Нет звёздной болезни

— И завидуешь им?

— Да, — а вот тут уже правда…

— Почему? Разве так круто быть с кем-то, кто полностью владеет твоим сердцем, кто может парой слов растоптать твою душу, кто при первом же удобном случае предаст? — гневно кричал парень, медленно переходя на шёпот. — Думаешь, очень приятно, когда человек, которого ты боготворишь, вонзает нож в спину?

Что ответить, когда я даже ни разу не любила? А единственный стоящий мужчина в моей жизни, который всегда поможет и примет — это отчим? К тому же как тут не завидовать, если они такие счастливые вдвоём. Ничего их не касается, не беспокоит. Нет, конечно, в истинную любовь и прочую ерунду я не верила. Но никто не отменял привязанности к человеку, приятного совместного отдыха.

— Наверное, нет, — робко ответила, совершенно точно понимая, что Артём знает, о чём говорит. Он прошёл через это, потому уже не верит ни во что. Я абсолютно его понимаю, сама прошла через нечто, что не приснится даже в самом страшном из кошмаров Макарову. Тогда почему рядом с Артёмом я снова веду себя, как маленькая глупая девочка? Ну же, Алиска, соберись и не будь тряпкой, ты должна быть сильной. Ты должна продолжать бороться за своё место в этом чёртовом мире и перестать думать о парнях, пусть даже они красивые и популярные.

Около минуты в машине висела тишина, каждый думал о чём-то своём. Казалось, Тема думает о том, что сейчас взболтнул лишнего, и что в следующий раз стоит держать язык за зубами.

— Думаю, можно идти, — робко объявила, стараясь не давить на парня и не пугать. Всё же моя рука ещё находится в заложниках, не хотелось бы светить кучей синяков перед людьми.

— Ты права, — но он не спешил отпускать меня, словно ему это было нужно. Примерно так утопающий хватается за соломинку.

Что же он за человек такой? То убегает, как от прокажённой, то держит! Почему не определится? Хвала всем богам, он всё же отпустил меня и медленно начал выходить из машины. Мы в полном молчании пошли в дом, начали подниматься(поднялись) на девятый этаж, причём пешком, кому-то прогуляться захотелось, видите ли, как вдруг Артёма прорвало на разговор снова:

— Прости, я не хотел срываться. Просто иногда так получается. Я не специально, — голос был полон раскаяния и сожаления, причём совсем не фальшивого. Это и затронуло моё холодное сердце.

— Да ничего, такое бывает с каждым. Даже со мной, — успокоила его и, немного подумав, добавила. — Особенно со мной. Так что ты говори, если я сморожу какую-нибудь глупость.

— Честно, мне стало легче, — Тёма даже улыбнулся, мы почти поднялись на нужный этаж. И тут я заметила у двери Макарова женщину.

Высокая брюнетка с хитрыми карими глазами и идеальными чертами лица. Она стояла, скрестив руки на груди и постукивая своей чёрной туфелькой на высоком каблуке, и рассматривала меня с нескрываемым любопытством. Будто в зоопарк впервые пришла и заметила невиданную зверушку. Её черное короткое платье едва прикрывало все стратегически важные места, а такого же цвета пальто висело на одном плече и готово было сорваться вниз, на грязный бетон. Весь вид этой «траурной дамы» явно давал понять, что она не какая-нибудь простушка, она — самая настоящая акула, готовая съесть свою добычу целиком.

— Артём, — воскликнула женщина и бессильно опустила руки, — я жду тебя уже полчаса.

Её голос, звонкий и высокий, эхом разносился по лестнице. Артём резко дёрнулся.

— Мама? Ты что здесь забыла? — мы оба остановились на середине лестничного пролёта, не намереваясь пока двигаться дальше. Точнее, я хотела пойти, но парень держал меня за руку и не двигался, значит, мне стоило делать абсолютно то же самое.

— Я, мой дорогой, — на повышенных тонах начала эта барышня, — пришла проведать своего единственного сына. А ты тут уже с какой-то девицей шляешься.

Её тон отнюдь не был приятным и доброжелательным. Более того, можно было легко догадаться, что женщине увиденное совсем не нравилось. Только вот сын её уже не мальчик тринадцати лет, поэтому за ним не обязательно следить и отчитывать, едва завидев рядом представительницу слабого пола.

— Вообще-то это моя девушка, — произнёс бескомпромиссным тоном.

Ну вот опять! Снова эта бредовая ложь! Ну как мне удалось попасть по самое «не балуй»? Как получилось влезть в эту огромную дурно пахнущую кучу… лжи? Почему именно я? Может, это и правда какое-то реалити-шоу? И я тут главный клоун.

— Артём, ну что за глупости? Какая ещё девушка? Ты же слепой! Ты хоть видел её?! Если ты хотел развлечений на ночь, то я могу сейчас найти красивую и опрятную девушку, которая не так похожа на подстилку наркоманов. Ты свободна, брысь! — кричала женщина.

А вот это уже обидно. Слёзы начали наворачиваться на глаза. Какое она имеет право так говорить? За что мне всё это??? Неужели в прошлой жизни я столько нагрешила? Даже если бы я была «девушкой по вызову», кто дал ей право оскорблять других? Я же ничего плохого не сделала. Тёма вдруг крепче сжал мою руку, начал тяжело дышать и плотно стиснул челюсть, наверное, данное высказывание не понравилось и ему.

— Алиса — моя невеста! — рявкнул так громко, что на пару секунд заложило уши. Женщина, гордо вздёрнув подбородок вверх, снова осмотрела меня с ног до головы и ядовито прошипела:

— У тебя никогда не было вкуса, дорогой. Эта девица сильно подорвёт твой статус. Когда ты снова станешь знаменитым, она будет тянуть тебя…

— Пошла вон отсюда!

Женщина опешила от такого обращения, пару секунд молча хлопала глазами, а после, судорожно нажимая на кнопку вызова лифта, скрылась в железной коробке, которая со скрежетом поехала вниз.

Было неприятно. Будто на голову вылили ведро помоев, а я стояла в белоснежном платье. Я заслужила такое? Синие волосы и тату ещё не значат, что я сплю с кем попало и веду разгульный образ жизни. Эти дурацкие стереотипы начинают бесить. И даже обижать. Парень неловко переминался с ноги на ногу и не решался что-либо сказать.

— Прости мою мать за это. Я… не знаю, что можно сделать, как можно искупить свою вину.

— Да всё нормально, — едва выдавила дрожащим голосом и медленно повела парня в квартиру. Признаться, я не привыкла слушать оскорбления и молчать. Обычно бойкая Алиса может постоять за себя, отвечая на такие выпады не меньшими бранными словами, стараясь унизить оппонента. И мне всегда удавалось раскатать своего врага как блин по сковороде. А сейчас даже отвечать на эти мерзкие слова не хотелось.

Едва попав в квартиру, я тут же отправилась в ванную комнату. Скорее всего Артём догадался, что я на грани слёз, но не подал вида.

— Не позволяй себя унижать, Алиса, — глядя в зеркало на полные слёз глаза, твердила. — Ты намного сильнее.

В это время Тёма вскипятил воду, налил чай и что-то упорно искал в холодильнике. Он судорожно щупал все предметы, которые там стояли. Под удар попало молоко, яйца, творог, сыр, колбаса, какие-то овощи, какие-то баночки, нечто похожее на персик, только уже страшного зелёного цвета с тонким слоем плесени сверху.

— Вот эту гадость лучше не трогай, — тут же посоветовала, немного сдвинув парня и выбросив в мусорный пакет «нечто», к которому совсем не хотелось прикасаться. — Давай лучше я найду, что тебе нужно.

— Тут нет ни одной кастрюли или сковороды с едой? А на столешнице нигде не стоит? — поинтересовался парень, проводя руками по плите.

— Нет, посуда, видимо, вся в шкафу.

— Чёрт, — со злостью захлопнул холодильник, едва не прищемив мои пальцы (которыми я, между прочим, на гитаре играю!) — разве сегодня Анна Евгеньевна не должна была ничего приготовить?

— А кто это? — полюбопытствовала, присаживаясь на стул и отпивая пару глотков чая из кружки.

— Моя домработница. Она помогала во всём обычно. Подожди, сейчас позвоню дяде, — Артём ушёл куда-то в комнату, а я пока что проверила содержимое шкафов, достала различные сладости на стол и принялась убирать высохшую со вчерашнего вечера посуду, как вдруг в кухню забежали два щенка. Кай упорно пытался лапами придавить к полу Герду, а та в ответ кусала брата за лапы и за уши.