Невеста лорда

Проходная Эстергхалла, первое помещение, в котором оказалась Лейлис, не уступало по размерам главному чертогу любого замка в Долине, но высокие темные своды и грубые толстые стены из серого камня придавали зале мрачный вид, как и у всего замка. В центре на высоком постаменте стояла мраморная фигура воина, выполненная в полный рост и натуральную величину. На голове статуи поблескивал золотой венец, усыпанный драгоценными камнями разного размера и формы огранки, на поясе висели пустые мраморные ножны, а правая рука воина протягивалась вперед, будто занося отсутствующий меч. Времени рассматривать статую Эстерга Великого у Лейлис не было, потому что навстречу прибывшим вышли мать и брат лорда Рейвина.

Леди Бертрада была одета в подчеркнуто строгое полностью закрытое платье из темного бархата, украшенное только алыми атласными вставками на рукавах и по низу прямой узкой юбки, однако несмотря на скромность наряда, не возникало сомнений в том, что эта еще не старая и все еще красивая женщина является госпожой Эстергхалла. У нее были нетипичные для жителей Севера черные волосы, щедро тронутые сединой, но все же сходство Рейвина с матерью было видно с первого взгляда — такой же высокий лоб, прямой тонкий нос, будто бы всегда поджатые бледные губы.

Лорд Рейвин сначала подошел к матери, чтобы обменяться сдержанными приветствиями и поцелуями.

— Мы ждали вас уже с рассвета, — сказала леди Бертрада.

— Немного задержались на тракте, матушка, — ответил Рейвин. — За неделю до нас там погибли несколько человек. Но, не без милости Неизвестного, для нас все обошлось.

Рейвин повернулся к брату, снял с его шеи массивную золотую цепь, украшенную рубинами и сапфирами, которая на Криансе болталась едва ли не на уровне пол светло-синего дублета, и надел на себя. Потом поднял брата на руки, поцеловал пухлую розовую щечку.

— Матушка, он учился и тренировался, пока меня не было? Не бездельничал?

— Крианс очень ответственно отнесся к тому статусу, который ты передал ему на время отсутствия.

На самом деле, Крианс не считался пока полноправным членом семьи, так как еще не был воином, и Рейвин здорово рисковал, оставляя малолетнего брата управлять замком, пускай и всего на месяц. Еще сотню лет назад любой вассал мог бы оспорить такую передачу статуса и отказаться подчиняться, однако в последние десятилетия на Севере, главным образом усилиями Рейвина, стали укрепляться представления о приоритете кровного родства перед физическим превосходством.

Лейлис все это время стояла немного в стороне и чувствовала себя очень неловко. Леди Бертрада только холодно глянула в ее сторону и сразу отвернулась, а вот Крианс, похоже, был от невесты брата в полном восторге. Он подошел к Лейлис, поклонился и поцеловал ее руку.

— Ты очень красивая, — языка Долины Крианс не знал, и видя, что девушка его не понимает, повторил по слогам на старом наречии. — Itliise. Это значит красивая.

Лейлис улыбнулась и погладила мальчика по светлым чуть вьющимся волосам. Брат лорда Рейвина был очаровательным ребенком, но Лейлис, проведшая детство со своим вечно болеющим двоюродным братом Шенни, сразу заметила и в Криансе некоторые признаки болезненности и слабости здоровья.

— Матушка, помогите моей невесте, леди Лейлис, подготовиться к церемонии, и к полудню можем начать, — распорядился Рейвин.

— Так скоро? Я думаю, нам стоит обсудить твою женитьбу…

— Я ждал достаточно, — отрезал Эстергар.

Служанки, ни слова не знавшие на языке Долины, вывели Лейлис из зала, пытаясь на ходу объяснить что-то с помощью жестов. Лорд Рейвин отошел с матерью немного в сторону и негромко спросил:

— Прибыл ли Фержингард?

— Нет. И по всей видимости не собирается.

— А что было написано в его приглашении?

— Я написала, что, учитывая опасность дорог в окрестностях Кейремфорда, наш дом не усмотрит оскорбления, если лорд Вильморт не прибудет лично.

— Поразительно, сколь малодушным становится наш добрый друг лорд Вильморт, стоит ему получить от нас приглашение, — язвительно заметил Эстергар. — А между тем, до нас уже не первый год доходят интересные слухи о том, что он любит в одиночестве совершать пешие прогулки по лесу.

— К чему об этом сейчас, сын? — леди Бертрада попыталась перевести тему. — Он не приедет, это ли не радость?

— К тому, что за последние восемь лет у меня накопилось к нему много вопросов, — в голубых глазах лорда Эстергара мелькнула тень давней, глубокой, затаенной ненависти. — Мне бы весьма хотелось выманить его из его замка и обстоятельно расспросить о многих вещах. Особенно о здоровье и самочувствии сестры моего отца. А еще… об этих его прогулках.*

— Пусть демоны выпьют его грязную душу, — скривилась леди Бертрада. — Но я клянусь, сейчас меня куда больше заботит другой вопрос — ты правда хочешь жениться на этой девице из какого-то безвестного пастушьего дома?

— Как видите, все к этому идет, — пожав плечами, ответил лорд Рейвин. — Теперь прошу прощения, мне нужно привести себя в порядок после долгой дороги. Распорядитесь позаботиться о моих спутниках. О лорде Айбере Хэнреде особенно. Постарайтесь уговорить его не напиваться раньше, чем все соберутся за столом в великом чертоге.

Спорить со своим взрослым сыном леди Бертрада давно уже не могла, поэтому только кивнула и, изобразив на лице учтивую улыбку, отправилась приветствовать только что прибывших с Рейвином гостей.

Служанки отвели Лейлис в купальню, наполнили большую бадью горячей, почти обжигающей водой. Благодаря наличию в замке некоего подобия водопровода, много времени и труда это не требовало. Вместо розовой воды добавили несколько ковшиков горько пахнувшего травяного отвара. Ароматические масла все имели хвойный или можжевеловый запах, больше делать их было не из чего. Служанки помогли Лейлис раздеться, мимоходом с интересом рассматривая ее одежду с многочисленными крючками, жесткими вставками и булавками. Лейлис было неловко раздеваться под их непонятное щебетание, хихиканье и любопытные взгляды. Девушки поставили табуреточку, чтобы ей было легче забраться в бадью, подали мочалку из жесткого волокна и вышли, предоставив мыться самой. Лейлис рассеянно и бездумно терла левую руку, пока не покраснела кожа, потом просто сидела, откинувшись на край бадьи, и думала о том, что всего через несколько часов станет женой лорда Эстергара и хозяйкой этого замка. Правда, мысль эта не столько радовала и льстила, сколько беспокоила. Вспомнился оценивающий, колкий взгляд леди Бертрады и мрачно-бесстрастное выражение лица лорда Рейвина. Уже не казалась такой плохой жизнь в Долине, придирки тети с дядей и приставания Шенни. Они ничего не значили, их можно было просто игнорировать, опуская глаза и со всем соглашаясь, но если что-то не понравится лорду Эстергару, ничем хорошим это для нее не кончится. Лейлис все еще боялась его, и с прибытием в Эстергхалл — только сильнее. От воды в бадье еще шел пар, но кожа отчего-то покрывалась мурашками, стоило подумать, что уже этой ночью придется лечь с ним в постель.

В купальню зашла Шилла, запустив поток холодного воздуха, тут же плотно прикрыла за собой дверь.

— Вот вы где, госпожа! А меня сперва на кухню послали, но я объяснила, что я при вас, — затараторила Шилла. — Давайте помогу.

Она устроилась около бадьи на табуреточки и забрала у Лейлис мочалку.

— Как объяснила?

— Ну так, жестами, словами… Эта курносая с двумя косами, Панкин, немного понимает по-нашему. Ее в Верге купили уже лет десять назад.

— А, так она рабыня, — отозвалась Лейлис, про себя подивившись, что Шилла успела уже познакомиться с половиной челяди.

— Многие из них, госпожа. Хотя, похоже, северяне разницы не делают между теми, кого купили и кто сам пришел служить.

В Долине рабство было достаточно распространено, хотя не в такой жестокой форме, как в более южных областях. Исключение составляли только захваченные в плен жители степей и осужденные преступники — их отправляли на самую тяжелую работу, которая загоняла раба в могилу за пару лет. Лейлис слышала от дяди, что за последние три года, пока Джоар Хэнред охранял границы графства Хостбин, количество ханкитов на невольничьих рынках увеличилось в несколько раз.