Страница 26 из 117
Он смотрел на себя, изучал собственные движения, чувствовал до боли знакомое напряжение. И легкость. Легкость души, которая обрела крылья благодаря музыке. Но неожиданно музыкант вздрогнул, будто почувствовал колющую боль в груди и вздрогнул, посмотрев в сторону. Эрван встретился с ним глазами. Встретился со своим отражением. Напуганным, как и он сам.
Ничего…
Эрван больше не видел ни танцующих людей, ни музыканта, которого одолело чувство ужаса. Все исчезло. Вновь. Кроме рояля. Этот неподъемный музыкальный инструмент по-прежнему стоял на месте, но уже в слегка измененном виде. Его клавиши покрылись толстым слоем пыли, будто к ним не прикасались много лет. Эрван в недоумении подошел к нему и от охватившего чувства любопытства дотронулся до клавиш, застав тех издать тихий интересный звук, но тот был каким-то странным, будто доносился из горла какого-то животного. Парень одёрнул руку и грустно вздохнул.
— Я уже был здесь… Перед смертью, — прошептал он.
— Тебе следовало увидеть это, — голос мальчика был настойчив, немного озлоблен и чересчур холоден.
Эрван оглянулся и приметил в дальнем конце зала двух ребят, которые были похожи друг на друга, как две капли воды. Они были облачены в одни лишь пижамы, и им явно было зябко находиться здесь, но те старались не подавать виду. Мальчики взяли друг друга за руки и медленно направились в сторону в недоумевавшего молодого человека, который, судя по лицу, уже перестал удивляться чему-либо в этом месте.
— Ты умирал уже однажды, ты чувствовал эту боль. Страх одолевал тебя. И ты был рожден вновь, чтобы встретить смерть во второй раз. Две жизни ради одной, — один из близнецов вышел вперед и исподлобья взглянул на Эрвана. — Готов ли ты к этому?
Эрван с вопросом оглядел маленьких близнецов и не смог подобрать ни единого подходящего ответа, но те словно заранее знали, что тот в конечном итоге ответит, поэтому ждать его слов не стали. Лишь посмотрели друг на друга и тихо захихикали, будто их забавляла данная ситуация, которая с каждой секундой утрачивала всякий смысл.
— Смотри, — прошептали они и вновь взяли друг друга за руки.
Эрван почувствовал странный холод, и его голова резко стала чересчур легкой из-за навалившегося на парня головокружения. Молодой человек с трудом удержался на ногах и почувствовал, что под ним больше нет пола. Он стал падать куда-то вниз, в пропасть, а близнецы продолжали стоять наверху и с ухмылкой на лице помахали ему на прощание рукой, но это движение было больше похоже на издевку.
Вскоре падение замедлилось, и юноша вновь почувствовал ступнями прикосновение чего-то твердого. Но из-за ухудшившегося самочувствия парень не смог удержать равновесие и с грохотом рухнул на спину, ощутив всем телом свое неаккуратное болезненное падение. Эрван со стонами поднялся на локтях и сел, устало сжав переносицу. К его мокрому из-за пота торсу прилипли кусочки земли и крошечные частички камня, которые неприятно царапали кожу. Стряхнув с себя всю грязь, молодой человек, сощурившись из-за витавшей в воздухе пыли, огляделся. Он с удивлением осознал, что теперь находится в каком-то узком длинном коридоре с бесчисленным множеством закрытых дверей. Судя по облупившейся на стенах краске и разбросанному по полу мусору, здесь не ступала нога человека не одно десятилетие.
Парень с трудом поднялся на ноги и старался не порезать голые ступни о разбросанные на полу разбитые стекла, коих здесь было невероятно много, что сильно затруднит передвижение.
— Черт. Что здесь происходит, черт тебя дери? — прошептал юноша и подошел к ближайшей двери, сделав попытку ее открыть, но все тщетно, та была плотно заперта с другой стороны.
Такая же история была и с другими дверьми. Ни одна из них не пожелала впускать в скрывавшиеся за ними помещения молодого человека. Парень устало вздохнул и прижался спиной к стене, запрокинув голову. Происходящее вокруг окончательно потеряло смысл. И вся эта бессмыслица не желала подходить к своему долгожданному концу.
Эрван посмотрел на свою ладонь и провел по ней пальцами, ощутив неприятное жжение. Та покрылась сильными ожогами, которые явно были вызваны тем самым светом. Значит, им нельзя пользоваться слишком часто, иначе от кожного покрова ничего не останется в ближайшее время. К счастью, в коридоре было довольно светло, что было странно, если учитывать, что поблизости не было ни единого окна или открытой двери. Что-то невидимое слегка озаряло коридор и давало возможность видеть все, что находилось вблизи парня в нескольких метрах.
Из-за обилия пыли в воздухе дыхание стало затруднительным, Эрван постоянно кашлял, пытаясь очистить легкие, но все было бесполезно. Необходимо выбраться отсюда как можно скорее, иначе он задохнется. Парень сделал пару шагов вперед, стараясь ступать осторожно, чтобы ни один осколок не распорол тонкую кожу его стоп. Где-то должен быть выход из этого коридора, он не может быть бесконечным.
— Папа, — тоненький голосок донесся где-то рядом, едва ли не над самым ухом. — Почему ты оставил меня здесь? Почему бросил совершенно одного?
— Я должен проснуться, — Эрван резко остановился и сжал голову руками. — Открой глаза, Эрван. Тебе нельзя спать. Это убьет тебя!
— Папа! Почему ты меня убил?
Эрван со всей силы зажмурился и сел на корточки, стиснув череп ладонями еще сильнее.
— Не спи! — кричал он самому себе. — Это происходит не на самом деле! Нет!
Юноша в испуге открыл глаза и увидел, что обстановка вокруг него вновь переменилась. На этот раз он стоял посреди просторной ванной комнаты, а в ее центре красовалась идеально белая ванна, которая была до самых краев наполнена горячей водой, но часть жидкости по непонятной причине вылилась на пол, словно тот, кто решил помыться, забыл вовремя завернуть кран.
— Папа. Почему ты не спас меня? Почему позволил умереть?
Эрван медленно приблизился к ванне, и едва он сделал последний шаг на пути к ней, как вода резко начала краснеть и терять свою удивительную прозрачность. Молодой человек с беспокойством посмотрел на все еще видневшееся дно и едва не вскрикнул от шока, когда увидел, что лежит под водой. Это был ребенок, совсем младенец. И он смотрел на парня, пристально, с болью. И говорил с ним, при этом не совершая никаких движений губами.
— Почему ты убил меня, папа? — произнес младенец и потянул к Эрвану свою крохотную ручку, но вода стала такой мутной, что через пару мгновений тело ребенка полностью растворилось в темно-красной жидкости.
Эрван в панике отошел назад и начал как-то странно мотать головой из стороны в сторону, с безумством в глазах поглядывая на то место, где он только что видел ребенка.
— Этого не было, — дрожащим голосом прошептал он и громко всхлипнул. — Этого не было… Не было…
Вода в ванне внезапно забурлила и стала переливаться через край, из-за чего комната стремительно начала тонуть. Тусклый дневной свет, проникавший сюда через маленькое окошко у потолка, резко погас, и оставил Эрвана вновь среди тьмы, совершенно одного. И можно было расслышать лишь тихие рыдания парня и горестные стоны.
Он вспомнил. Вспомнил то, что мечтал навсегда забыть. Эрван вновь вернулся туда. И уже не сможет выбраться. Не сумеет убежать. Даже если очень захочет это сделать.
====== Глава четвертая. Ослепленный выстрел. ======
Кристина понимала, что не должна была напоминать Себастьяну о том, чего оба так хотели забыть все эти годы. Между ними даже если и была связь, то вне этой жизни, она осталась в юношеские годы, в период, когда оба просто хотели любви, и им было плевать, к каким последствиям это приведет. Себастьяну тогда была не больше двадцати, он был умен, хорош собой, общителен, от его харизмы сохли практически все ровесницы Кристины. Себ знал, как влюбить в себя, обладал талантом пробуждать эмоции даже в самом опустошенном человеке на свете, коим являлась светловолосая женщина в те годы.
Кристина никогда не надеялась на то, что рано или поздно в нее кто-либо влюбится. Она была самой незаметной девчонкой в городе, ее редко кто называл по имени, многие привыкли называть девушку лишь по фамилии, которую Кристина после выхода замуж тотчас же сменила, чтобы не дай бог не вспомнить о том неприятном времени ее молодости. Мышка Джексон. Так ее назвал один из студентов. И это прозвище закрепилось за ней до самого выпуска. Она была одной из немногочисленных девчонкой в группе, в те годы большинство девушек обучались на дому, так как считалось, что образование для женщины не должно стоять в одном ряду с мужским. Но Кристина не была из этого рода.