Страница 18 из 26
– Привет, бродяги! – крикнул вновь прибывший, обшаривая тяжелым взглядом закоулки хаты.
– Привет, привет. – Шер неспешно слез со шконки и подошел к быку. – Откуда приехал?
– С Лефортова привезли, – поморщился арестант. – Это что за тюрьма?
– Те же яйца, только в профиль, – усмехнулся Слава. – 99/1. Централ такой же замороженный, как и Лефортовский. Как звать-то?
– Леха.
– Погоняло есть? – продолжил Шер.
– Есть, – растерялся Алексей столь грубому напору стареющего мошенника. – Боксер и Космонавт.
– Давно сидишь?
– На Лефортово семь месяцев и на зоне четыре года. А вы?
Вкратце сообщив о себе, уже за чаем мы продолжали расспрос Космонавта.
– Что за беда? – поинтересовался Шер.
– Две сто пятые, ОПТ. Я кингисеппский, слышал, наверное? – надменно-гордо выразился Леха.
– Слышал-то, слышал. Только как ты успел четыре года на зоне оттянуть? Вас же еще судить не начинали?
– Да, я срок по другой делюге тянул, менты ствол и героин подкинули, а сюда уже на раскрутку по Финагину привезли.
– Знаешь Финагина?
– Конечно, Сереня – кентуха мой. Вместе газовали в 90-е…
– Погоди, погоди, – перебил я Космонавта. – Это ты мусорам мел за гердос впаривал?
– Да-а, – напряженно вытянул Леха. – Откуда информация?
– Сухарь здесь сидел, рассказывал про тебя.
– Понятно, – проскрипел зубами Леха.
– Только он не говорил, что вы подельники.
– Он еще не знает, – скривился Космонавт.
– Ты тоже на 51-й? – усмехнулся Слава.
– Я? – замялся Леха. – Нет. Какой смысл? Чтоб на пэжэ заехать? Я в раскладах.
– Значит, грузишь подельников?
– Я за свое рассказываю, – недовольно рыкнул бандюган.
– Как это за свое, если у вас ОПГ? Где свое, там общее. Грузишься сам – грузишь всех, – недоуменно констатировал я.
– Со своей делюгой я сам разберусь, – ощетинился Космонавт. – Тебе что, своей мало?
– Леша, а ты масти-то какой? – вмешался Слава.
– Блатной был масти, – натужно выдавил убийца.
– Масть – не советская власть, может поменяться.
– В смысле? – рыкнул Леха.
– Где, говорю, такие погремухи заработал?
– Ну, Боксер – это я на зоне боксом конкретно занимался.
– А Космонавт? Погоняло какое-то наркоманское.
– Это точно! По воле травился, на зоне бросил.
– Долго?
– Лет десять.
– Героин – наш витамин?
– Ага. Сначала герыч только нюхал, потом по вене стал заряжать. По большому счету, тюрьма меня и спасла.
Леха, подплясывая в стойке, нервозно задвигался по хате, по ходу нанося по воздуху хуки и апперкоты. Руки у Космонавта впечатляли. Костяшки здоровенных кулаков были стесаны в кровавые мозоли.
– Что это у тебя за приемчики? – прокряхтел Шер. – Ты решил на нас жути нагнать?
– Э-э-э. Не-а, – растерянно-глупо хохотнул Космонавт. – Это – того. Тренируюсь. Того я, это, на спорте… Вы не курите?
– И ты бросишь, – ответил Слава с улыбкой отеческой заботы.
– Я сдохну без сигарет, нервничаю много. И так спать не могу. – Леха достал из кармана куртки распечатанный «Винстон».
– Только кури у тормозов, – поморщился Шер. – И проси вертухаев, чтоб вытяжку включали. А лучше всего, скрути из старых газет трубу, типа дымовой, и через нее выдыхай прямо в вентиляцию.
– Давай, Слава, прекращай… В трубу… В тюрьме сидим. Сам-то понял, что сказал? – оскалился Боксер.
– Понял, чем дед бабку донял. А почему ты должен курить в ущерб нашему здоровью? – распалялся Шер.
– Ты еще запрет на куреху поставь, – рыгнул Космонавт и с зажженной сигаретой удалился на дальник.
– Черт – закатай вату, – вполголоса определил Слава. – Через неделю он сам сломится или под шконарь полезет.
– С какой стати? – засомневался я.
– Увидишь, – интригующе улыбнулся Шер, потирая руки.
Фамилия у душегуба и бывшего наркоши была подходящая – Заздравнов. Как позже выяснилось, Леша шел говорящей головой по делу кингисеппской группировки. На показаниях его и Сергея Финагина по кличке Фин крепили в том числе и Сухаря, и Алтына. Самому Космонавту предъявляли соучастие в убийстве в девяносто втором молодого дагестанца за то, что тот слишком усердно искал своего без вести пропавшего брата – коммерсанта, который трудился в подконтрольной кингисеппской братве авиатранспортной компании «Витязь». Тогда стрелял Финагин, Леша подстраховывал. Через четыре года Заздравнов грохнул в подъезде директора фирмы «Авалон-Трейд» Нидара Ахмедова. За первую мокруху Космонавт и Фин получили по «Форд-Проба», за вторую – двадцать тысяч долларов на двоих. Теперь Леху как особо ценного свидетеля прятали на «девятке».
Во время врачебного обхода Заздравнов жадно приник к кормушке.
– Доктор, дайте чего-нибудь успокоительного… Я спать не могу… А можно снотворного, пожалуйста… Хотя бы пару таблеточек.
Получив горсть колес, Леша немедленно сожрал все залпом.
– Что с тобой? – спросил я.
– Нервы. С этой еще – с психикой проблемы. По весне так и вообще…
– Весеннее обострение?
– Типа того. В Лефортово совсем хреново стало. Раньше голоса только снаружи чудились, а сейчас изнутри пошли.
– С дозой не перебарщиваешь?
– То, что врачиха дала, вообще ерунда. Мне, чтоб заснуть, три таких надо.
– С учетом твоего наркоманского стажа, это не удивительно, – подвел итог Шер.
– Да, ладно, Слава. Я на зоне нормально спал, просто сейчас гоняю много.
– Дети есть? – спросил мошенник.
– Две жены, пятеро детей, – вздохнул Космонавт. – А у тебя?
– Дочка, – ответил Слава. – Четыре года.
– Женат?
– Жил с девчонкой, расход ей выписал через восемь месяцев, как приняли.
– Сколько лет-то ей?
– Девятнадцать. Из Нижнего Новгорода привез. Хочешь, фотки покажу? – скромно заулыбался Шер и, не дожидаясь ответа, полез в тумбочку.
На свет были извлечены драгоценные фотографии. «Девчонкой» оказалась та симпатичная барышня на морском побережье.
– Уважаю, Слава! – похотливо заурчал Заздравнов, разглядывая девушку. – А это кто такая? – спросил Леха, дойдя до Пэрис Хилтон.
– Секретарша моя, – глазом не моргнул мошенник.
– А че она такая раздетая?
– Это в обеденный перерыв.
– Славян, я тебя реально признал! Красиво на воле жил, как я… Телки, молодые, красивые…
– Люблю я все красивое и вкусное, – облизнулся Шер, довольный комплиментом.
– Я тоже дорогую одежду любил, рестораны шикарные…
– Да что ты пробовал слаще морковки? – презрительно фыркнул Слава.
– Зачем так говоришь? – обидчиво возразил Космонавт. – Видел бы ты меня семь лет назад. Я дома почти не питался. «Манхэттен-Экспресс» – клуб в гостинице «Россия», помнишь, был такой?
– Ну.
– Мы его держали. Для нас всегда там был и стол, и девочки, – мысль о еде навела Леху на размышление. – Кстати, эта, у вас на завтрак кашу дают? У нас в Лефортово давали.
– Какую?
– Ну, там разные. Когда манную, когда рисовую. Тепленькую, на молоке…
– Здесь тоже наливают, но не всем, – подмигнул мне Слава.
– А кому? – Заздравнов явно не ждал подвоха.
– Кто заявление пишет.
– Да ладно тебе… – недоверчиво махнул рукой Космонавт.
– Че «ладно»! – Шер изобразил натуральное возмущение встречным сомнением. – Здесь все через заявление: склад, передачи, посылки, каши.
– А кто не пишет?
– Кому западло, тот не пишет. Жулики, стремяги. За это не переживай, тебе уже все не западло.
– Это почему ты так решил? – напрягся Леха.
– Ты с мусорами сотрудничаешь.
– Куда ты лезешь, Слава?! Лучше скажи, как заявление писать.
– В правом верхнем углу пишешь – коменданту…
– Почему коменданту, везде же начальники?
– Это «девятка»! Здесь все по-другому. Слушай и не перебивай.
– Извини, Слав. Лучше сразу напишу это заявление, чтобы потом ничего не напутать.
– Космонавт почесал лысую темень. – Есть бумага с ручкой?
– Дай говна, дай ложку, – проворчал Шер, вручая Заздравнову мятый листок с грубо оборванными краями и еле живой шарик. – Значит, в правом верхнем углу: «Коменданту ИЗ-99/1 в скобочках «ДАХАУ». Записал?