Страница 36 из 94
— Кхм-кхм, — раздался громкий кашель. Я в одно мгновение опомнился и тут же стыдливо отвернулся. Что со мной происходит? Она наверняка не красавица, да и худая судя по всему, без особых форм, к тому же неформалка. Мне такие никогда не нравились. Скорее, длинноногие фигуристые блондинки с милыми мордашками и низким уровнем IQ. Но еще минуту назад бешеное желание с такой силой разливалось по крови, что было совершенно плевать, пусть хоть страшная, тощая и с синими волосами. Это совсем не нормально. Может, потому что давно не было девушки? Недостаток близости со слабым полом? Вздох разочарования вылетел из моих легких, ведь нас прервали.
Света
Мне ужасно повезло, когда удалось проскочить домой незамеченной Глебом, который курил у автомобиля и не обращал внимание на окружающих. Стараясь сильно не хлопать входной дверью, я прошмыгнула в подъезд, а уже после, взобравшись на 7 этаж и оказавшись внутри своей крепости, смогла отдышаться. Встречать меня сразу же вышел отец, хмуро сдвинув брови и постукивая свернутой свежей газетой себя по ладони.
— Ну, и где мы были? — строго спросил, наклонив голову вниз таким образом, что теперь его взгляду не мешали простенькие очки. Я скинула туфли, от которых так сильно болели ноги, что стоять было практически невозможно. — Твой благоверный тебя уже обыскался.
— Да? — наигранно удивилась, направившись на кухню. Срочно нужен стакан воды, ведь в горле все пересохло. — Я заночевала вчера у подруги. А сегодня с ними бродили по магазинам. Шоппинг, папуль.
Я чмокнула отца в щеку и быстро побежала к себе в комнату, чтоб поскорее остаться наедине со своими мыслями. Пить внезапно перехотелось, потому что отец мог устроить самый настоящий расспрос, восхваляя Глеба и постоянно намекая, что пора бы нам и свадьбу сыграть. Он ничего не знал, совсем ничего. И о том, что пожар в прошлом году на одном из предприятий был совсем не случайно, ведь именно в тот момент я решила, что наши с Глебом отношения не совсем такие, как у нормальных парочек. Он попросту покупал меня. Моё тело и чувства, стараясь приобрести по достойной цене. Вот только он не знал, что такое не продается ни в одном магазине во вселенной. Он не мог понять, что я хочу любить и быть любимой, как и все на этой планете.
Сначала наш роман начинался красиво: мы встретились на улице, тогда шёл проливной дождь, разбиваясь сотнями тысяч капель о крыши и асфальт. Я всегда любила дождь и тогда спокойно шла, наслаждаясь ощущениями, как вдруг рядом образовался неизвестно откуда молодой человек с черным большим зонтом. Он улыбнулся так искренне и широко, что мой затуманенный мозг решил — вот она, судьба! Дальше следовал конфетно-букетный период. Мой «принц» не мелочился и приносил шоколад и цветы огромными корзинами. Всё выглядело со стороны так красиво и ярко, все эти эмоции, которые захлестывали с головой, словно тот ливень. Глеб часто дарил подарки, причем весьма дорогие. Я радовалась как ребенок и верила этому человеку безоговорочно.
В скором времени бизнес отца медленно, но верно пошел ко дну. Я плакала и жаловалась своему парню на жестокую жизнь, ведь это было на тот момент важно. Папа не смог бы снова начать жить, строить что-то новое с нуля. И вдруг как по волшебству бизнес отца вновь ожил. Мало того, начал процветать. А Глеб вечером гладил меня по голове, словно маленькую девочку, и говорил, что всё будет хорошо. И моё уставшее сердце верило.
После, казалось бы, ничего не могло испортить моё счастье, украсть место под солнцем. Но всё в один миг оборвалось, когда я, бродя с подругами по магазинам и выбирая красивое платье, увидела Глеба с одной длинноногой красавицей. Они самозабвенно целовались в его внедорожнике и не замечали ничего вокруг. Истерика, устроенная прямо на улице, совсем не помогала горю. Парень силой запихал меня в автомобиль и повез к себе. Страх — вот что я тогда чувствовала каждой клеточкой своего тела. Внезапно с глаз спала пелена, застилавшая их и появившаяся из-за дорогих подарков и милых улыбок.
— Ты думаешь, у меня нет потребностей? — кричал тогда Глеб. Он даже разбил вазу в этот момент. — К тебе даже притронуться нельзя!
— Тогда давай расстанемся, — предложила дрожащим голосом. Я ожидала почти любой реакции. Возможно, взбесится и ударит. Но он только холодно сказал.
— Думаешь, ты сможешь теперь уйти от меня? Думаешь, бизнес твоего отца сам по себе вдруг вытащили из того дерьма? Это всё я, дорогая моя. И теперь мы будем играть по моим правилась. Все твои отмазки вроде «Я еще не готова» не прокатят. Иначе это скажется на бизнесе твоего отца…
В тот момент в моей глупой пустой голове появилась единственная мысль: бежать. Куда-нибудь очень далеко. Где никто не сможет меня найти. Но на следующий день на одном мелком предприятии, которое именно тогда решил посетить мой отец с проверкой, загорелся щиток. Папу едва успели вытащить из огня. Единственный выход — побег — накрылся медным тазом, ведь теперь этот больной придурок мог сделать что угодно. Даже убить.
Воспоминания нахлынули так сильно, что я не заметила своих слёз, уже пару минут стекающих на подушку. Та маленькая девочка, которая всегда жила во мне и радовалась каждому мгновению, каждой мелочи, умерла в тот момент, когда Глеб снова притащил меня к себе на квартиру и привязал к батарее. Крики, истерики и мольбы не действовали на мучителя, который готовился сделать меня полностью своей.
От грустных мыслей отвлек телефон, вибрирующий где-то в сумке. Я не сразу смогла найти его, а когда нашла, то не поняла, кто мог звонить в такое время с незнакомого номера. Неужели, Глеб? На свой страх и риск подняла трубку.
— Света, — раздался знакомый голос.
— Да, Стас, это я, — облегченно вздохнула.
— Ты куда пропала? Я даже не проводил тебя до дома. Нормально добралась? Тебя этот недоразвитый больше не трогал? — обеспокоенно осыпал вопросами.
— Всё хорошо, никто никого не трогал и даже не покушался.
— Тебе повезло пройти незамеченной?
— Да, — согласилась. А что врать, если всё так и есть.
— Тогда я пока что спокоен. Надо было всё же начистить рожу этому петуху, — воинственно воскликнул. — Я ведь был тогда молодцом?
— О да, — улыбалась сквозь слезы. — Ты бы его сто процентов порвал.
— Так и знал!
— Зачем звонишь, Стас?
— Просто соскучился, — ответил парень и замолчал на пару секунд. — Хотя тебе это знать было не обязательно. Язык мой — враг мой.
— Не нужно, — прошептала, сглатывая подступивший к горлу комок.
— Что?
— Не нужно скучать, пожалуйста.
Я сбросила вызов, разделась и легла на кровать, всматриваясь в экран телефона и повторяя про себя мантру: «Перезвони. Перезвони. Ну же, перезвони!». Телефон в руках снова начал жужжать, а я счастливо улыбалась.
Алиса
Мы около часа прогоняли песню, до ужаса депрессивную и унылую, которая мне не нравилась. Уж не знаю, что творилось на душе у Артема, но он спокойно пел и делал вид, будто все нормально.
— Я для тебя серый пасмурный дождь,
Я для тебя сильный шквалистый ветер.
Ты вместе с ним, уже и не ждёшь,
Теперь я один на огромной планете…
И сотнями слёз разбиваясь о крыши,
Ломая преграды, к тебе приближаюсь,
Кричу, разрываюсь, а ты и не слышишь…
И падаю я, сотней слёз разбиваюсь…
Он наконец закончил играть и сделал пару комментариев по поводу того, что ему почему-то никто не подпевает, хотя «ты, Лиса, точно петь умеешь». Макаров был прав, конечно, но эту ужасную песню я ни за что не стану исполнять. Светка со Стасом тоже хмурились. Всё бы ничего, но ведь вчера Артём играл мне весёлую песню совершенно другого характера! Что такое происходит? И зачем эти двое вообще приперлись, если просто сидят на кровати и молчат?