Страница 1 из 1
Знаешь, я не могу сейчас с тобой говорить. Я лучше напишу тебе письмо. В конце концов, когда-то наши отношения начинались именно с писем. И нам обоим тогда казалось, что мы удивительно хорошо понимаем друг друга. Может, все произошло именно потому, что мы перестали писать письма?
Когда пишешь, думаешь о каждом предложении, подбираешь слова, оттачиваешь формулировки. Письмо можно перечитать, поправить, стереть, не отправить вовсе, написать заново…
Со словами не так: произнесешь что-нибудь в запале – и готово, дело сделано. Это я пытаюсь уговорить себя, что фраза, произнесенная тобой, была произнесена в запале. Не хочу верить в то, что ты сказал это обдуманно и расчетливо…
А я в ответ ничего не сказала. Не потому что боялась, нет. Просто не захотела слышать, верить. Захотела дать тебе возможность перечеркнуть, стереть, переписать. Молча надела на собаку, поводок и пошла к двери. И ты меня не останавливал. Я не обижаюсь, это не упрек. Я же знаю, тебе сейчас тоже больно и плохо. Наверное, даже хорошо, что ты просто дал мне уйти, по-прежнему оставив нам шанс, услышать друг друга и понять…
Ранняя взрослая жизнь
Очень тяжело рассказывать тебе о себе, ты ведь и так, кажется, все-все обо мне знаешь. Но я все-таки попытаюсь. Не для того даже, чтобы что-то объяснить, а для того, чтобы самой лучше понять, что произошло и почему все обернулось именно так. Лучше понять саму себя…
Моя юность закончилась рано, а молодость наступила поздно. Юность, по сути, не успела начаться – мне только исполнилось 17, когда у меня появилась дочь. Мария, Манечка, Маруся. Ранняя беременность не была для меня катастрофой – мы с Марусиным папой любили друг друга и все равно собирались пожениться, он был на пять лет старше меня и уже работал, да и мама меня тогда поддержала. Но юность закончилась, пришло ощущение ответственности за этот крошечный розовый комочек, пришли бессонные ночи, мокрые пеленки, бесконечная готовка, стирка и глажка – тогда, 20 лет назад, мы если и слышали о памперсах, то уж точно не могли себе их позволить. Маруся болела, я крутилась вокруг нее, муж становился все мрачнее, а страна стремительными темпами катилась к экономической катастрофе.
Когда Марусе было два, кормить семью на зарплату мужа стало невозможно, и мы уехали в деревню, где когда-то жили его родители и до сих пор не развалился и не был растащен по бревнышку старый дом. Пока мои сверстницы учились в институтах, танцевали на дискотеках и кокетничали с мальчиками, я училась управляться с огородом и доить козу.
Уход Марусиного отца юношеской беззаботности мне не добавил. Когда он понял, что не создан для семейной жизни, Марусе было четыре. Я сжимала зубы, чтобы не расплакаться, старалась спокойно отвечать на дочкины расспросы и организовывала переезд обратно в Киев, там опять старалась спокойно отвечать на расспросы родителей и друзей и училась заново строить жизнь.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.