Страница 10 из 43
Хельга стала искусной лучницей, и не было ей равных в навыках её, ибо днями и ночами она не выпускала из рук стрел.
Майя научилась замечательно готовить, и в остальных домашних делах преуспела знатно.
Только Рагнильда огорчала иногда своего отца, но и она добилась своего, в совершенстве овладев такими науками, как алхимия, магия, чёрная магия, гоэция, некромантия иврачевание. Что-то недоброе иногда проскальзывало в её взоре, но заметила это лишь Хельга, пока не придав этому должного значения.
Именно тогда и состоялся тайный разговор между кронингом, Олертофиксом и Ностром.
— Есть среди всех нас подданный один, которого достойный кронинг знает хорошо; это странствующий купец с холма. — Завёл опять свой разговор Олертофикс, и горели его глаза. — Есть у него три красавицы, которым давно пора замуж. Таков мой совет, а выбор за кронингом.
— Эти сёстры ещё слишком юны. — Возразил Ностр. — Настоящему кронингу не подобает…
— Довольно! — Грубо оборвал его кронинг. — Шлите за купцом и его дочерьми.
И прискакали ни свет ни заря в дом купца вооружённые до зубов люди, спешились, а один из них воткнул в землю близ ворот древко с королевским знаменем.
Хельга стояла у окна и всё видела. И задумалась она:
«Не кидают просто так подле купеческой калитки кол со стягом кронинга. Али мы в чём повинны?»
И спустилась Хельга к незваным гостям.
Оруженосцы насмешливо оглядели девушку с головы до ног.
— С миром ли пришли, о путники? Не принесли ли худа в наш дом? — Настороженно вопрошала Хельга, но дерзкий её взгляд напрочь был лишён покорности.
— Кто ты, о девица? Нужен нам хозяин этого жилища.
— Зачем же понадобился вам мой отче? — Хельга про себя уже начала злиться.
— Велено доставить нам его вместе с отроками в замок кронинга.
И вышли тут купец, а за ним остальные две дочери; зевающая после ночных бдений Рагнильда и вечно счастливая Майя. Передали тогда купцу оруженосцы пожелание господина своего, и последовала семья купца за ними.
Открылись ворота, и упала тяжёлая дубовая дверь, звеня цепями, заделавшись дорогою через ров глубокий и холодный. Сопроводили оруженосцы гостей на аудиенцию и удалились прочь.
И предстал купец и дочери его пред самим кронингом, и ел кронинг хряковепря в это время.
— Приветствую тебя, мой верный друже; перейду я сразу к сути: желаю в жёны взять я какую-нибудь из дочерей твоих. — Отрезал кронинг. — Ибо призвал я знающих людей, и выбор их пал на тебя.
Потупил тут несчастный купец свой взор. У Хельги и Рагнильды от гнева и ярости горели румянцем щёки, а Майя просто испугалась от сказанных кронингом речей и едва не расплакалась, ибо очень привязана была к отцу своему.
— Ты недоволен? Ехидно сузил глаза невесть откуда взявшийся Олертофикс. — Тебе оказана большая честь.
— Верой и правдой служил ты мне. — Смягчился тут владыка. — Привозил ты мне много вкусностей разных, и ползал я по златотканому ковру на чреве своём в великом удовольствии. А посему я предоставляю тебе самому избрать для меня невесту.
И поспешил купец в свою усадьбу в глубоком раздумьи.
Дома сёстры закатили бурю:
— Не выйду за наглеца, пусть даже это будет Верховный кронинг всех земель. — Сквозь зубы проговорила Хельга, скрестив руки на груди и уставившись в окно.
— Не выйду за человека я того, отец, он мне не нравится! — Благим матом заорала Рагнильда и с рёвом унеслась к себе.
Подошла тут Майя к отцу, приобняла его и прошептала:
— Если такова судьба, если ради тебя… Но как я оставлю отца своего? Болен и немощен он, и даже настойки Рагнильды уже не помогают. И отвернулась, и разревелась.
— Ничего, дочь моя. — Через силу улыбнувшись, успокоил тот Майю. — Как говориться, утро вечера мудренее.
На следующий день великому пиршеству предавались в замке, и многие были приглашены на пир, в том числе и та купеческая семья.
И захмелели мужи от эля, и звенели талеры на полу, а Майя сидела за столом, едва дыша. Хельга же вела себя невозмутимо. А Рагнильда куда-то исчезла.
Последняя безбоязненно бродила по многочисленным коридорам замка, пока не наткнулась на Олертофикса. Смерил тот её презрительным взглядом:
— Дичь пожаловала сама? Занятно.
Но не ведал колдун, что повстречал равную себе.
— Есть разговор. — Надменно выговорила Рагнильда. — Я знаю, кто ты, и сама искала тебя.
Схватив её за руку, потащил маг Рагнильду в свои покои, что в Чёрной башне.
Это была очень высокая башня; наивысшая в городе, и остерегался простой люд проходить мимо. В самой же башне тонкая, но прочная винтовая лестница вела наверх, и подъём и спуск был крайне опасен, судя по валяющимся черепам и другим костям.
— Чего же ты желаешь? — С усмешкой спросил чернокнижник, пристально глядя на Рагнильду.
— Хочу я власти. — Заявила та. — И ты мне в этом поможешь!
Олертофикс переменился в лице от такой наглости, но велел ей продолжать.
И поведала Рагнильда магу свой коварный план:
— Знают все, что кронинг глуп и очень слаб. И знаю я, чего желаешь ты. Предлагаю я объединиться.
Рагнильда повернулась к чародею лицом:
— Не дано сына моему отцу, и достанется всё Хельге, хоть и говорит он, что дороги ему все трое. Своенравная выскочка Хельга есть главное моё, но не единственное, препятствие. Её нужно заточить здесь навеки. Что до моей младшей сестры, то она не представляет собой угрозы никому, разве что наступит нечаянно ножкой своей на какую-либо букашку, но и тогда будет винить себя в этом до скончания времён.
Олертофикс со скукой в голосе зевнул:
— Хорош твой план, по нраву мне бесчинство. Чего ж ты хочешь от меня?
— Сегодня пир, и захмелели люди во дворце, ибо открыто было много бочек. Посему сопутствует тебе удача. Все помыслы твои я вижу насквозь, потому что ведьма я давно. Возьми да и подсыпь ты яду в кружку кронинга, да выпьет он его немедля и да отравится насмерть. Знаю я, что в ссоре кронство наше со многими соседями его, и много кто захочет княжить. Так возьми же, и прибери к рукам своим ты власть сию минуту после кронинга кончины, мне же выдели надел земной, дабы правила я троннарами, как ты; ибо дщери они, и во прах уйдут, тогда как я имею сил остаться духом.
И поступил Олертофикс так, как велела ему ведьма.
Утром ранним не добудились до кронинга преданные ему люди, и развели целители руками. И не нашли остатков яда, и объявлен был по всему Тронну траур.
И воцарился в земле той Олертофикс, взяв себе новое имя Визигот, что значит «видящий сквозь мрак». И дурных верноподданных в кронстве было больше, нежели чистых сердцем, а посему не прошла для Визигота коронация в напряжении.
И обложил налогами непосильными народ свой новый кронинг, и распространилось повсюду зло и насилие. И невмоготу стало даже скверным жителям страны, потому что свободно теперь ходить стали по землям их троллюди и вервольфы, и не было от них никакого покоя.
И нашли, и связали нелюди Хельгу, заперев её в Чёрной башне. И было там темно, глухо и сыро. И как ни призывала Хельга кого-нибудь на помощь, не отозвался никто, ибо никто её не услышал.
И схватили Майю, и поволокли в темницу. И наложила Рагнильда сильнейшие чары на собственную сестру, и уснула та глубоким сном, превратившись в Спящую красавицу.
Не пощадила дочь и отца — казнили купца прямо на площади.
И править стала ведьма в поместье своём купеческом, и вздыхали люди, потому что не могли понять, откуда в этой юной особе столько злобы.
И приходила порой Рагнильда к Хельге в Чёрную башню, и нравилось ей истязать исхудавшую от недоедания, прикованную цепями родную сестру плетьми.
— Как я рада! Как же я рада! — Хохотала ведьма, и съязвила: — Наконец-то собью я с тебя всю твою спесь. Дрянная выскочка, девушка-воин! Ну же, застрели меня из лука! Подать ли тебе стрел?
— Душа твоя под стать цвету твоих волос; такая же чёрная. — Отвечала ей Хельга, и по-прежнему взгляд её был твёрд.