Секрет Галатеи

Но ведь ты неудачница. Вспомни. И в университет ты не поступила – всего каких-то несколько баллов. Смешная малость! А всё потому, что на самом деле ты такая же, как они, и даже хуже – и говорить с тобой скучно, и с сообразительностью проблемы, а ещё ты неуклюжая. Ты всегда пытаешься быть кем-то другим, но на самом деле ты ничтожество, разве нет?

Замолчи, ЗАМОЛЧИ!!

Кирста зажмурилась, стараясь отогнать мерзкое чувство. На сердце было тяжело и тоскливо; отвернувшись к незнакомой улице, она приняла дремлющий вид, выиграв наконец возможность ни на что не реагировать. Она уже жалела, что поехала. Спутники её казались чужими и невозможно далёкими, и даже на Сивилисту поднялось нечто вроде обиды. Но куда ей возвращаться? У отца давным-давно есть женщина, на которую тот тратит своё время. И дочь. Дочь!! Нашёл ей замену. Хотя, если так подумать, раньше он был к ней очень добр и даже нежен. Но, видно, чувства непостоянны, когда два человека живут порознь друг от друга, как бы часто они ни старались видеться. Её отец не мог прожить всю оставшуюся жизнь, думая только о ней – и когда в его жизни появилась новая женщина, всё неуловимо и постепенно приобрело новые формы. Сколько раз Кирста приходила к отцу, и, когда в самый разгар их беседы раздавался дверной звонок, он всегда прерывал её, о чём бы ни шла речь. “Извини, я на минуту,” – говорил он обычно Кирсте и уходил с кухни. Судя по оживлённым голосам в прихожей, там завязывалась увлечённая беседа. Кирста ждала десять, двадцать минут. В итоге отец приглашал знакомую на пройти, но и там они всецело были поглощены друг другом. Кирста чувствовала себя лишней, позабытой, как старая вещь. Тогда через некоторое время она вставала, прощалась, говоря, что не хочет мешать и придёт завтра – отец тепло благодарил её и даже почти не провожал. Уже на улице нос Кирсты начинало предательски щипать, а веки становились влажными и тяжёлыми. И так раз за разом. Она обижалась, прощала, вновь приходила и вновь обжигалась, бесцельно бродила по городу, переживая предательство – пока наконец действительно не смогла жить самостоятельно. Она даже не предупредила его, что уезжает. Она никого не предупредила, только опустила утром два письма в почтовый ящик. И именно поэтому – ей нельзя жалеть. Возвращаться некуда, надо идти вперёд.

– Девочки, хотите остановиться чай попить? – раздался голос Сивилисты. Их повозка стояла напротив простенькой таверны, которая предлагала напитки разной крепости и жареные хлебцы с луком.

Спустившись на тротуар, Кирста краем глаза проследила, куда бегут Тиана с Нириэн, и направилась в другую сторону, наслаждаясь наконец-таки относительной тишиной. Медленно оглянулась, пытаясь представить, как будет где-то здесь жить. Этот район города был в отдалении от основных мест посещения иностранцами, а потому уже не очень чистым и красивым: узкие тенистые улочки, над которыми возвышались тяжеловесные дома грязновато-желтого цвета с крохотными балконами и тёмными окнами, да небольшие пыльноватые магазинчики с незамысловатыми вывесками. Но всё равно – в этом небе, в этих стенах, в этом непривычном, окружающем её говоре была свобода. Это был новый мир, где никто не знал Кирсту – чистый белый лист, и она могла отныне ступать по любой из понравившихся ей дорог.

– Кирста, извини, ты не добавишь мне десять монет? У них сдачи нет, – окликнула её Рэнна.

– О… конечно, – Кирста торопливо высыпала на ладонь незнакомые монеты. Наверное, этот чересчур порывистый жест опять выглядел нелепо, но – на самом деле – ей так хотелось хоть с кем-то подружиться. Больше она не знала, как выразить своё расположение.

– Спасибо большое. Угощайся? – Рэнна протянула ей хлебец. Кирста вяло приняла его: аппетита не было совершенно, но она не могла сейчас себя заставить сказать “нет”.

– Спасибо.

– Тиана с Нириэн порой слишком шумные, да? – улыбнулась Рэнна.

– Да, я что-то немного устала… – виновато улыбнулась Кирста. – Ты молодец, так долго держишься с ними.

– Знаешь, я хотела сказать, что про гиппогрифов есть ещё цикл легенд у нагов. Но там эти животные связываются с чем-то зловещим. Символом несчастья, которое незаметно подкрадывается и безжалостно настигает.

– Правда? Совершенно не знала.

– Ну, наги долго отвоёвывали территорию у них, поэтому такое отношение неудивительно.

– Ты знаешь, меня иногда поражает, насколько разным могут быть представления в разных культурах – о красоте, семье, образе жизни, об обязанностях и правах живого существа. Это настолько увлекательно – сравнивать и… – Кирста замялась, подыскивая слово.

– И понимать, что на самом деле в этом мире нет жёстких рамок, и насколько людская молва зависит от предрассудков, – завершила, улыбаясь, Рэнна.

Сердце воспарило куда-то ввысь, и Кирста ощутила, как её заново охватывает радость. Неуверенная, затёртая общей усталостью и многочисленными дорожными впечатлениями – но это была надежда, что она всё-таки не одна. Это была одновременно и искренняя радость небольшого обсуждения – обсуждения, к которому, быть может, Кирста тщательно готовилась последние несколько лет. “Да, может быть, Рэнна несколько слаба духом и поддаётся пагубному влиянию Нириэн, – решила про себя Кирста. – Это, конечно, плохо, и в этом она жалка. Но, тем не менее, она не поверхностная девушка, с такой можно общаться”.

– Возьми себе, – на ладони Рэнны лежал законченный ремешок.

– Что? – Кирста не сразу поверила своим глазам – Ты – мне? Серьёзно? И тебе совсем… не жалко?

Рэнна с тихой улыбкой покачала головой.

– Нет. В знак нашего знакомства.

– Спасибо тебе огромное, – Кирста бережно приняла подарок.

Вскоре пришлось вновь садиться в ладью. Ранний подъём давал о себе знать, и Кирста на какое-то время действительно задремала. Когда она проснулась, повозка вновь двигалась по многолюдной улице, над которой то и дело проплывали, мягко покачиваясь, магические ладьи; вдоль тротуаров тянулись опрятные четырёхэтажные дома с лепниной, нижние этажи которых были сплошь забиты лавками с разным товаром и разной ухоженности тавернами. Вдалеке высилось здание побольше – нарядное, яркое, вывеску которого Кирста не могла различить.

– Как красиво! Надо будет обязательно сюда сходить. Сивилист, а мы когда приедем? – спросила Тиана, выглянув в окно.

– Уже совсем скоро, – безмятежно улыбнулась фавнесса. Остальные тоже притихли, присматриваясь к невиданной раньше обстановке.

После магической революции, свершившейся благодаря открытию источников чистой магической энергии, а так же усовершенствованию структур магических пентаграмм, жизнь в мире сильно изменилась, вызывая как невиданные экономические взлёты, так и социальные потрясения, вроде развала Единого царства Дроу. Стабильные порталы телепортации, магические ладьи вместо неудобных и дорогостоящих ковров-самолётов, способы быстрой магической связи, повсеместное освещение, магические плиты для приготовления пищи и нетающие летом ледяные погреба, позволяющие хранить скоропортящуюся еду, система охраны крепостей и домов – вот неполный список того, что стало отныне доступно не избранным единицам вроде императоров и искусных магов, но большинству населения – разумеется, с разницей от страны к стране. Естественно, в первую очередь от этого выиграли эльфы – один из самых одарённых магией народов. Вернее, магической энергией наделены в равной степени все живые существа от рождения, однако существует два способа её распределения: в активную сферу, когда существо может использовать её по собственному желанию, и в пассивную, при которой существо от природы имеет повышенную устойчивость к магическому воздействию, однако само не может его воспроизводить. Активная и пассивная сферы сочетаются в разных пропорциях для каждой расы, и эльфы – одни из наиболее магически активных существ (не в пример, скажем, людям или нагам – хотя, впрочем, и тут не всё однозначно, ибо у каждой расы есть свои особенности). Говорят, что магия у них в крови с первых месяцев рождения. Неудивительно поэтому, что именно эльфы наиболее гибко и эффективно используют собственные же магические механизмы – по сути, эльфу достаточно лишь наполнить магическую формулу собственной энергией, чтобы привести её в действие, тогда как нагу будет для этого необходим внешний источник энергии.