не в том, что я не хотела возвращаться к себе домой и собирать вещи. Скорее наоборот. Вот только в доме мог находиться Филипп с его странными замашками продолжить когда-то незаконченное действо и залезть ко мне под юбку. К тому же маман сегодня не видно на рабочем месте, значит появлялся значительный шанс напороться на неё и Александра, с которым мне совсем не хотелось сейчас видеться. Возможно, сын всё рассказал ему и поделился переживаниями на тот счет, что мне удалось сбежать, а отец поможет с поимкой жертвы. Хотя Александр больше походил на абсолютно здравомыслящего нормального человека, так что этот вариант был мизерным.

— Чего затихла? — отвлёк от мыслей Артём.

— Слушай, а может твой охранник соберёт мои вещи? — пропищала в ответ.

— То есть ты хочешь, чтоб мой охранник рассматривал твоё нижнее бельё и прочую чепуху? — его поднятые вверх брови выглядывали из-за солнцезащитных очков. — Не стоит бояться, этого урода там нет.

— Откуда такая уверенность?

— Просто поверь мне.

Его недосказанность и постоянные тайны заставляли задуматься о многом. С одной стороны, его глаза остались такими же. А с другой, может, так и должно быть? Стоит спросить совета у профессионального доктора, вдруг меня водят вокруг пальца уже не одну неделю? Ещё можно попросту проверить его. Подловить.

Мы подъехали к знакомому мне с детства двору и вылезли на свежий воздух. Погодка была просто чудесной: с крыш вовсю капало, всё вокруг таяло, солнце решило одарить нашу бренную землю своими лучами, прогнав при этом все облака. Но даже весна и родные места не делали меня счастливой. Этот дом был пропитан ужасом и страхом, совсем не хотелось входить туда. Выхода не оставалось.

— Не дрейфь, — подбодрил Артём.

Взяв за руку друга, я отправилась домой. Ключи остались в квартире, поэтому мне пришлось позвонить к соседям и попросить открыть дверь. Добрая бабулька сразу выполнила просьбу и пожелала мне хорошего дня.

С каждой ступенькой приближалось нечто страшное. Моё тело было сковано, тем не менее ноги покорно двигались и несли вперёд. Сердце громко ухало где-то в районе горла, а руки немного вспотели. В данной ситуации вся соль заключалась в том, что дома могло никого не оказаться, а мои ключи вчера остались в сумке.

Мы остановились на нужном этаже. Артём, не медля ни секунды, провёл рукой по двери и стукнул два раза кулаком со всей дури, при этом улыбаясь, будто ему совсем не больно.

— Ты что творишь, сейчас все соседи на шум сбегутся! — прошептала и схватила его руку, готовившуюся к новой атаке.

— И пусть бегут.

В квартире послышался топотом и щелчок, дверь медленно открылась, на пороге стоял Александр. В домашних шортах и растянутой старой футболке, на ногах грязные тапки.

— Ты где была? — прорычал он и, едва заметив рядом со мной Артёма, презрительно фыркнул.

— Не ваше дело, — спокойно прошла внутрь, таща за руку Макарова, сняла ботинки и отправилась в комнату. Артём покорно шёл следом.

— Мать волновалась, звонила тебе. Где ты пропадала?

— Вашего сыночка благодарите за то, что я ухожу, — с гордым видом захлопнула дверь прямо перед носом мужчины, чуть не ударив того. На всю квартиру разнёсся оглушающий мат и еще пара-тройка крепких словечек, которых от такого с первого взгляда интеллигентного человека как Александр я услышать никак не ожидала. Хвала всем богам, маман несколько лет назад сдалась и добровольно вставила замок в дверь, поэтому сейчас весь пыл её мужа выплёскивался именно на деревянное спасение, ограждающее нас с Артёмом от буйного мужчины.

Он кричал и говорил, что меня неправильно воспитали, все девочки в своё время проходят через некий «обряд посвящения», всем суждено через это пройти и нечего устраивать трагедию. Тот факт, что Филипп сломал моё представление об этом мире и нарушил детскую психику, нервный мужчина напрочь отрицал и продолжал орать через дверь, что в этом была лишь моя вина, и что его сын раскаивается.

— Как же, не вешайте лапшу на уши, — рявкнула в ответ, выгребая все свои вещички из шкафа и небрежно скидывая в сумку. Время на укладывание не оставалось, скоро должна была явиться маман.

— Он рассказал мне всё, а это значит, что ему жаль! Бедный мальчик хотел всё уладить, а ты от него сбежала, как чёрт от ладана! — разорялся в ответ отчим и изредка колотил с просьбой немедленно открыть дверь и обговорить всё с глазу на глаз.

Я, с трудом закрыв тяжелую дорожную сумку, посмотрела на скромно сидевшего на кровати Артёма и мысленно представила, каково сейчас ему: первый раз в чужой квартире, а тут уже разборки начались и крепкая брань.

— Прости, — прошептала, осторожно задев парня за колено.

— За что? — удивился и накрыл своей большой ладонью мою.

— За скандал.

Артём тихо рассмеялся, покусывая губы и изгибая их.

— Если вспомнить всё, что наговорила моя мать, — многозначительно протянул он и чуть приподнял левый уголок рта, — то в твоей семье царит идиллия. Не каждый может таким похвастаться.

С одной стороны, он был прав. Отец всегда меня безумно любил и баловал, заботился и утешал, когда было больно, рассказывал интересные сказки на ночь — делал всё, лишь бы любимая дочурка была счастливой. Правда, потом моя мать решила, что их отношения не имеют никакого будущего, что означало лишь одно — развод. Мнения маленькой девочки никто спрашивать не стал. Мать тоже всегда старалась ради меня: воспитывала постоянно и делала замечания. Тем не менее сердце подсказывало, что где-то глубоко внутри она любит меня такой иногда непутёвой и экстравагантной, вот только тщательно скрывает свои чувства.