Тень (ЛП)

Он посмотрел на меня с пола, всматриваясь своими прозрачными глазами в мои.

Я видела в них что-то вроде извинения или, может, просто понимания. Мгновение спустя он просто кивнул.

— Я знаю. Я понимаю, Элли.

— Знаю, что понимаешь. Тогда почему это тебя так беспокоит?

— Это беспокоит меня потому, что он мой друг.

На мгновение я лишь уставилась на него, поражённая его словами. Подумав над этим, я посмотрела обратно в потолок, обдумывая сказанное им и осознавая, что понимаю лучше, чем думала.

— Балидор был твоим другом, — тихо сказала я.

Молчание заполнило пространство между нами.

Оно выходило из него, ударяя по моему свету. Я не пошевелилась, когда оно дошло до меня, не перевела взгляд, чувствуя, как он прокручивает в голове мои слова. Я уже пожалела о них, осознав, что Ревик впервые говорил со мной — по-настоящему говорил со мной.

Я выдержала его тяжёлый взгляд, чувствуя, как мою грудь сдавило, когда он, наконец, отвернулся.

— Почему, Элли? — спросил он.

Я ощутила, как у меня перехватывает дыхание. Думаю, я отреагировала скорее на исходившее от него чувство, нежели на слова. Когда я повернула голову, он опять смотрел на меня холодными прозрачными глазами.

— Почему? — повторил он. — Я не имею в виду себя. Уверен, в отношении меня у тебя были причины. Я имею в виду их.

— Их? — переспросила я.

— Да, их. Я думал, ты любила их. Врег. Никка. Джакс. Холо. Гар. Другие, с которыми ты была на операции. Ты знала, какими их жизни были прежде, каково им будет вновь стать рабами, — он помедлил, сглотнув и посмотрев на меня. — Почему, Элли? Как ты могла так поступить? Как ты могла просто отбросить их вот так?

Я не могла пошевелиться.

Мысли поднялись в ответ на его слова, но потом просто умерли.

Наконец, я покачала головой, вытирая лицо ладонью.

— Я не отбрасывала их, Ревик.

Злость выплеснулась из его света.

— Балидор сказал мне, что теперь они принадлежат Лао Ху. Он сказал, что ты дала ей разрешение устроить рейд… дала ей чёртовы координаты. Он сказал, что почти никому не удалось сбежать. Им пришлось на месте принести ей клятву верности или очутиться в китайском работном лагере.

Я ощутила, как боль в моей груди усиливается, и разгорается злость на Балидора.

Что ж, я же задавалась вопросом, о чём он говорил с Ревиком все эти дни.

Когда я подумала об этом, злость ушла, растворилась, как соль в воде. Вместо этого меня парализовало чувством вины и скорбью, которую я не могла убрать из своего света, хоть и не выдавала лицом. Когда я, наконец, заговорила, я не смотрела ему в глаза.

— Я не давала разрешения на это, — сказала я, ненавидя эти слова, наверное, даже сильнее, чем ему было ненавистно это слышать. Но я не могла ничего изменить. — Она нарушила наше соглашение.

— Вой Пай?

Я кивнула, показывая жест «да» на языке видящих.

— Каким было ваше соглашение?

Я уставилась в потолок, зная, что он это возненавидит, но понимая, что всё равно хотела ему сказать.

— Мне нужно было их отвлечь, — сказала я, прочистив горло.

Мой голос зазвучал сильнее, почти по-деловому.

— Мне нужно было сдержать их, пока я не доставила тебя в безопасное место. Я знала твоих людей. Достаточно хорошо, чтобы понимать — они пошлют за нами все силы, как только поймут, что я тебя похитила. Вой Пай находилась там, чтобы сдержать их, вот и всё.

— И она согласилась на это? Лидер Лао Ху? Согласилась на работу на побегушках у Моста? — в его голосе звучал неприкрытый сарказм. — Ты действительно настолько наивна, Элли?

— Я предложила ей оплату, — зло отозвалась я. — Вознаграждение наличными. Оружием. Не людьми. Даже не самолётами. Я предложила ей то, что лежало у вас в тех ящиках в главном ангаре, — я помедлила, чувствуя, что вновь стискиваю зубы. — И я предложила ей Салинса. Она, похоже, считала, что он может оказаться полезным. Для целей разведки, сказала она.

— Ты отдала ей Салинса.

— Я предложила его, — сердито сказала я, поворачиваясь. — Именно так я и сделала, чёрт подери. С моей точки зрения, она могла забирать его с потрохами. И всё ещё может хоть подавиться им. Но он единственный из твоих людей, кого этой сучке не удалось поймать.

Ревик уставился на меня с лёгким удивлением.

Я смотрела, как это удивление превращается обратно в холодную злость.

— Бл*дь, а ты сделалась весьма высокомерной в эти дни, Элли, — сказал он. — Вся эта должность Моста, видимо, ударила тебе в голову, если ты думала, что можешь в одиночку управиться с Лао Ху и победить.

— Я не пыталась «управиться» с ней. Я предложила ей то, что показалось мне справедливыми условиями.

— Что ж, — протянул он, удобнее устраиваясь на спине. — Она явно была не согласна.

Я стиснула зубы, наблюдая, как он устраивается на органическом полу, накрыв ладонью лицо. Но я мало что могла ответить на его слова.

Несколько секунд мы оба просто лежали там, ничего не говоря.

— Врег, — произнёс он потом. — Он мёртв?

Я покачала головой, со вздохом крепче скрещивая руки на груди.

— Нет.

— Ты не убила его на самолёте?

— Нет, — я непонимающе уставилась на него, опять разозлившись. — Я никого не убивала на самолёте. С чего бы? И зачем мне убивать Врега?

— Как ты не дала ему остановить тебя?

Раздражённо щёлкнув про себя — а может, на него — я обхватила руками свои ребра, всё ещё стараясь скрыть злость в голосе.

— Я швырнула его. Телекинезом. Когда это лишь немного замедлило его, я выстрелила ему в ногу, — когда Ревик не нарушил молчания, я пожала плечом. — Я заставила его приковать себя к одному из сидений, затем накачала его тем же, чем и тебя.

Воцарилось очередное молчание.

— Он был жив, Ревик, — сказала я. — Ему даже не грозила опасность. Его подлатали перед тем, как мы покинули самолёт. Они все были живы, когда я ушла.

И вновь он не ответил.

Я чувствовала, как он думает, лёжа там, и очередной импульс печали выплёскивается из его света.

Вспомнив Барьерные изображения с последствиями атаки Вой Пай на лагерь Повстанцев, которые показал мне Вэш, я вновь ощутила тошноту, не сумев отвлечь свой разум от того, что она сделала — что я помогла ей сделать. Я ещё даже не сказала ему про Никку, но теперь невольно задавалась вопросом — может, это уже упоминал Балидор или кто-то другой.

Я даже себе не хотела в этом признаваться.

Мысль о том, чтобы поговорить с ним об этом, особенно если он впервые услышит это от меня, вызывала у меня физическую тошноту. Я понимала, что это трусость. Я понимала, что в данный момент, скорее всего, уже не будет разницы, но я всё равно не хотела говорить ему сама.

Он прав. Глупо было с моей стороны думать, что я могу доверять Вой Пай.

В то время я говорила себе, что мне и не нужно ей доверять.

Я доверяла Балидору, а он и Вой Пай, похоже, пришли к своему собственному взаимопониманию. Он сказал мне, что она будет уважать их соглашение, и я ему поверила.

Но насколько я знала, Балидор мог быть согласен с ней в этом. Он определённо считал мой подход к Повстанцам и их куче оружия и самолётов в горах, слишком мягким, и это ещё преуменьшение. Он тоже обвинял меня в наивности и излишней сентиментальности к кучке террористов, которые казались «милыми», когда не убивали людей во имя своих богов и предков.

Больше всего меня раздражало, что они оба по-своему правы.

Я подавила боль, которая пыталась нахлынуть на меня, и покачала головой, глядя в потолок.

— Ты прав, — только и сказала я.

— По поводу чего?

— По поводу всего, — ответила я.

— В смысле?

— Это было глупо, — сказала я, прикусив губу. — Я была дурой. Понимание этого нам обоим не поможет. Но я не хочу, чтобы ты думал, будто я тебя не слышу. Я тебя слышу.

Я ощутила очередной завиток его света, лёгкий шёпот смятения, которое хотело превратиться в злость, но преуспело лишь наполовину.

— Если это тебя утешит, — добавила я, — то практически все с тобой согласны. И не только видящие с твоей стороны. Семёрка тоже… и Адипан. Они все думают, что я выжила из своего бл*дского ума.