Месть

- Будьте добры, подождите минутку, - сказала секретарша, указывая на ряд кресел у стены. - Сейчас я свяжусь с кабинетом мистера Леона.

Мэдисон кивнула, но, вместо того чтобы сесть, снова пересекла вестибюль и остановилась под картиной Дэвида Хокни. Это было настоящее произведение современного искусства, а Мэдисон всегда была неравнодушна к живописи. Чтобы создать что-то по-настоящему стоящее, художнику нужно было найти самый выигрышный ракурс; точно так же и журналисту требовалась подчас одна удачно составленная фраза, один хлесткий заголовок, чтобы читатель попался на крючок. И работа Хокни была именно такого рода. Даже Мэдисон было трудно от нее оторваться, хотя, на ее взгляд, и сюжет, и колористика были чересчур уж калифорнийскими. На взгляд жительницы Нью-Йорка, на картине было слишком много солнца.

"Ну вот я и на месте, в вестибюле могущественного МАА", - подумала Мэдисон, возвращаясь к конторке и садясь на стул. Мельком бросив взгляд на часы, она увидела, что они показывают без одной минуты одиннадцать. Интересно было бы узнать, сколько минут своего драгоценного времени уделит мне знаменитый Фредди? А может, Фредди совсем не так страшен, как его малюют?.."

Фредди Леон был самым известным и самым влиятельным агентом в Лос-Анджелесе. Он также был самым скрытным из своих коллег. Свои секреты, а также все подробности, касающиеся его частной жизни, Фредди оберегал так ревностно, что даже вездесущая журналистская братия вынуждена была питаться лишь жалкими крохами информации, да и те вызывали серьезные сомнения в их достоверности. Теперь, когда Виктор добился этого интервью, все зависело только от нее, и Мэдисон неожиданно почувствовала, что волнуется.

"Скорей бы уж все кончилось, - малодушно подумала она. - Чем короче будет интервью - тем лучше, иначе я не успею на похороны Салли".

Воспоминание о похоронах, назначенных на вторую половину дня, повернуло мысли Мэдисон в другое русло. Она прилетела в Лос-Анджелес всего три дня назад, а за это время случилось столько всего.

Разумеется, Мэдисон не ожидала от своей командировки в Лос-Анджелес ничего подобного, однако это лишь подтверждало давно усвоенную ею аксиому: за каждым углом человека подстерегает что-то новое, удивительное или печальное, но всегда непредвиденное.

Побарабанив пальцами по мрамору конторки, Мэдисон вопросительно посмотрела на секретаршу, которая разговаривала по телефону. Из своего журналистского опыта она знала, что чем более высокое положение занимает интервьюируемый, тем меньше приходится его ждать."

Бросив взгляд на часы, Мэдисон дала Фредди еще пять минут, и действительно, вскоре секретарша подняла голову.

- Сейчас за вами спустятся, мисс Кастелли, - сказала она и снова углубилась в работу.

- Благодарю вас, - машинально ответила Мэдисон. Через несколько секунд в вестибюле появился молодой чернокожий служащий в элегантном, с иголочки, костюме и дорогих очках в роговой оправе.

- Простите, это вы - мисс Кастелли? - вежливо спросил он.

- Да, это я.

- Вас ждут. Следуйте за мной, пожалуйста. Вместе они прошли к застекленным лифтам, поднялись на двенадцатый этаж и прошли длинным коридором, в который выходило множество дверей. Наконец молодой человек ввел Мэдисон в приемную, где царствовала Рита Сантьяго.

- Доброе утро, мисс Кастелли, - сказала она, смерив Мэдисон оценивающим взглядом.

На вид Рите Сантьяго было сорок с небольшим. Невысокая, стройная, она выглядела бы очень привлекательно, если бы не строгое, почти суровое выражение лица. Впрочем, Мэдисон быстро догадалась, что эта суровость адресована лично ей. Она была журналисткой, "нежелательным элементом" и, следовательно, - личным врагом Риты.

- Доброе утро, миссис Сантьяго, - ответила Мэдисон, обворожительно улыбаясь. - Надеюсь, вы извините меня за мой вчерашний звонок. Я была уверена, что о моем приезде уже известно, а оказалось...

- Мистер Леон ждет вас, - перебила ее Рита. - Сюда, пожалуйста...

С этими словами Рита провела Мэдисон в просторный кабинет, из окна которого открывался великолепный вид на Сенчури-Сити. Сам кабинет был оборудован скорее как библиотека, а не как рабочее помещение: у стен стояли мягкие диваны, на стенах висели полки с книгами и дорогие картины. В самом центре комнаты стоял большой стол из стекла и стали, за которым восседал сам великий Фредди Леон. Он работал с какими-то бумагами и даже не поднял головы, когда Рита появилась на пороге.

- Присаживайтесь, - вполголоса сказала Рита, указывая Мэдисон на бидермайеровское кресло, стоявшее возле стола.

Мэдисон села, при этом у нее появилось такое ощущение, что если она не заявит о себе немедленно и самым решительным образом, то ее попросту вышвырнут в течение пятнадцати секунд. Она уже открыла рот, чтобы заговорить, но Рита опередила ее.

- Мистер Леон, - сказала она самым деловым тоном, - клиент, которому вы назначили на одиннадцать тридцать, только что позвонил и предупредил, что он на пять минут задержится. Я предупрежу вас за три минуты до этого срока.

"Гм-м... - подумала Мэдисон. - Неужели он действительно думает отделаться от меня так скоро? Ну уж дудки!"

Рита вышла. Фредди Леон за столом продолжал как ни в чем не бывало перекладывать бумаги.

- Доброе утро, мистер Леон, - сказала Мэдисон самым твердым голосом, на какой она только была способна. - Я очень рада, что вы сумели выкроить полчаса, чтобы принять меня, - добавила она, не скрывая иронии. Пусть Фредди знает, что и она знает себе цену.

Фредди отложил ручку и впервые поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Перед ним сидела изящная красивая молодая женщина с черными как смоль волосами, большими темными глазами и полными губами.

Мэдисон ответила ему смелым, почти вызывающим взглядом. Она тоже рассматривала его. У Фредди было непроницаемое лицо профессионального игрока в покер, которое казалось холодным и неприступным, даже несмотря на приятные, правильные черты. Прямые каштановые волосы были чуть тронуты на висках сединой, а быстрая улыбка, заставлявшая чуть-чуть кривиться прямой решительный рот, совсем не отражалась в глазах, которые оставались холодными и внимательными.