Песня для Корби

– Ник, – сказал Ара, – он говорит правду?

– Никто не выживает при таком падении. – Губы Ника предательски задрожали.

– Ты не вызвал ему скорую.

– Некому было вызывать скорую! – закричал Ник. Корби шагнул к нему и взял его лицо в свои руки. Ник попробовал вырваться, но внезапно ослаб. Кафетерия больше не было. Они с Корби стояли в уже почти опустевшем зале, а у их ног лежал жуткий, вздувшийся труп подростка. – Нет! Я не хочу!

– Ты должен. Вспоминай. – Корби стиснул виски Ника между своих ладоней и заставил смотреть на тело.

Все вдруг сорвалось со своих мест. Подул ветер, появилось солнце – оно клонилось к горизонту, его предзакатные лучи упали на стену школы, вспыхнули в ее окнах пожаром отражений. Андрей лежал на спине, неподвижный, бледный, его глаза были закрыты, светлые волосы медленно пропитывались кровью. В первое мгновение он казался мертвым, но потом вздрогнул и попытался сделать вдох; грудь содрогнулась от спазма, веки затрепетали. Он открыл глаза и странным, жалобным взглядом посмотрел на Ника. Ник замер и не мог сдвинуться с места. Мобильный вспотел в его руке.

– Нет, нет, нет, – шептал он.

– Смотри, – приказал Корби, чувствуя, как немеют руки.

Серебристые капельки выступили на коже Андрея. Они напоминали ртуть, снег, белую золу. Дрожа, изменяясь, они превращались в новое лицо над лицом Андрея, двигались, пока не сложились в маску. Губы подростка побледнели, глаза застыли. Ник порывисто вздохнул, сунул мобильный обратно в карман и, как сомнамбула, пошел вслед за своими друзьями.

Корби отпустил его. Видение кончилось, они снова были в кафетерии. Обоих трясло. Комар и Ара пристально смотрели на Корби.

– Этого не может быть, – сказал Ник.

Корби устало сел на край столика.

– Ты не можешь говорить, что этого не может быть. Потому что ты не знаешь, что это было.

– А это было?

– Ты видел.

– Ты это тоже видел?

– Да.

– Что ты сейчас со мной сделал?

– Не знаю. Призрак Андрея посоветовал мне использовать видения.

– О чем вы говорите? – спросил Ара.

– У нас общие галлюцинации, – ответил Корби.

– И что вы видите?

– Ничего хорошего, – сказал Ник. – Мне стало легче, но я по-прежнему не знаю, почему я должен тебе верить.

Корби пожал плечами.

– То, что мы попали сюда, не может быть случайностью. Но это устроил не я. – Он посмотрел на Комара. – Давно ты сюда ходишь?

– С полгода.

– Ты знал Андрея?

– Нет, конечно!

– Тебя кто-нибудь просил меня сюда позвать? Заплатил или запугал?

Комар издал стон.

– Все-таки вы обдолбались.

– Слушайте, – вдруг вмешался Ара, – а можно что-нибудь узнать про мальчика с этой фотографии?

– Спроси у Главного. Он всех здесь знает.

Корби взял фотографию и за рамку потянул ее вверх и на себя. Она легко снялась со стены.

– Ты что творишь?

– Потом мы повесим ее обратно. А теперь пойдем к Главному.

Они снова шли по полутемным коридорам с фосфоресцирующими лицами. У поворота, где была изображена девушка в манто, Корби замедлил шаги.

– Видел ее? – спросил он Ника.

– А откуда шрам?

– Это кровь из моей порезанной руки. Ранки снова открылись, и я испачкал стену.

– Я видел ее же в другом окне. Там она в банде и в костюме супергероя.

– Может, там и другие? – спросил Ара.

– Мне показалось, что да. Но их на том рисунке не трое, а больше.

– Значит, люди, убившие Андрея, связаны с этим клубом.

– Не туда. Здесь быстрее. – Комар провел их еще незнакомым коридором, и они снова вышли к репетиционному залу. За двустворчатыми дверями гремел панк. Корби толкнул их и вошел в затемненный зал. Он чувствовал: что-то происходит. С ним, с его друзьями, вокруг них. Их взяли в оборот, заставили играть в одну игру – такую, от которой кровь стынет в жилах. И теперь он очень хотел узнать правила. Он хотел понять и перестать бояться.