Страница 3 из 117
— Он нуждается в помощи?
— Чего он боится?
— Он думает о смерти.
— Эрван, не нужно замыкаться в себе.
— Ты нуждаешься в помощи.
— Смерть уже близко.
— Он убьет тебя.
— Он не слышит нас!
— Он не слышит нас?
— Ах, Эрван.
Молодой человек закончил с мытьем окон и полов, вылил грязную воду из ведер, после чего сел за рабочий стол Джорджа и закрыл лицо руками. Он устал. Он хотел отдохнуть. Отдохнуть от своих болезненных мыслей… Они режут. Режут внутренние органы. Медленно. Отрезают по маленькому кусочку и с такой же скорость поглощают. Эрван чувствует прикосновение их зубов. Терпит боль. Но это терпение рано или поздно закончится. Силы были на исходе.
Он поднял с пола выброшенное им кольцо и уставшими глазами осмотрел его.
Усмехнулся. Криво и как-то злобно. Будто увидел перед собой человека, который был ему неприятен и вызывал лишь желание поиздеваться над ним. Он покрутил свернутый в кольцо гвоздь, осмотрел каждую деталь на нем. Металл был слегка окислен, имел потертости и шероховатости. Эрван попытался сгладить его поверхность, но большего сделать было невозможно: гвоздь мог запросто треснуть от излишней работы над ним. Но почему-то сейчас работа, ранее казавшаяся ему красивой, стала уродливой, стыдливой. О чем он думал, когда сотворил этот предмет? На что надеялся? На согласие? Как это наивно…
Все закончилось. Продолжение сказки не настанет. Он может больше не надеяться на это. Их история нашла свой логический финал. Эрван это с болью осознал и не желал это принимать. Но так оно есть… На самом деле. И уже ничего не исправить. Второго шанса не будет.
Их отношения с самого начала были ошибкой. И будет правильным завершить их сейчас. Пока боль не стала еще сильнее.
Эрван положил кольцо на стол, вытащил из нижнего ящика молоток и со всей силы ударил им по согнутому в круг гвоздю. Металл от сильнейшего удара сплюснулся и, не выдержав нагрузки, треснул на несколько частей. Посмотрев на результаты своих трудов, Эрван тяжело выдохнул, после чего собрал кусочки некогда нравившегося ему кольца и со спокойным лицом выбросил их в мусорное ведро.
Он в порядке. Теперь его сердце вновь свободно.
— Я хочу убить… Убить, убить тебя! — скрипящий мужской голос был повсюду, он словно перемещался в пространстве: по стенам, под полом, где-то на улице. Сложно было определить источник звука, тот был чересчур неуловим. И этим пугал до смерти. — Я чувствую твою смерть. Дай мне тебя прикончить! Дай завершить начатое! Дай мне завершить твои страдания!
Голос пробирал до самых костей, пробегался по ним в виде смертельного холода. Казалось, что каждое слово этого мужчины способно обездвижить совершенно любую часть тела, тем самым давая ему возможность сделать то, о чем тот так мечтал уже длительное время.
— Эрван!
— Просыпайся!
— Тебе нельзя спать. Проснись!
— Это убьет тебя!
— Он нас не слышит?
— Он уже здесь?
— Эрван!
— Эрван!!!
— Добрый день, — произнесла девушка где-то поблизости. — Извините, что вошла к вам без стука.
Молодой человек приоткрыл свои голубые глаза с длинными ресницами, слегка поморщился от доносящегося дневного света и увидел перед собой утонченный женский силуэт, который трудно было разглядеть в деталях с первого взгляда из-за солнечных лучей, что резали глазное яблоко без ножа. Поняв, что он все это время спал, положив голову на рабочий стол Джорджа, Эрван встрепенулся и резко сел, тем самым вызвав у пришедшей девушки забавную усмешку.
— Прошу прощения, но сегодня мастерская закрыта. Вы можете забрать свой заказ только завтра, — заспанным голосом сказал Эрван и потер рукой левый глаз.
— Если бы я пришла сюда ради починки обуви, меня бы здесь не было, — улыбнулась она и села на стул напротив молодого человека. — На самом деле я бы хотела поговорить с Джорджем Майлзом.
Эрван тем временем с тщательной внимательностью разглядывал ее прелестную натуру, которая была весьма и весьма привлекательной и, что не есть странно, желанной: длинные рыжие волосы, которые были распущены и шелковистыми прядями падали ей на плечи, большие выразительные глаза темно-синего цвета, подведенные небольшим количеством теней, осиная талия, которая была видна даже сквозь ее свободную блузку, из-под которой будто специально просвечивался белый бюстгальтер, скрывавший женскую упругую грудь. Молодой человек понял, что слишком долго любовался ей, и, осознав, что та с вопросом на лице поглядывает на него, резко опустил свои зрачки и смущенно улыбнулся. Та быстро заметила красноту на его щеках и снова забавно усмехнулась.
— Ничего страшного. Я уже привыкла.
— Я буду вам весьма признателен, если вам удастся разбудить господина Майлза. Наш башмачник спит непробудным сном на втором этаже. Но я бы советовал вам его не будить. Он не спал всю ночь… Работал.
— Снова я пришла не в то время, — грустно вздохнула та, потом снова перевела свои большие глаза на молодого человека, и те выразили удивление. — А я вас, кажется, узнала. Точно! Вы ведь Эрван.
— Да, все верно. Мы с вами разве раньше встречались?
— Вживую нет. Я помогала Джорджу с вашими поисками.
— Вот оно как, — вскинул брови тот и как-то странно отвел глаза, будто неожиданно почувствовал что-то, что ему доставляло неприятные ощущения. — Вы детектив?
— Упаси Господи! Нет, — засмеялась она, но как-то чересчур наигранно, будто поняла, что вовсе не хотела этого говорить. — Я обыкновенная студентка юридического факультета, избалованная дочь покойного владельца одной известной фабрики, которая производила посуду и прочие изделия из стекла и фаянса.
— Так вы богатая барышня, — усмехнулся тот. — Что же вас заставило помогать искать меня?
— Обыкновенное женское любопытство… Знаете, я ведь пришла сюда, чтобы поговорить с Джорджем как раз об этом, — девушка подперла подбородок рукой и задумчиво посмотрела на идеально чистую столешницу. — Я видела там нечто… Необъяснимое. Страшное… Вы ведь понимаете, что я имею ввиду?
— Возможно, — протянул Эрван и вздохнул. — Вряд ли Джордж захочет говорить с вами об этом… Я тоже пытался с ним обсудить те события. Меня, как и вас, терзают вопросы… Трудно держать все в себе. А мне поделиться своими эмоциями не с кем. Вряд ли кто-то поверит в мои рассказы. Люди в такое не верят. Я и сам в подобное не верил, пока не увидел своими глазами.
— Можно я тогда поговорю с вами? — с мольбой посмотрела на него та и скромно улыбнулась. — Мне очень нужно поговорить с кем-то на эту тему. Вижу, что и вы тоже жаждете этого разговора.
— Давайте пройдем на кухню. Мне неловко держать столь красивую девушку здесь.
— Что ж, отказываться не буду. Может, такой симпатичный молодой человек угостит меня чашечкой кофе? — девушка поднялась со стула и, будто ненароком, поправила свою обтягивающую клетчатую юбку, которая подчеркивала ее аппетитные формы, что так и притягивали к себе взгляд Эрвана. Парень уже не знал, как ему отвлечься, чтобы лишний раз не любоваться этим женским телом.
— Кажется, я не назвала вам своего имени.
— Точно. Мое имя вы уже знаете. Как же зовут вас? — молодой человек провел гостью в соседнюю комнату около лестницы, где располагалась их с Джорджем небольшая кухня. — Думаю, у такой красивой девушки должно быть и красивое имя?
— Боже, я уже устала от мужских комплиментов, — улыбчиво произнесла та и плавно села за кухонный стол, после чего стала наблюдать за тем, как Эрван готовит им обоим бодрящий напиток. — Но спасибо.
— Зачем обижаться на правду?
— Меня зовут Татьяна. Обыкновенное непримечательное имя, без каких-либо изысков. Хотя иногда мне хочется плюнуть на все, пойти в паспортный стол и сменить свое имя на Клеопатру. Вот тогда будет действительно красивое имя.
— Почему именно на Клеопатру?
— Я восхищаюсь этой древнеегипетской царицей. Говорят, что она была не такой уж и красивой, как ее все описывали. Если внимательно изучить древние писания, то там говорится, что у нее была совершенно непримечательная внешность. Она завоевывала сердца мужчин своим обаянием, харизмой. Внешность рано или поздно пропадет. А обаяние если было, то уже никуда не денется.