Страница 12 из 24
Как это положено, по инструкции, всех присутствующих положили на пол, обыскали и несколько человек забрали с собой в автобус. С тех пор от них ни слуха, ни духа…
Подобные случаи недалеко от Москвы повторились несколько раз. И после каждого появления такого «милицейского подразделения» исчезало немало людей.
Хотя, если не найдены тела, такие факты суду сами по себе ещё ничего не говорят. В картотеках числятся тысячи пропавших без вести… Именно поэтому оперативно-поисковые подразделения в правоохранительных органах без конца сличают с приметами пропавших все новые и новые трупы, появляющиеся весной из-под снега (на оперативном сленге «подснежники»), выплывающие из воды, вырытые из земли. Да, исчезновение человека ещё не факт его насильственной смерти, но ведь куда-то он подевался!
Поступили в МУР сведения об одном коммерсанте. Его похитили люди в милицейской форме и потребовали для службы пятнадцать тысяч долларов. Деваться некуда – заплатил. Заявлять об этом не стал, считая, что имеет дело с милицией. Затем его опять захватили и запросили ещё большую сумму. Он откупился и в этот раз. Видимо, показалось мало, потребовали ещё. Тогда он попросил помощи у компаньонов, которые знали о его неприятностях. На вопрос: «Кто?» – ответил: «Те же самые». Возможно, это были последние слова в его жизни…
Тестов решил отслеживать все, что происходит в области при участии милиции. Областные службы начали придирчиво проверять документы коллег, милицейские машины, особенно те, которые пытались останавливать фуры на дорогах.
Пост ГАИ остановил иномарку, проверили документы у водителя. В салоне сидели ещё двое. Водитель предъявил удостоверение МВД. Инспектору что-то показалось подозрительным в документе, и он попросил шофера пересесть в служебный «жигуленок». Тот спокойно согласился. Документ вроде оказался в порядке. Но пока постовые занимались проверкой, двое в машине ждать не захотели и уехали…
Машину эту нашли и проверили. За ней пришел бывший сотрудник милиции. Человек бывалый, воевал в Чечне, участвовал в захватах, работал в муниципальной милиции, привык рисковать жизнью. Его отпустили, обвинять вроде как не в чем. Машина, как он объяснил, не его. Попросили его помочь пригнать её на нужное место. И хотя гостя там ждали с засадой, план не удался.
Через месяц эту машину снова задержали. В ней, кроме уже известного водителя, находился один пассажир. Документы у обоих милицейские. Того, кто за рулем, узнал один из проверяющих, тем не менее, документы все же решили уточнить по рации. Пока шла проверка, пассажир неожиданно выскочил из машины и кинулся наутёк. Сначала все оторопели, потом бросились в погоню. Дальше произошло совсем непредвиденное: когда кольцо окружения сомкнулось, беглец опустился на колени и выстрелил себе в голову.
Водитель машины категорически отказался отвечать на вопросы о причине этого дикого поступка своего пассажира. Отговорился тем, что, мол, нанялся подрабатывать у этого человека, а в его личные дела не лез. Однако при осмотре машины нашли подставные номера.
Самоубийца оказался, между тем, фигурой интересной. За ним числились три судимости. Правда, не такие серьёзные, чтобы на всю жизнь пропитаться запахом тюремной похлебки, но все же… Причем первая за преступление, совершенное в форме сотрудника милиции чуть ли не в малолетстве! Опыт, оказывается, ещё вон с какой поры.
Захарова хорошо знали во многих подразделениях милиции. В его принадлежности к органам никто не сомневался. Например, если к начальнику подразделения, в котором в это время находился по делам Захаров, приезжал высокий чин, он по-свойски пожимал ему руку, что впечатляло присутствующих. По документам выходило, что он служил в спецподразделении при министерстве, и через каждые два года его повышали в звании. В подчинении его подразделения находилась группа типа спецназа, которая участвовала во многих милицейских операциях. Причем, как в порядке поддержки, так и самостоятельно.
Самое удивительное, что этот «спецназ Захарова» производил настоящие аресты и привозил преступников, задержанных за самые разнообразные злодеяния: вымогательства, хранение и ношение огнестрельного оружия, за наркотики, в разные отделы милиции. Причем задержания были оформлены и зарегистрированы по всем правилам. И те, кто были задержаны, впоследствии действительно попадали на нары, а в милицейской статистике подрастали срубленные палки раскрываемости. Но вся беда заключалась в том, что эта самодеятельность самозванного милицейского подразделения была совсем небескорыстна. И энтузиазмом Захарова двигали далеко не патриотические мотивы. Сдавая одного за другим подмосковных бандитов настоящей милиции, Захаров расчищал себе место для того, чтобы самому заменить арестованных «кровельщиков» для солидных коммерческих структур.
Действовали бойцы «спецподразделения» уверенно и по-милицейски четко. Отряд был сформирован из бывших и строевых офицеров, хорошо знающих службу, а также курсантской молодежи, искренне убежденной, что они приглашены для важной, общественной работы.
Мотивировка для «завербованных» Захаровым была действительно убедительной. Законы не работают, в стране заправляет мафия – единственный способ спасения родины это участие в секретной организации спецорганов, будто бы стоящей по своему закрытому статусу выше официальных милицейских структур. Тем более, что за работу выплачивали неплохое денежное содержание $500 в месяц, хороший приварок к курсантскому пайку. И они вовсю старались получить «отличную милицейскую практику», верили, что «замечательная» школа «спецподразделения» окажется полезной им в дальнейшей службе.
Правда, находились и те, кто чувствовал, что происходит неладное, такие быстро отходили в сторону.
В девяностые годы среди действующих сотрудников милиции было много недовольных материальным положением. И вскоре, поступив в «подразделение» Захарова, они были вынуждены втянуться, по существу, в откровенные бандитские дела. Но, когда спохватывались, было уже поздно, мышеловка захлопывалась. И они усердствовали изо всех сил на основной работе, старались быть лучшими, закопаться, получить у своего начальства индульгенцию, если вдруг что-то выплывет наружу…
Попасть в подразделение к Захарову было также непросто, как в любое секретное подразделение. Оно было оснащено спецсредствами по последнему слову техники. Атрибутика, автобусы милицейского назначения, оружие и снаряжение особых систем. Принимали только тех, кто прошел отличную подготовку в боях, имел спортивные достижения, владел приемами и стрелял с двух рук и из любой позиции.
В 1997 году было принято решение задержать одного из руководителей «Белой стрелы», который к тому же находился во всероссийском розыске. Владея сложной акустической аппаратурой, он узнал, что за ним придут, и успел застрелиться. Строго по уставу организации.
Устав расписывал все, что можно и нельзя членам братства. Когда знакомишься с их правилами, кажется, что это всего лишь игра, которой развлекались взрослые люди.
Сотовые шифры. Каждая цифра – код, за которым скрывается приказ или сигнал к действию. Для непосвященного – все это кажется бессмыслицей. Но для игроков – жесткий регламент их действий. Игра эта дорого обходилась тем, кого «кровельщики» накрывали своей «крышей». Они высасывали подшефные им фирмы, не оставляя малейшего шанса на развитие.
В тех отделениях милиции, куда они привозили арестованных, не могли знать настоящих целей «белых стрелков». Безукоризненно оформленные документы, милицейский сленг, отличная выправка, от них так и веяло родным духом службы.
И когда их автобус с тридцатью или сорока спецназовцами в масках прибывал в отдел милиции для подкрепления планового мероприятия, кому же могло прийти в голову, что это всего лишь бандитский карнавал?
Не секрет, что банды формируются не на воле, а в тюрьмах, где шепотом, по ночам, планируют жизнь после тюремной «ходки». В 1992 году Захаров отбывал срок. До отсидки он сотрудничал с милицией и выполнял некоторые поручения. Таких людей в милиции называют «доверенными лицами». Тогда же Захаров усвоил, что близость к милиции может сулить выигрыш во многих рискованных делах. Важно, чтобы тебя не раскусили.