Вурдалак

Пассажиры парохода усаживались в различные экипажи, на возы, а некоторые двинулись пешком по пологому песчаному подъему. Владимир огляделся в поисках свободного экипажа.

– Любезнейший! Вам в город? – послышался голос, и, обернувшись, Владимир увидел господина, который стоял рядом с ним на палубе; при нем был лишь небольшой кожаный портфель.

– Да, в гостиницу.

– Вам в какую?

– Я пока не знаю.

– Выходит, я был прав, предположив, что вы не местный и в Чернигове впервые. – Мужчина с довольным видом рассмеялся, словно сделал бог знает какое открытие. – Город наш хоть и губернский, но небольшой, и лица здешних жителей примелькались. Если желаете, можете составить мне компанию. Помогу вам найти подходящую гостиницу.

– Премного благодарен! – обрадовался Владимир.

Возница экипажа пристроил его багаж на задке коляски, для сохранности обвязав веревкой. Владимир сел рядом с незнакомцем, и тот приказал кучеру:

– Трогай!

Владимир представился:

– Шульженко Владимир Иванович, после окончания Киевского университета направлен лекарем в здешнюю городскую больницу.

– Очень приятно! – Мужчина приподнял шляпу. – Семыкин Петр Семенович, адвокат, имею здесь частную практику.

– Вам известно, почему столько полиции на пристани?

– Меня это также заинтересовало, и я спросил об этом пристава. – Снова последовал довольный смешок адвоката. – Оказывается, мы с вами плыли на затаившемся огнедышащем вулкане, и лишь чудом он никак себя не проявил, – витиевато пояснил новый знакомец.

– Прошу прощения, Петр Семенович, я вас не понял.

– Здешний купец второй гильдии, господин Давиденко, надумал перевезти нашим пароходом тридцать пудов пороха! Вместо того чтобы, как полагается, нанять отдельное судно для столь опасного груза, он решил сэкономить и подверг опасности жизни полутора сотен людей, находящихся на пароходе. Каков негодяй!

– Провидение уберегло пассажиров нашего парохода. – Владимир перекрестился, однако у него не возникло ощущения, что он избежал страшной опасности. Угроза жизни казалась призрачной, не имевшей к нему отношения, словно он прочитал об этом в книге.

– Купца и капитана арестовали – и поделом им, – удовлетворенно произнес Семыкин.

– Необычным оказался мой первый день на новом месте – поездка на пароходе, начиненном порохом. – Владимир во все стороны крутил головой, разглядывая местность, неказистые дощатые дома, стоявшие на высоких деревянных сваях. – Чудно, тут дома словно времянки.

– Во время весеннего разлива Десны эта местность часто подтопляется, поэтому и дома такие, ведь порой приходится их из реки вылавливать. Сейчас мы двигаемся вдоль крепостного вала старой крепости, по так называемому «Кавказу».

Владимир только сейчас обратил внимание на то, что обрывистый берег, виднеющийся за крышами домов, имеет правильную геометрическую форму.

– По какой же странной ассоциации так назвали эту низинную местность? Где тут горы? – поинтересовался пораженный Владимир.

– Раньше она называлась Солдатской слободкой, здесь были расквартированы московские стрельцы из гарнизона крепости, жили в слободке и рыбаки. По легенде, «Кавказом» назвали потому, что здесь селили пленных горцев-абреков во время войны с Чечней, хотя я в этом сомневаюсь. В Чернигове я не встречал потомков чеченцев, но, возможно, из-за того, что они тут не прижились? Это город легенд, у вас будет возможность с ними познакомиться. – Экипаж резко подбросило, и Семыкин счел нужным пояснить: – Мы двигаемся по Быдлогонной улице – каково название, такова ее суть!

Дорога вся была в выбоинах, отчего экипаж постоянно трясло и подбрасывало. Затем начался длинный, затяжной подъем по недавно уложенной брусчатке, но трясло не меньше. Лошади приходилось как следует напрягаться, чтобы тянуть вверх коляску.

– Вероятно, это не официальное название улицы?

– Иного вы не услышите от местных жителей. Да и название весьма меткое. Прошу меня простить за сравнение, но на этой дороге и в самом деле ощущаешь себя скотом!

Пролетка поднялась на самый верх, и улица преобразилась, расширилась. Впереди показалась кирпичная арка, по обе стороны которой возвышались ложные зубчатые крепостные башенки.

– Наша Триумфальная арка, – весело произнес Петр Семенович. – Почти как в Париже. Только у парижан она одна, а у нас их аж четыре. Хоть в этом мы их превзошли!

За аркой с обеих сторон потянулись длинные дощатые заборы, над которыми возвышались зеленые кроны фруктовых деревьев. Дорога стала шире, и теперь это была настоящая мостовая.

– Мы выехали на нашу главную и самую длинную улицу – Шоссейную. С правой стороны от нас, за деревьями, наша главная историческая достопримечательность – валы, там же находится Константиновский сквер. – Петр Семенович продолжал исполнять обязанности гида. – В этой самой древней части города находились великокняжеский замок, детинец, храмы периода Киевской Руси. Обязательно побывайте там. – Петр Семенович поправил на голове съехавшую набок от тряски шляпу. – На противоположной стороне также сквер и Екатерининская церковь, которую вы видели снизу, там же памятник императору Александру III.

Семыкин вдруг рассмеялся и пояснил:

– В Константиновском сквере установлена статуя Александра II, так что можете задумать желание – мы проезжаем между двумя Александрами!

Шоссейная, несмотря на несуразное для главной улицы название, Владимиру понравилась: широкая, оживленная, с вывесками всевозможных магазинов, контор, трактиров. Дома тут были в основном одно-и двухэтажные. Семыкин, рассказывая о городе, всему давал короткие, меткие характеристики. Чернигов при первом знакомстве оставлял приятное впечатление.

– Радует то, что город тихий и, я бы сказал, умиротворенный. Наверное, жизнь тут размеренная, спокойная, без особых происшествий. День на день похож.

– В общем-то вы правы. Это край легенд и сказок, может, поэтому тут порой происходят странные события, которые не поддаются логическому объяснению.

– Интересно, какие?

– Вот, например, недавно на городском кладбище обнаружили раскопанную могилу с пустым гробом. Покойник исчез!

– Что тут невероятного? Я слышал про такие случаи. Во времена Возрождения воровали трупы для лекарей, изучающих анатомию человека. В наше время причины этому могут быть разные – месть, хулиганство, тайные ритуалы. Вот в Киеве у студентов есть обычай напоить какого-нибудь господина, а затем таскать с собой его бесчувственное тело. Фантазия человеческая не имеет границ!

– Дай Боже, чтобы все прояснилось и в этом не были замешаны темные силы! – воскликнул Семыкин и истово перекрестился, словно ограждая себя от опасности.

Владимир удивился подобной реакции адвоката, но не стал спрашивать, чем она вызвана. Возле неприметного двухэтажного серого здания, отличающегося от соседних аляповатой, но звучной вывеской «Гостиница „Царьград“» Семыкин приказал кучеру остановиться.

– Рекомендую вам нашу старейшую гостиницу. Во-первых, номера тут пристойные и относительно недорогие. Во-вторых, думаю, вам будет приятно, что в ней в свое время останавливались известные люди – Николай Гоголь, Александр Пушкин. На первом этаже имеется трактир, где можно сытно и вкусно поесть, на втором находятся лучшие номера. Если пожелаете, помогу вам подыскать удобную квартирку в доходном доме. До городской больницы вам надо будет проехать по Шоссейной улице или даже пройти пешком, это недалеко, впрочем, как и все в нашем небольшом городе. Если эта гостиница вам не понравится, то есть классом выше – «Александровская», возле Соборной площади, или господина Быховского на Преображенской. Там есть ванны с горячей водой и электричество.

– Огромное спасибо, Петр Семенович! Думаю, пока остановлюсь в этой гостинице, а там будет видно.

– Милости прошу ко мне в гости! Я живу на Малоречковской, это за рекой Стрижень, вот вам моя визитная карточка.

Распрощавшись с Семыкиным, Владимир вошел в гостиницу. Небольшой вестибюль, стойка-столик, за которым находился рябой портье в красной атласной рубашке навыпуск, дальше виднелся длинный полутемный коридор, напротив – деревянная лестница, ведущая на второй этаж.