Страница 3 из 10
«Вы хотите узнать о моем детстве?» – удивился он.
«Почему бы и нет? Если у вас есть время, то давайте начнем именно с этого».
«Ну что ж, часа три-четыре я на вас потрачу, – опять как-то очень серьезно сказал судебно-медицинский эксперт. – Так что, думаю, мы сможем поговорить обо всем».
Он начинал мне нравиться, этот пока непонятный для меня человек. По своему опыту я знал, что отношения между журналистом и тем, у кого он берет интервью, могут развиваться по-разному. Иногда собеседник раздражается от слишком, как ему кажется, неуместных вопросов, иногда раздражаешься сам; бывает, что очень интересный публичный человек в действительности, вне своего образа, – скучнейший серенький зануда. Удача, если оба участника интервью оказываются, что называется, «на одной волне» и время беседы пролетает непринужденно и незаметно. В такие моменты порой рождается крепкая многолетняя дружба.
«Кстати, насчет моего черепа, – слова эксперта не выходили у меня из головы. – Вы сказали, что по некоторым частям лица можете определить толщину костей. Что это – профессионализм, опыт или что-то другое?»
«Скорее, опыт. И еще наблюдательность. Большинство людей совсем не обращают внимания на то, что видят, а если и обращают, то никак не анализируют эту информацию. Задача же эксперта – уметь видеть и оценивать увиденное. Возьмем, к примеру, самое простое – одежду. Во что вы одеты? Перечислите».
«Эм-м… – вопрос был неожиданный. – Ну, рубашка, футболка и джинсы. А что?»
«Я ответил бы по-другому. На вас: рубашка с длинными рукавами, серая, в крупную черную клетку, хлопчатобумажная, которая застегивается на круглые серые пластмассовые пуговицы. На передней поверхности правой и левой полы, в верхней их трети, два накладных кармана, которые застегиваются на такие же пуговицы; футболка черная, хлопчатобумажная, с красно-белым принтом на передней поверхности; брюки синие из джинсовой ткани, застегиваются на круглую желтую металлическую пуговицу и желтую металлическую застежку «молния». На передней и задней поверхности правой и левой брючины, в верхней их трети, – по два врезных и накладных кармана. В шлевках брюк – черный кожаный поясной ремень шириной около пяти сантиметров, с блестящей белой металлической пряжкой. Носки черные, хлопчатобумажные; туфли черные, замшевые, с серыми металлическими декоративными заклепками на наружной поверхности и, пардон, хлопчатобумажные трусы с широкой серой резинкой. Я так описал бы вашу одежду».
Все было верно. «Носки он мог увидеть, но как и когда он разглядел мои трусы – совершенно непонятно».
«Мы с вами общаемся всего-то около получаса, – продолжал эксперт, – а я о вас уже способен кое-что сказать вполне определенно. Например, я могу утверждать, что вы курите, причем давно и много».
Я действительно курил больше двадцати лет, и в последнее время нормой для меня стала пачка в день. Ну, или полторы пачки. Если честно, то иногда доходило и до двух. Бывало, что во время работы в офисе над репортажем об очередном «погружении» я не замечал, как прикуривал одну сигарету от другой, при этом в пепельнице на столе всегда дымилась еще одна – на всякий случай, чтобы не отвлекаться на прикуривание новой, когда накатывает вдохновение и нельзя оторваться от клавиатуры.
Сейчас я поймал себя на мысли о том, что мне совсем не хочется курить, хотя прошло уже довольно много времени с начала нашего разговора. Не тянуло тошнотворно в животе и в груди, не выворачивало нутро, и я не испытывал потребности снова и снова вдыхать табачный дым. Это было очень странно, но сконцентрироваться на этой мысли у меня не получилось – эксперт продолжал:
«Во-первых, от вас пахнет табаком. От курящего человека всегда пахнет куревом, даже тогда, когда он пользуется одеколоном. Пахнут волосы, одежда, дыхание. Во-вторых, у вас сухая кожа, кончики пальцев бледные, а ногти – с желтым оттенком. Да и если бы вы посмотрели на себя со стороны, вы услышали бы, что дышите с этакой особенной хрипотцой. Готов поспорить, что по утрам вам приходится откашливаться всякой дрянью, и не всегда у вас это получается с первого раза. Хронический бронхит, начинающаяся эмфизема и сажа в легких – картина вполне очевидная. Я ведь прав, не так ли?»
Он был прав. Утренний кашель стал уже столь обыденным, что я не обращал на него внимания, как и на ту темно-серо-зеленоватую густую слизь, которая отхаркивалась с каждым разом все труднее.
«Ну и нюх у вас! – промычал я. – Как у собаки!»
«Нюх, как вы выразились, очень важен для эксперта. Чрезвычайно важен. Знаете ли вы, что мы специально нюхаем трупы? – вдруг спросил он. – Вид врача, который нюхает только что вскрытый череп, может вызвать психотравму у обывателя, но ведь мы исследуем тела, – он сделал акцент на слове «исследуем». – Есть визуальный метод исследования – когда я осматриваю покойника, а есть, если можно так сказать, «нюхательный». Чтобы различить в обычном трупном запахе нотки горького миндаля, прелой листвы или уловить сладковатую волну спирта, нужно активно понюхать труп, причем желательно сразу после извлечения головного мозга или вскрытия грудной и брюшной полостей. А желудочное содержимое? Святая обязанность каждого эксперта – определить, что употреблял перед смертью умерший, особенно, если он является убитым. Изучая степень заполнения желудка и характер поступившей в него пищи, а также зная сроки, через которые пища эвакуируется из желудка, мы способны сказать, когда человек ел, и это может быть очень важно для следствия. Как установить, что именно ел убитый? Промыть содержимое желудка в дуршлаге и хорошенько понюхать. Даже в обычном гнилостном запахе можно различить много вполне приятных оттенков, а иногда гнилой труп и вовсе пахнет как женские духи одной известной марки, не скажу какой. Если ваша жена, девушка или знакомая использует эти духи, они обязательно будут у вас ассоциироваться с моргом. Вы все еще хотите посетить вскрытие?»
Ответил я не сразу. Конечно, я знал… приблизительно знал, как работает судмедэксперт. Пересмотрев кучу роликов в Интернете по запросу «вскрытие трупа», я представлял себе то, с чем мне придется столкнуться. Но вот запах… О нем я как-то не подумал и теперь был совершенно сбит с толку рассказом доктора.
«А вот в иностранных фильмах патологоанатомы чем-то мажут себе под носом», – с надеждой начал я.
«Ментоловая мазь. Забудьте о ней. Мы ее не используем по тем причинам, о которых я только что говорил».
Честно говоря, другого ответа я и не ждал.
«Ну что же, – ответил я, – нюхать так нюхать».
«Вот и прекрасно, – как бы поставил точку в этой теме эксперт. – Я обещаю, что вы примете участие во вскрытии трупа, и довольно скоро, но сперва вы хотели о чем-то со мной поговорить?»
Наружное исследование
«Начнем с самого начала, – сказал я. – Расскажите о своем детстве, о том, как вы росли, чем увлекались, каким были?»
«Ну, что же, слушайте… Мои родители познакомились в Целинограде, где оба поступили в медицинский институт. Сейчас Целиноград называется Нур-Султан и является столицей Казахстана, а в то время он был небольшим областным городом. Через него протекает река Ишим, где местные жители в те времена с моста ловили раков: они опускали в воду на длинных веревках специальные рачевни – сетки с привязанными к ним кусками тухлого мяса, ждали минут тридцать и поднимали их, уже полные раков.
Надо сказать, что Казахстан был модерновой советской республикой, особенно северная его часть, куда ехали тысячи молодых людей, комсомольцев и не только, движимых призывом партии и правительства превратить целинные земли в плодородные поля. Первых целинников можно назвать настоящими героями: мало того, что работали они на голом энтузиазме, так еще и в жутких условиях. Летом – адская жара, зимой – адский холод, морозы за тридцать и постоянные метели. Жили в землянках, палатках, но были счастливы от того, что участвовали в большом и нужном деле. В наш коммерческий век такое немыслимо…