Страница 4 из 14
– Имею честь доложить, господин капитан, – невозмутимо сообщил Арамис, – что я лично заколол одного из предательски напавших на нас гвардейцев.
– Я этого не знал, – сразу смягчился господин де Тревиль. – Похоже, его высокопреосвященство несколько неточно передал ход событий…
– У нас к вам есть просьба, господин капитан, – вкрадчиво начал Арамис, видя, что им удалось переломить ход разговора. – Не говорите никому, как опасно ранен Атос. Шпага пронзила ему грудь, так что…
В этот момент на пороге приемной показался человек, облаченный в мушкетерский камзол. Его благо родное лицо покрывала смертельная бледность.
– Атос! – хором воскликнули капитан и Портос с Арамисом.
– Прибыл по вашему приказу, господин капитан, – произнес Атос. – Жду распоряжений.
Господин де Тревиль в мгновение ока сменил гнев на милость. Он снова стал таким, каким его привыкли видеть его мушкетеры – заботливым отцом, готовым на все ради своих солдат. Тронутый проявлением мужества Атоса, капитан бросился, чтобы поддержать раненого.
– Я запрещаю вам, – проникновенно начал господин де Тревиль, – и вам также, господа, – бросил он Портосу и Арамису, – без крайней необходимости рисковать жизнью! Вы дороги мне, и вы дороги королю. Всем известно, что самые храбрые люди в королевстве – это наши славные мушкетеры!
В порыве чувств он крепко сжал руку Атоса. Атос побледнел еще сильнее и, сраженный болью, упал на ковер.
– Врача! – закричал господин де Тревиль. – Скорее врача!
Лекарь, по счастью, находился в доме. Он быстро поднялся в приемную. Портос и Арамис на руках перенесли своего друга в смежную с кабинетом комнату и, по настоянию лекаря, вышли. Около раненого остались только врач и господин де Тревиль.
Немного погодя капитан появился и сообщил, что жизни Атоса ничто не угрожает. Портос и Арамис удалились, а господин де Тревиль повернулся к д’Артаньяну.
– Простите, земляк, – улыбнулся он. – Я совершенно забыл о вас. Но перейдем к делу. Я прекрасно помню вашего отца. Чем могу служить?
Д’Артаньян сбивчиво объяснил, что мечтал о зачислении в полк мушкетеров с помощью господина де Тревиля, но теперь понял, что недостоин такой великой милости.
– Вы правы, молодой человек, – задумчиво ответил господин де Тревиль, – это действительно огромная честь служить в нашем полку. Я вижу, вы настойчивы и не робкого десятка. Я рад бы вам помочь, но существуют правила. По распоряжению короля, человек может быть принят в ряды мушкетеров только после того, как зарекомендует себя в сражении, совершит подвиг или прослужит два года в более скромном полку.
Д’Артаньян с готовностью кивнул.
– В память дружбы с вашим отцом я хочу кое-что сделать для его сына, – продолжал с улыбкой господин де Тревиль. – Сам я приехал покорять Париж с четырьмя экю в кармане и готов был проткнуть шпагой любого, кто осмелился бы сказать, что я не могу купить Лувр.
Д’Артаньян с гордостью отметил про себя, что благодаря продаже коня он является обладателем вдвое большего состояния.
– Я дам вам письмо к начальнику Королевской академии, – предложил господин де Тревиль. – Вы научитесь скакать верхом, танцевать, владеть шпагой, у вас появятся новые полезные знакомства. Я приглашаю вас время от времени навещать меня и докладывать, как у вас идут дела. Честно говоря, я удивлен тем, что вы пустились в столь дальний путь без рекомендательного письма от вашего почтенного родителя.
– Я и сам вижу, что имея письмо я преуспел бы больше, – горестно вздохнул д’Артаньян. – У меня действительно было такое письмо, но у меня предательски похитили его, пока я был без сознания.
И юный гасконец чистосердечно поведал де Тревилю о том, что приключилось с ним в городке Менге.
Капитан мушкетеров почему-то сразу понял, что юноша говорит искренне, а потому внимательно выслушал его историю.
– Дело непростое, – покачал головой господин де Тревиль. – Если я правильно понял, вы имели неосторожность громко называть мое имя?
– Да. Такое имя, как ваше, может послужить надежным щитом. Я решил прикрываться им, как только возникнет необходимость.
– А не было ли, – поинтересовался господин де Тревиль, – у того человека небольшого шрама на виске?
– Был. Мне показалось, что это след от пули.
– Это был мужчина высокого роста, темноволосый, бледный?
– Да. Разве вы, сударь, знакомы с ним?
– Он ждал женщину? – словно не заметив недоумения своего гостя, продолжал расспрашивать господин де Тревиль.
– Он покинул гостиницу только после короткой беседы с женщиной, сидевшей в карете. Он называл ее миледи.
– Вам известно, о чем они говорили?
– Он передал миледи ларец и сказал, что в нем она найдет распоряжения кардинала. Прошу вас, сударь, скажите мне, кто этот человек, я должен рассчитаться с ним!
– Послушайте моего доброго совета, молодой человек, – неожиданно господин де Тревиль стал очень серьезен. – Этот противник не по зубам ни вам, ни кому бы то ни было еще. Избегайте встреч с ним, а уж если встретите, избави вас бог напроситься на драку.
Господин де Тревиль с сомнением поглядел на странного просителя. Уж не подослан ли он кардиналом, мелькнула мысль у капитана мушкетеров. Ведь страстная ненависть, которую д’Артаньян питал к незнакомцу из Менга – а судя по описанию, это был один из самых верных приверженцев кардинала Ришелье, – могла быть поддельной и иметь цель заманить его, де Тревиля, в ловушку. Но если это так, то Ришелье наверняка внушил д’Артаньяну, что лучший способ втереться к капитану мушкетеров в доверие, – это наговорить про кардинала гадостей. Стало быть, он наверняка начнет рассказывать, как ненавидит кардинала. Господин де Тревиль решил испытать молодого гасконца.
– Друг мой, – начал он, – запомните, что если вы в силу каких-то обстоятельств питаете вражду к его высокопреосвященству или его верным слугам, к каковым я с радостью причисляю и себя, то вам нечего искать поддержки в моем доме. Король и кардинал – лучшие друзья, а то, что между ними существуют разногласия и недоброжелательство – не более чем досужие сплетни. Чтобы показать, как искренне я расположен к вам, сыну моего давнего друга, я дам вам хороший совет. Не поддавайтесь на подобный обман, потому что он может завлечь вас в опасную ловушку. Более того, если вы, по примеру иных молодых дворян, вздумаете проявлять враждебные чувства к кардиналу, я никогда не приближу вас к себе.
Однако реакция д’Артаньяна оказалась иной, нежели предполагал господин де Тревиль.
– Сударь, – ответил он, – мой отец советовал мне то же самое – верно служить королю и кардиналу, и не покоряться никому, кроме них и еще вас, кого отец считает первыми людьми Франции. Вы были откровенны со мной, и я искренне вам благодарен.
Господин де Тревиль был приятно удивлен, однако решил не терять бдительности. Жизнь при дворе научила капитана мушкетеров осторожности, и он предпочитал десять раз проверить человека, прежде чем всецело довериться ему.
– Я вижу, вы честный человек, – пожал господин де Тревиль руку молодому гасконцу. – Мой дом всегда открыт для вас. Заходите в любое время, присмотритесь к людям, которые бывают у меня. Я уверен, вы найдете возможность использовать счастливый случай.
– Я понимаю, сударь, что должен оказаться достоин той чести, которую вы мне оказываете, – кивнул д’Артаньян. – Уверен, вам недолго придется ждать. Я сумею заслужить плащ королевского мушкетера.
Господин де Тревиль уселся у стола и принялся сочинять рекомендательное письмо для д’Артаньяна к начальнику королевской академии. Молодой гасконец остался стоять у окна, наблюдая, как мушкетеры один за другим покидают дом своего начальника. Вдруг по лицу его пробежала тень. В тот самый момент, когда капитан уже запечатал письмо и поднялся, чтобы отдать его юноше, тот бросился из кабинета, яростно крича на ходу:
– Тысяча чертей! Не уйдешь!
– В чем дело? – воскликнул де Тревиль.
– Это он, он! Незнакомец из Менга!