Вам — задание

Мочалов, не слушая дальше дежурного, бросился к выходу. Повернул налево, сделал несколько шагов и увидел ее. Ольга Ильинична, глядя себе под ноги и думая о чем-то своем, шла навстречу. У Петра перехватило дыхание, в горле застряли слова. Он рванул пуговицы на полушубке и тихо позвал:

— Оля!

Она удивленно подняла на него глаза, и они застыли в радостном удивлении.

— Вы? — Она протянула к нему руки и сдавленным голосом вскрикнула: — Петя!

Мочалов бросился к ней, и они, не видя никого вокруг, молча обняли друг друга.

Пальто, которое было наброшено на плечи Василевской, упало на снег. Проходившие мимо раненые, медсестры и санитарки осторожно обходили их и тихо переговаривались: «Повезло Ольге Ильиничне, муж нашелся!»

49

ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ СЛАВИН

Шикульская вела себя нагло. Когда Славин заговорил, она грубо прервала его, со злостью сказала:

— Может, пан скажет, сколько будут держать меня под арестом?

— А вы не заставляйте нас прибегать к такой мере как арест. В противном случае вас придется держать здесь действительно долго. — Славин спокойно сел напротив задержанной, продолжал: — Гражданка Шикульская, скажите, когда и где, при каких обстоятельствах вы познакомились с задержанными в вашем доме людьми?

— Откуда я знаю? Пришли вечером. Сказали, что едут с фронта. Попросились переночевать. Вот я и разрешила.

— Значит, только на одну ночь?

— Да.

— Неправда! Они провели у вас не одну ночь, и вы знаете их давно.

— Кто вам сказал? Впервые их вижу.

— Послушайте, гражданка Шикульская, советую вам не злоупотреблять нашим терпением. Мы знаем гораздо больше, чем вы предполагаете. Советую по-хорошему: бросьте нести чепуху. В архиве подняты документы, которые с достаточной полнотой освещают, что творилось в вашем доме еще до войны. Да это же был самый настоящий притон, очаг разврата! У вас находили пристанище шулеры, воры, проститутки. Мы видим, что и теперь вы не прекращаете заниматься этим делом. Поэтому не надо напускать туман. В вашем доме задержана вооруженная банда. И этим сказано все. Кстати, как утверждают некоторые из арестованных лиц, вы получали в виде вознаграждения значительные ценности. Все они, разумеется, будут реквизированы. Неужели вы не понимаете, что дальше вести себя так совершенно бессмысленно? Сейчас я спрашиваю: будете говорить правду или же продолжать играть в прятки?

Шикульская долго молчала. Славин чувствовал, что она лихорадочно ищет выход из создавшейся ситуации, и решил помочь ей:

— Сегодня утром к вам приходили двое: один в форме старшины, второй — майора. Скажите, кто они?

— Старшина? Майор? — смущенно переспросила Шикульская. — Ах, это те!

— Да-да, те самые. Давно знакомы с вами?

Славин задал этот вопрос совершенно безразличным тоном. Весь его облик в этот момент говорил, что его по существу не интересует ответ Шикульской, что он сам все хорошо знает и спрашивает просто так, для поддержания разговора. На самом деле внутри у него все сжалось, напряглось. Еще бы! Вот-вот эта женщина может назвать имена опасных бандитов.

Шикульская растерянно смотрела на Владимира, не зная, говорить или не говорить правду. А он все тем же скучающим голосом спросил:

— Что же вы молчите? Или мне напомнить, что вы хорошо его знаете?

— Нет, нет! — перебила она. — Я сама скажу! Больше не могу так. Лучше все по правде, но и вы пожалейте меня! Поймите, как тяжело жить одинокой беззащитной женщине. Обещаете, что пожалеете меня? Обещаете?

— Обещаю, но только в том случае, если вы не будете скрывать правды.

— Да-да, конечно. Буду говорить только правду. Клянусь, как перед богом, только правду!

Шикульская помолчала немного, собралась с мыслями, начала рассказывать:

— Я здесь еще при поляках жила, содержала... как вам сказать... Ну, понимаете, дом тайных свиданий. Жить же как-то надо. Были клиенты. Одни — случайные, другие — постоянные. Содержала, конечно, девочек. Так вот, ко мне часто наведывался один пан. Представился коммерсантом. Только многие мои клиенты намекали, что он такой же коммерсант, как я жена Черчилля.

— Как его фамилия?

— Не знаю. Все звали Мареком.

— И дальше?

— Нравилась ему одна моя девушка — Регина Птушек, которая перед самой войной неожиданно вышла замуж и переехала жить на хутор, но куда точно, не знаю. Так вот у Марека и Регины были какие-то свои непонятные для меня связи. Я лично много раз встречала их в самых разных местах города. Часто к ней приходили незнакомые люди, что-то приносили или, наоборот, что-то уносили. Короче говоря, я догадывалась, что пан Марек через Регину поддерживает связь со своими друзьями. Но вскоре он исчез. И вот недели две назад ко мне неожиданно приходят Регина и пан Марек в форме майора Красной Армии. С ним был старший лейтенант. Иваном назвался. Это тот, которого вы задержали в таком неприличном виде.

Пан Марек сказал, что служит в армии, что случайно встретился с Региной и они решили навестить меня. Принесли много вкусных вещей, коньяк, водку. Поужинали вместе, а потом пан Марек попросил, чтобы я разрешила его подчиненным немного пожить у меня. Пообещал хорошо заплатить, помочь продуктами. Я и согласилась.

— Где этот пан Марек сейчас?

— Не знаю. Но мне кажется, что он должен быть у Регины.

— Почему вы так думаете?

— Вчера утром пан Марек пришел ко мне с каким-то старшиной. У того был автомат. Они посидели с часок, поговорили со своими людьми и ушли. Я провожала их вместе с Иваном. Во дворе услышала, как пан Марек тихо сказал Ивану, что если он понадобится, то его можно найти на хуторе у Регины.

— Вы хорошо это слышали?

— Конечно. Я же не глухая.

— Значит, Иван должен знать, где живет этот майор?

— Я тоже так думаю.

Славин позвал Бартошика, поручил ему записать показания Шикульской. Тот пригласил Шикульскую следовать за ним, и Славин задумался: «Теперь слово за „старшим лейтенантом“. Но тот даже фамилии своей не назвал. Значит, надеется выйти из воды сухим. Ждать от него правдивых показаний — дело безнадежное. Что же придумать?» И Славин решил: пока идет допрос Шикульской, надо поговорить со «старшим лейтенантом». Он поднял трубку телефона, позвонил дежурному.

Конвоир привел «старшего лейтенанта». Без ремня, в расстегнутом кителе, из-под которого выглядывала совсем не армейского образца грязная нательная рубашка, он выглядел человеком, который совершенно случайно натянул на себя офицерское обмундирование. Среднего роста, худощавый, с изможденным лицом, «старший лейтенант» остановился перед столом. Маленькие колючие глазки его скользнули по фигуре Славина. Преступник явно настроился вести себя вызывающе.

Владимир пригласил его сесть, взял ручку, пододвинул к себе лист бумаги:

— Ваша фамилия?

«Старший лейтенант» зло ухмыльнулся:

— Пиши какую хочешь.

— Почему я должен писать какую хочу? Вы что — не человек?

— Это почему же? — пожал он плечами.

— А потому, что вы человек, а человеку надлежит иметь имя, фамилию. Поэтому я и хотел бы с вами познакомиться.

Лицо задержанного исказила судорожная гримаса.

— Сосунок! Кого на мушку берешь? Знаешь, сколько я таких видал?

В душе Славина все закипело. Он с трудом заставил себя сдержаться, спокойно заметил:

— Послушай, Иван! Если ты будешь себя так вести, не исключено, что я окажусь последним, с кем ты имеешь возможность побеседовать. Вот почему советую не валять дурака. Кстати, для сведения: таких, как ты, я уже встречал, и немало!

То, что более молодой Славин перешел на «ты», не стушевался перед задержанным, возымело действие. Иван умерил свой пыл и после непродолжительного препирательства устало проговорил:

— Я же прекрасно знаю, что меня ждет. Что бы я ни говорил, спасения все равно не будет.

— Время, конечно, военное. С такими, как ты, долго церемониться никто не станет. Тем не менее, суд при вынесении приговора учитывает все обстоятельства. Так почему тебе не воспользоваться любым, пусть даже маленьким шансом?