Страница 11 из 12
На это можно было возразить, что соседом может оказаться вовсе не старик, а опрятный молодой человек, но Быков промолчал. Он устал бороться с искушением. В конце концов, Марту никто ни к чему не принуждает. Это ее выбор. И вообще, заключил внутренний голос, жить в каюте вовсе не означает спать вместе.
Это была хитрая уловка, но Быков решил не возражать. Мы всегда находим оправдания своим слабостям.
– Чарли еще может передумать, – пробормотал Быков.
– Зато я не передумаю, – отрезала Марта. – Пойдем.
Их данные проверили на компьютере и пропустили наверх. Похоже, все участники экспедиции были в сборе. Собравшись на нижней палубе, они обменивались впечатлениями. Сначала Быкову показалось, что на двадцатиметровой площадке собралась уйма народа, но, присмотревшись, он насчитал десяток попутчиков.
Состоялось знакомство, обмен рукопожатиями, улыбками и вежливыми фразами. У Марты Келли нашлось здесь несколько знакомых, тогда как Быков лишь кивал, хлопал глазами и старался запомнить обилие имен, обрушившихся на его идущую кругом голову.
– Я тебе потом всех представлю особо и покажу фото на компьютере, – пообещала Марта, заметившая его растерянность. – Всего нас двенадцать, как апостолов.
– И Саша Коротич тринадцатый, – кивнул Быков. – Кстати, где он? Тот брюнет в рубахе с пальмами?
– Нет, это Джо Хилл, издавший три книги про Бермудский треугольник. А тот блондин с бородой викинга – автор документального сериала Би-Би-Си. Но пока хватит подробностей. Пойдем раскладывать вещи. До торжественного обеда с мистером Коротичем меньше двух часов, а нам нужно принять душ и переодеться.
Догадавшись, что ванная комната в каюте только одна, Быков предложил Марте обустраиваться первой, пока он осмотрит яхту. Иронично усмехнувшись, она оставила его одного, чему он был весьма рад. Общение с напористой подругой напрягало. Было страшновато представить себе, каково приходится мужчине, на которого она направляет всю свою энергию.
Пока Быков решал, откуда начать экскурсию, на помощь ему пришел тот самый Джо Хилл, выделяющийся своей яркой рубахой. Он любезно показал гостю просторный салон, тренажерный зал, маленький кинотеатр, бассейн и джакузи. Палубы соединялись собой посредством прозрачного лифта, похожего на стеклянную банку. В столовой стоял превосходный концертный рояль. Усевшись за него, Джо пропел пару куплетов из бессмертной «Естедей», причем проделал это умело и с подобающим артистизмом.
Ему было за пятьдесят, так что свою черную, как смоль, шевелюру, он, скорее всего, красил. Узнав, что Быков фотограф, он предложил ему посотрудничать при создании очередной книги.
– У меня уже есть соавтор, – признался Быков.
– Кто, если не секрет? – полюбопытствовал Джо.
– Марта Келли, репортер из…
– О, я ее отлично знаю. Так ты ее очередной жених, Дима? Я слышал, у нее недавно состоялась помолвка.
Не зная, что ответить, Быков пробормотал что-то невразумительное.
– Надеюсь, на этот раз она нашла своего мужчину, – сказал Джо. – У вас будет что-то вроде медового месяца. Хорошо, что наши каюты не через стену.
Грубоватая шутка заставила Быкова покраснеть, и он поспешил перевести разговор на другую тему:
– Я вижу, ножки рояля не привинчены к полу. Странно. А как же штормы?
– Яхта оборудована специальной системой стабилизации качки, – пояснил Джо. – Я люблю технику и все тут разведал. Рулевое устройство сбалансировано так, что можно не опасаться крена. Плюс подвижный баланс. В общем, качка кораблю не грозит. Разве что вы…
Не договорив, он выразительно посмотрел на Быкова и расхохотался. Это был искренний, беззаботный смех человека, не привыкшего считаться с мнением окружающих.
– Джо, – сказал Быков. – Ты веселый парень, это сразу видно. Возможно, я покажусь тебе скучным моралистом, но некоторые шутки мне не нравятся. Они не то, чтобы не смешные, но неуместные.
Смех писателя оборвался так внезапно, словно он поперхнулся. Состроив постную мину, он принялся пичкать Быкова всякими техническими подробностями, больше не затрагивая щекотливых тем. Рассказал, что «Оушн Глори» способна пройти без дозаправки 5000 миль, показал откидывающийся балкон и раздвижной потолок, дающие возможность любоваться морскими видами под открытым небом.
– А на корме есть платформа для купания, – закончил Джо свою обзорную лекцию. – Ночью можно включать подсветку, получается фантастическое зрелище. Скоро сам увидишь. Если вам с Мартой не захочется лечь пораньше… – Он фыркнул, сделал вид, что закашлялся, и выпучил глаза, сдерживая рвущийся наружу смех. – Я хотел сказать, что вы, должно быть, устали с дороги. Ничего больше, Дима.
– Я так и понял, – кивнул Быков, после чего смешливый Джо Хилл поспешил ретироваться под каким-то благовидным предлогом.
Обижаться на него было бессмысленно. Над молодоженами принято шутить. Наверное, им просто завидуют.
Забрав с палубы чемодан и большой кофр с фотоаппаратурой, Быков спустился в каюту. Если не смотреть в окно, которое было именно окном, а не круглым иллюминатором, то интерьер не отличался от интерьера стандартного гостиничного номера. Не самого дешевого, но и не высшего разряда. Скромненький такой «полулюкс». Минимум мебели, стенной шкаф, зеркало, крохотный компьютерный столик, двухъярусная койка с бортиками, ограничивающими пространство, но зато обеспечивающими безопасность в том случае, если балансировка яхты выйдет из строя или окажется бесполезной при сильном шторме.
Марта уже приняла душ и сушила мокрые волосы бесшумным феном, склоняя голову то к одному плечу, то к другому. На ней была майка с ниточками тесемок и белые хлопчатобумажные трусики. Быков поспешил открыть окно, чтобы подставить лицо освежающему ветерку.
– Чем хочешь заняться? – спросила Марта самым невинным тоном, когда он разложил вещи и ополоснулся в душе.
Если ей думалось, что ее легкий наряд предполагает только один вариант ответа, то она ошиблась.
– Я бы хотел ознакомиться с биографиями наших попутчиков, – сказал Быков. – Чтобы не путать их и не совершать ошибок при общении.
– Открой мой ноутбук, – предложила Марта. – На рабочем столе папка под названием «Экспедиция». Там короткие досье на всех.
– И на меня?
– Конечно.
– Значит, ты заранее знала, что сумеешь меня уговорить? – спросил Быков.
– Конечно, – повторила Марта.
Эта женщина твердо знала, чего хотела, и умела добиваться своего любой ценой. Ее проблема заключалась в том, что она приписывала эту способность только себе.
«Я тоже знаю, чего я хочу, а чего нет, – сказал себе Быков. – И не надо думать, что я безвольное, податливое существо, не способное отстаивать собственные интересы».
Не поделившись этими мыслями с Мартой, он расположился перед компьютером и развернул его так, чтобы в экране не отражалось сияние солнечного дня за окном.
– Я под первым номером, – сказала Марта.
– Кто бы сомневался, – пробормотал Быков.
Она растянулась на нижней койке с айфоном, а он погрузился в изучение файлов.
Тот, что касался Марты Келли, представлял собой стандартное резюме, какие рассылают повсеместно, чтобы заявить или напомнить о себе. На фото она была в очках, с коротко подстриженными волосами темно-каштанового цвета, и выглядела значительно моложе, чем теперь. Возраст указан не был, или же Марта его удалила. Список ее печатных работ впечатлял. Особенно поразило Быкова то, что она, оказывается, брала интервью у многих известных политиков мирового значения.
– Ты была в Москве, – констатировал Быков, пробежав взглядом список.
– Целых два раза, – подтвердила Марта.
– И как тебе?
– Церкви красивые. Верхушки яркие. И пушка большая.
– А что из интервью запомнилось?
– Ничего, – ответила Марта, немного подумав. – Я не люблю политику. И политиков тоже не люблю. Они все фальшивые.
Закончив знакомиться с ее резюме, Быков открыл файл, посвященный Джо Хиллу. Писатель оказался плодовитым. Он писал не только про Бермудский треугольник, а и про другие распространенные мифы: йети, пирамиды, календарь майя, Атлантиду, летающие тарелки. Судя по тиражам, книги пользовались успехом. Авторитетная газета «Нью-Йорк Таймс» включала их в свои списки бестселлеров. Джо Хилл был холостяком, увлекался верховой ездой и вел колонку в «Мэджикал Мистери Джорнэл». На фотографии его волосы были еще не радикально черными, а седыми, делая его похожим на состарившегося рок-музыканта, готового распевать старые хиты до самой смерти.