Страница 4 из 11
Первое заслуженное чистосердечное «спасибо» Катька услышала только через три дня работы, к середине первой недели. Со слезами на глазах шла она домой и понимала, насколько деградировал ее мозг за три года декретного отпуска. Это было не просто отсутствие навыка работы, это было позорное отсутствие знаний. Затмив рабочую часть мозга бытовыми проблемами, подлая память так лихо запрятала в кулуары сознания всю годами приобретенную медицинскую информацию, что работа по извлечению приравнивалась к работе по бурению нефтяной скважины. Неизмеримые по энергетической затрате силы и терпение предстояло приложить Катьке, чтобы восстановить и заставить работать потухший мозг.
После окончания работы она теперь не стремилась домой, ноги несли ее прямо в альма матер. Туда, где она с таким удовольствием приобретала знания, чтобы быть лучшим врачом – в медицинский институт, теперь уже академию. Взяв с собой диплом об окончании и большую толстую тетрадь, Катя прямиком шла в читальный зал библиотеки, где набрав кучу литературы по анатомии, нормальной и патологической физиологии сердечно-сосудистой системы, проводила часы, зарисовывая и записывая всю необходимую информацию о сердце и сосудах, чтобы не выглядеть круглой «платной» дурой в период обучения в кардиологическом отделении. Уже через несколько дней половина общей тетради была заполнена красочными рисунками сердца со всеми его артериями красного и венами синего цвета, а также отдельные зарисовки проводящей системы желтым и коричневым цветом. Все подписи четко в столбик, вся информация о патологии – на отдельных листах крупным шрифтом.
С каждым днем приходила уверенность в том, что ничего страшного не произошло. Пусть все сначала! Если от нее требуются такие жертвы, то она все равно выдержит. Главное верить в себя и еще – чтобы руки не опустились. А она сильная и все сможет!
V
1 сентября без пяти минут 8 утра она сидела в ординаторской кардиоревматологического отделения областной клинической больницы. Ординаторская была большая. Около десяти рабочих столов ровненько стояли по периметру, два кресла, между ними – маленький журнальный столик с двумя телефонами (городской и внутренний), в углу – холодильник, около стены – стеллаж с трепаными книгами и учебными пособиями. Сказать, что было уютно, нельзя, но в целом для рабочей атмосферы подходяще. Заходили молодые врачи, ординаторы, садились на свободные стулья. Все друг другу улыбались, здоровались. Екатерина ни с кем не была знакома. Ее тоже никто не знал и особо внимания не обращал. Все ждали начала пятиминутки.
Ровно в 8 часов дверь стремительно распахнулась, и в нее с уверенностью не вошел, а просто влетел полноватый мужчина средних лет в белом халате. На ходу выкрикивая распоряжения суетливо спешащим за ним двум, наверное, медсестрам, он с размаху сел на свободное кресло и орлиным взором обвел всех присутствующих. Царила мертвая тишина. «Это, наверное, он и есть – ее руководитель курса», – подумала Катька. У нее неприятно заскребло в животе. Выслушивая четкие отчеты врачей и медсестер за последние сутки о количестве тяжелых больных, новых поступивших, о проделанных мероприятиях и т.д., она ощутила, что попала на значительное и грандиозное мероприятие, где шутить никто не собирался. С первых минут пятиминутки стало ясно, что в этом отделении ведется ответственная и тяжелая работа, связанная с ежесекундным риском для жизни больных. Вопросы, задаваемые дежурным, словно молнии пронзали каждого присутствующего в кабинете. Во всем виде заведующего сквозила сила и уверенность, а еще осознание важности дела, которое он выполняет не просто хорошо, а блестяще. Екатерина сразу это почувствовала. Она смотрела на него и изучала. Чуть одутловатое лицо (возможно от перегрузок), пронзительные синие глаза, сдвинутые к переносице брови, темные волосы, упрямый, с ямочкой подбородок подчеркивали всю значимость его вида и определяли совершенную уверенность в своих поступках. С первого взгляда уже было видно – это человек сильной воли, он знал, чего хотел, и интуитивно чувствовал, как поступать в сложных ситуациях.
Громким и уверенным голосом, раздав последние указания, он объявил о начале рабочего дня. Заряженные его энергией врачи и средний медицинский персонал стремительно вставали с мест и покидали ординаторскую, рассасываясь по своим рабочим кабинетам. Екатерина и еще несколько молодых врачей не сдвинулись с места.
Виктор Петрович, посмотрев на часы, обвел всех оставшихся прищуренным взором. В упор на него смотрели семь молодых специалистов, примерно одного возраста, все женского пола.
Он достал из кармана сложенный список и, озвучивая фамилии, стал знакомиться с каждой. Молодые врачихи вставали со своих мест, коротко отвечали на его вопросы. Некоторые от страха запинались и путались, на что он хмурил брови и быстро оставлял их в покое. Екатерина четко ответила на все его вопросы, и не вызвав с его стороны никакого внимания, села. В конце опроса он подвел итог:
– Так, получается шесть ординаторов и одна для получения узкой специализации. Сразу предупреждаю, не терплю опозданий и бездельников. Вы сюда пришли получать знания и работать! Караю сурово и строго, и нянчиться ни с кем не собираюсь. Перерыв на обед полчаса. Из столовой для больных ничего не брать, сами решайте свои чревоугодные проблемы, но только в положенное для этого время, – он обвел взглядом притихшую публику. – Сейчас идем в палаты смотреть пациентов, дальше будет контрольное задание, потом разбор. Настроить свой мозг на максимальную отдачу. Вопросы есть?
Вопросов, даже если они были, никто не задавал. Все, включая Екатерину, сидели в напряженном оцепенении.
– Очень плохо, что нет вопросов, – сказал удовлетворенный собой руководитель. Катька заметила в его глазах вспыхнувшую огоньком усмешку осознания своего превосходства.
В палате в общении с больными он был профессионал и чувствовал себя как рыба в воде. Опрос проходил в доброжелательной атмосфере, тщательно и быстро, и уже через несколько минут пациент настолько был расположен к Виктору Петровичу, что рассказывал ему про свою семью, детей, доверяя ему все свое сокровенное. Виктор Петрович что-то помечал себе на листке бумаги и переходил от больного к больному. Веером за ним перемещались все его семь кандидаток, претендующие на приобретение таких же знаний. К концу первого часа от количества пациентов и полученной от них информации зарябило в глазах, голова отяжелела. Катька незаметно для себя переключила внимание на своих сокурсниц. Все так же, как и она, были перенапряжены. Вдруг с удивлением она отметила, насколько все девушки симпатичны. Стройные, высокие, аккуратные, ни одного пустого взгляда. Присматриваясь к каждой, она увидела, насколько у каждой по-своему красивое лицо. Она не запомнила их имен, но не переживала по этому поводу. Впереди еще столько времени!
Через два часа обход был закончен, и каждая из них получила задание и своего больного. Нужно было прослушать сердце по всем точкам, определить правильность звучания тонов, наличие шумов, акцентов, составить график работы сердца, поставить все диагнозы, имеющиеся у больного, плюс назначить лечение.
Катька задохнулась. Она почувствовала, что на голову ей уже положили несколько томов Карла Маркса, которые невозможно было стряхнуть, и при каждом встряхивании только появлялась острая боль в висках, напоминая о сосудистом спазме. Сухо пожелав удачи, руководитель удалился в неизвестном направлении. Девушки разбредались по палатам, до обещанного получасового перерыва оставалось два часа, которые нужно было пережить с тем же напряжением.
Екатерина взяла свой допотопный студенческий фонендоскоп, трубки у него некогда прорвались, а за время постоянного дефицита в стране возможности приобрести новый не было. Саша заменил порванные на другие, можно сказать, новые, но они были использованной капельницей. Звук проводили по мере своей полупригодности, но определить всевозможные варианты тонов этот самодельный аппарат не просто не хотел, а не мог.