Подневольный Рут (ЛП)

— Мне холодно, — произнесла она, прекрасно понимая, что это ничего не изменит. — Грон.

Она снова потянулась к его руке, и он отдернул ее на дюйм или два. Она чуть не завыла, ничего не добившись. Дело дрянь. Она окоченела, проголодалась, уже несколько часов ничего не пила, что плохого в том, что ей просто хочется обняться и вздремнуть?! До сих пор ей приходилось несладко, и она все бы отдала, чтобы пару секунд подержится за руки, но ее все еще отвергали, как прокаженную. Она сойдет с ума, если он не уступит. Она отказывалась верить, что он родом из общества, которое не терпело прикосновений ни при каких обстоятельствах, и даже если это было так, она была бы очень признательна, если бы он сейчас поступился своими принципами и просто вымыл руки, когда они выйдут из этой проклятой камеры!

Ее вдруг осенило, что он, возможно, женат или что-то в этом роде, и именно поэтому прикасаться к ней было запрещено. У него могла быть миссис Грон и куча маленьких Гронов, ожидавших возвращения папы домой, и он хотел вернуться с чистой совестью. Возможно, он хотел сказать своей любимой, что не касался другой женщины, пока был вдали от дома, а она пыталась помешать в этом ему.

Но он уже прикасался к ней раньше. Проблема возникала, только когда она пыталась сама дотронуться до него.

«Плевать», — подумала она. Она не пыталась залезть в его несуществующие трусы, речь шла о выживании. Он мог неправильно толковать ее действия, но он поймет это, когда ничего не произойдет. В данный момент она была готова загнать его в угол, если потребуется. Во всяком случае, она согреется, гоняясь за ним по камере. Она больше не боялась его и мысли не допускала, что он нападет на нее.

Рут снова потянулась к его руке, чуть быстрее. Не схватив, но и не дав ему возможности вырваться. На этот раз она его коснулась, но он не отстранился. Мех на тыльной стороне его ладони показался ей странным. Он был грубым и густым, но его пальцы и ладонь были точь-в-точь как у человека. Он сказал ей что-то, похоже, что-то важное, но она не знала, как реагировать. Он мог сказать все что угодно, а смотрел на нее так, словно просил что-то сделать или не делать, не надеясь добиться своего. Что ж, нарушение табу, вероятно, всегда приводит к такой реакции.

Она придвинулась ближе, подняла его руку и повернулась к нему спиной. Он был таким теплым. Она чувствовала исходящий от него жар, даже не соприкасаясь с ним кожа к коже, кончики меха на его груди всего лишь щекотали ее спину. Она положила себе на живот его руку, которая была тяжелой и мускулистой. Грон не держал ее, едва прикасался к ней, за исключением того места, где она расположила его руку, но он не отстранился. Рут вздохнула, когда его тепло медленно проникло в ее тело, расслабляя напряженные мышцы и просто давая ей знать, что рядом был другой человек. Грон снова что-то приглушенно пробормотал.

— Я знаю, здоровяк, — прошептала она в ответ, чтобы успокоить его. — Знаю, что ты не хочешь этого делать, но потерпи еще немного, пожалуйста…

О да, она определенно могла проспать в таком положении несколько часов. С ее стороны было жестоко принуждать его, но она не собиралась заниматься с ним сексом, и если миссис Грон разозлится, он мог просто сказать ей, что Рут нужно было помочь.

Она снова позволила себе придвинуться к нему, и он застонал, сопроводив свой стон еще парочкой ворчаще-рычащих слов. Может она ошиблась, и он на самом деле был как монах, давший обет безбрачия, а она проверяла его клятвы на прочность или что-то в этом духе? Она сомневалась, что заводит его, потому что никто в нее ничем не тыкал, а его рука все еще обнимала ее за талию. Он даже не пытался ее облапить. Возможно, он просто испытывал к ней отвращение — такому маленькому, лишенному меха, бесхвостому человеку — и мужественно, терпеливо ждал, когда сможет отстраниться. Она была ему признательна. Он напоминал меховой коврик перед камином, а она — кошку. Рассеянно поглаживая его по руке, она запустила ноготки в его мех, и он вздрогнул.

Она снова открыла глаза, понимая, что должна уйти от него и оставить его в покое, но ей не хотелось лишаться тепла, променяв его на холод. По крайней мере, она перестала дрожать, чувствуя, что эмоционально окрепла, и теперь могла сама о себе позаботиться. Она сняла его руку со своего живота и отодвинулась, улыбнувшись ему. Он выглядел растерянным и немного ошеломленным.

— Спасибо, — сказала она. — Теперь я чувствую себя лучше.

Он что-то недовольно проворчал и подался вперед, как будто собирался последовать за ней.

Ее стали терзать сомнения. Он хотел и дальше обниматься? Может, он что-то для себя решил? Она улыбнулась и протянула руку в качестве проверки. Если он хотел еще немного пообниматься, она наверняка сможет заснуть. Он посмотрел на ее руку, затем взял ее, как будто прикосновение не было для него проблемой. Она усмехнулась, снова придвинулась ближе и легонько толкнула его, чтобы он лег, прислонившись спиной к стене, после чего она легла спиной к нему, взяв его руку и положив себе на талию. Она осторожно переместила свое тело так, чтобы прижаться к нему, пока он будет прижат к стене.

— Все в порядке? — спросила она, глянув на него поверх плеча. Он что-то пробормотал и нежно отвел волосы с ее лица и шеи. Она подпрыгнула, когда что-то пушистое поползло по ее бедру, забыв, что у него имелась лишняя конечность. Он подложил свою руку ей под голову, чтобы она воспользовалась ей как подушкой, затем опустил голову, зарывшись лицом в ее волосы и шею, и глубоко вдохнул. Если бы он не прижимал ее к себе, то его мощная грудь оттолкнула бы ее от него.

Когда он, явно довольный, улегся спать, а его, к счастью, не заинтересованные в активных действиях гениталии коснулись ее бедер, она вдруг испугалась, что инициировала то, чего не понимала. Он определенно передумал насчет их прикосновений, но почему? Кем теперь он их считает? Сокамерниками? Друзьями? Он не предпринимал попыток заняться с ней сексом, но обнимал, как профи.

Она не собиралась тревожить его сон во второй раз. Они все равно не могли обсудить произошедшее. Единственное, что ей было нужно, — это теплое, податливое место для сна. Если он сделает что-то, что ей не понравится, она остановит его. В конце концов, навряд ли она разобьет ему сердце. Если их разлучат или им придется расстаться, когда они сбегут, это будет просто недоразумением. Вряд ли она нанесет ему непоправимый эмоциональный ущерб. Они знали друг друга всего три дня.

Глава 13

Рут проснулась в объятиях Грона, словно под нелепым лоскутным одеялом из тепла и холода, но в целом чувствовала себя куда более комфортно, чем раньше. Кроме того, ее голова все еще покоилась на его руке. Он спал у нее за спиной, обняв ее за талию и прижимая к себе. Его хвост по-прежнему безвольно лежал у нее на коленях. Она задумчиво опустила на него свой взгляд. Он спал… но, похоже, преодолел свое отвращение к ее прикосновениям. Оглянувшись через плечо на его умиротворенное во сне лицо, она осторожно провела рукой по меху хвоста, не удостоившись никакой реакции.

Она обхватила его рукой и провела по кончику. Это было странно. Она все еще думала о нем как о человеческом хвосте, потому что Грон был очень похож на нее. Хвост был теплым и увесистым, мех почти мягким, но с остренькими кончиками. Она подняла хвост и поднесла его к глазам. Он был, по меньшей мере, три или четыре фута длиной (прим. 90-120 см), и она не могла полностью обхватить его рукой. Мех переходил в небольшую кисточку на конце, по которой она поводила туда-сюда, вздрогнув, когда хвост дернулся в ее руках. Рут улыбнулась, должно быть, ему стало щекотно. Она проделала это снова, и хвост дернулся, пытаясь высвободиться из ее руки, но она не ослабила хватки и провела пальцем по его кончику, чтобы успокоить его и выпрямить волоски, которые потревожила. Рут поднесла его ко рту, чтобы почувствовать мех на своих губах. Он был колючим. Она еще несколько раз провела им по своим ладоням, после чего снова положила его на свое бедро, но он обвился вокруг ее запястья, а кончик потерся о ладонь, словно прося ее продолжить.