Страница 18 из 25
Половой отбор основан на половом диморфизме – анатомических (а также поведенческих, психологических) различиях между самцами и самками одного и того же биологического вида. Половой диморфизм может проявляться по-разному – в размерах тела, в запахе, в характере волосяного покрова, в окраске, в размерах и строении зубов и т. д.
Дарвин различал два явления, приводящие к половому отбору: конкуренцию между самцами в борьбе за самку и выбор самкой того или иного самца. Соответственно, половой диморфизм должен проявляться в двух категориях вторичных половых признаков – в органах нападения у самцов, служащих им в качестве орудий борьбы за самку, и в признаках, привлекающих (возбуждающих) особей противоположного пола. Выше уже было сказано о «гамбите» – яркой демаскирующей окраске у самцов многих птиц, которая помогает привлечь внимание самок.
Раньше многие биологи отрицали существование полового отбора, но сегодня большинство ученых признает его и понимает, что половой отбор является эффективной составляющей естественного отбора. Эффективной и своеобразной. Если естественный отбор закрепляет только полезные признаки, то половой отбор любит устраивать разного рода «гамбиты», закрепляя в качестве сексуально привлекательных признаков не только безусловно полезные, но и такие, которые снижают приспособленность самца к условиям среды обитания, то есть – снижают его жизнеспособность.
Как эволюция доходит до «гамбитов», до того, чтобы противоречить себе самой?
Этому есть несколько объяснений.
Начнем с самого простого, согласно которому признак, свидетельствующий о хорошем состоянии здоровья и (или) большой физической силе, а также о ряде других привлекательных для противоположного пола качествах, может усиливаться в процессе полового отбора до абсурда, то есть до такой степени, что начнет существенно осложнять жизнь своему обладателю. Один из самых ярких примеров такого абсурда – огромный (и яркий) хвост самцов павлина. С таким хвостом не то чтобы летать, с таким хвостом по земле ходить тяжело, тянется он огромным шлейфом… Но когда-то хвост у самцов был не огромным, а просто крупным и традиционно воспринимался самками как «знак качества» данного самца. Самцы с крупными хвостами получали преимущество в спаривании, признак закрепился и стал развиваться. Ну и доразвивался до таких вот чрезмерных, поистине немыслимых пределов.
Зато такой выраженный «знак качества» невозможно подделать, иначе говоря – самец, обладающий слабым здоровьем или просто небольшой физической силой, не сможет таскать за собой такой груз, это доступно лишь «богатырям». Существует так называемая концепция гандикапа, которая объясняет развитие чрезмерных и обременительных половых признаков стремлением подтвердить свою силу и хорошее состояние своего здоровья. Смотри, мол, дорогуша, какой огромный хвост я за собой таскаю без особого напряжения! Как вариант: смотри, какое у меня яркое оперение, привлекающее внимание природных врагов, но я настолько ловок и проворен, что дожил до половозрелого возраста и сейчас хочу быть с тобой!
Правда, у концепции гандикапа больше противников, нежели сторонников. Противники любят интересоваться, почему в своем стремлении к отягощающим жизнь признакам половой отбор не дошел до такого «гандикапа», как одноглазый павлин или, скажем, трехногий олень?
Механизм фишеровского убегания, предложенный в начале XX века британским биологом-эволюционистом Рональдом Фишером, объясняет эволюцию обременительных половых признаков, невыгодных для выживания, следующим образом.
В популяции павлинов вдруг появился мутантный ген, побуждающий самок выбирать самых длиннохвостых самцов. Не по принципу «длинный хвост – показатель силы и здоровья», а просто так, потому что длинный хвост выглядит привлекательнее. Ни о каком гандикапе самки не думают, даже на инстинктивном уровне.
В результате самцы с более длинным хвостом начинают оставлять больше потомства, чем короткохвостые. Но обратите внимание на то, что следующее поколение наследует не только длинный хвост самца, но и расположение к таким самцам со стороны самок. Механизм положительной обратной связи в чистейшем виде! Постепенно хвосты вырастут до чрезмерных размеров, но настолько же и усилится расположение самок к длинным хвостам. Никакого гандикапа, просто ирония эволюции. А как же без иронии? Без нее никак. Еще Конфуций сказал: «Не пошутишь – и не весело».
Половой отбор повышает эффективность обычного естественного отбора, поскольку у плохо приспособленных самцов снижаются шансы не только на выживание, но и на оставление потомства.
Главное же достоинство полового отбора заключается в его осмысленности и целенаправленности. Естественный отбор слеп и бездумен, а у полового отбора есть глаза и ум, ведь его проводят живые существа, способные распознать определенный признак, оценить его и на этом основании сделать выбор.
Вполне можно допустить, что миллионы лет назад в одной из популяций гоминид возникла мутация, побуждавшая самок выбирать более умных самцов. А что? Запросто! Это в ходе общего естественного отбора интеллект «выстреливает» не сразу, а через какое-то время. А на бытовом уровне, при общении между индивидуумами, преимущества более развитого интеллекта ощущаются сразу. Более умный самец (тогда еще самец, а не мужчина) сообразит, как достать из раковины съедобного моллюска, сможет отыскать в лесу наиболее вкусные плоды, да еще и в большом количестве, а то и какую-нибудь сценку изобразит развлечения ради… Вот так, подчиняясь выбору слабого пола, эволюция пошла по пути увеличения головного мозга и развития интеллекта.
Не исключено, что исчезновение клыков и, вообще, смягчение внешней брутальности тоже произошло по желанию самок, постепенно превращавшихся в женщин. Если при гаремном образе жизни самки предпочитали агрессивных и сильных самцов-охранителей, то с внедрением в уклад парных связей стали отдавать предпочтение верным, надежным и заботливым. Парный уклад избавлял самок от постоянных покушений со стороны «чужих» самцов, а еще парный уклад лишал самок помощи со стороны других самок, характерной для гаремного образа жизни. Вместо агрессивного стража понадобился заботливый трудяга-кормилец, способный позаботиться и о своей партнерше, и о своем потомстве. Не надо забывать и о том, что обратной стороной гипермужественности является гиперсексуальность и гиперагрессивность. Альфа-самца невозможно удержать при себе. Вместо того, чтобы помогать и заботиться, он будет бегать «налево» и устраивать драки с другими самцами. Короче говоря, никакой помощи от него не дождешься, да и вряд ли он долго протянет при таком образе жизни – прибьют рано или поздно. Нет, лучше уж пусть партнер будет менее мужественным, но более надежным. Как говорится: «Не ахти какой, зато свой!» Вот и пошел отбор в сторону уменьшения клыков с кулаками и изменения характера с агрессивно-брутального на покладисто-заботливый.
На этом месте нужно сказать себе «стоп!» и перестать рассматривать гипотетические вариации полового отбора. Иначе можно слишком увлечься и дойти до полного отрицания обычного естественного отбора, приписав все его достижения отбору половому. А что? Это же так легко…
Интересный факт – степень выраженности полового диморфизма у наших близких родственников, горилл и шимпанзе, различается очень сильно. У горилл самцы в среднем вдвое крупнее самок, а у шимпанзе разница в длине туловища и массе тела между самцами и самками составляет около 20 %.
Самец, самка и детеныш гориллы
Египтопитек
Внешний вид самцов и самок горилл имеет много различий помимо размеров. У шимпанзе этих различий меньше, а у карликовых шимпанзе[11] отличить самца от самки по внешнему виду может только знаток. Более того – группы бонобо преимущественно возглавляют не самцы, а самки. Бонобо – сторонники матриархата.
11
Название этого вида вводит в заблуждение, потому что рост у карликового шимпанзе примерно такой же, что и у шимпанзе обыкновенного (разница составляет в среднем 20 см), но вот плотность телосложения гораздо меньше. У обыкновенного шимпанзе средний объем головного мозга составляет около 400 см3, а у карликового шимпанзе – 350 см3.