Петрикор (ЛП)

Пол подо мной будто ходуном ходит. Кайло берёт меня за подбородок, чтобы я взглянула на него, и облизывает губы. Я смотрю на него, разинув рот и слушаю голос Хана на другом конце линии.

Кайло хмурится и прижимает телефон к шее.

— Ложись в постель, детка. Тебе нужно отдохнуть, а я принесу ужин.

Я пялюсь на него, приоткрыв рот, и медленно покачиваюсь. Он склоняет голову и вскидывает брови, дав мне понять, что хочет, чтобы я ответила.

— Я не… — хриплю я, не в силах проглотить слюну в пересохшем горле. — Я не хочу… заниматься…

— Мы не будем сейчас заниматься любовью, — Кайло продолжает игнорировать Хана, накручивая на свои длинные пальцы мои волосы. — Я знаю, что лекарство вызывает у тебя сонливость и слёзы, но ты научишься его любить. А теперь отдохни, папа скоро вернётся.

Из меня вырывается ещё один всхлип, и я качаю головой. Он вздыхает и зажимает телефон плечом, а потом наклоняется и подхватывает меня, словно тряпичную куклу.

Хан отчитывает его, но Кайло, похоже, на это наплевать. Я устраиваюсь под одеялом, пялясь на разноцветный водоворот на потолке, и Кайло нежно целует меня в лоб, прежде чем уйти.

Я не устала, но куда я пойду, если едва могу отличить верх от низа. Абсолютно подавленная, я лежу в постели этого странного человека и начинаю плакать. По крайней мере, от этого мне станет легче.

========== Глава 12 ==========

Вскоре Кайло возвращается с говяжьим ячменным супом. Улыбаясь, он подходит ко мне с подносом, и я улыбаюсь ему в ответ. Я голодная как волк!

Он ставит поднос мне на колени и целует в висок. Я тут же набрасываюсь на еду, не заботясь о том, подсунул ли он туда наркотики. Он делает со мной, что хочет, так зачем мне вообще об этом париться?

Кайло садится у моих ног и принимается массировать мою ступню.

— Люблю тебя, — шелестит он, улыбаясь.

— …Я тоже тебя люблю.

Он несёт какой-то бред о наших чувствах, но я не идиотка. Светясь от счастья, он поглаживает мою ногу, пока я жадно поглощаю тёплый и солёный суп. Морковка и нежирная говядина просто тают во рту. Как же это вкусно!

От последней дозы «лекарства» я совсем обессилела. Суп капает мне на подбородок, и Кайло, цокнув, вытирает его пальцем. У меня так кружится голова, что хрен я когда отсюда выберусь.

— Что ты собираешься теперь делать? — хрипло спрашиваю я.

— Ничего особенного. Мы вместе, и это всё, что имеет значение, — отвечает он, занимаясь моими волосами. — Я обо всём позабочусь, дорогая.

Я доедаю свой суп. Кайло убирает поднос и осторожно укладывает меня на подушки, а потом раздвигает мне ноги, что-то бормоча себе под нос. Он целует мои ляжки, и я закрываю лицо руками. Я вся дрожу, но он либо не замечает этого, либо ему просто наплевать.

В суп был подмешан наркотик: спустя пару минут, после нежных поцелуев и ласк я расслабляюсь, и Кайло закидывает мои ноги себе на плечи. Он что-то мурлычет, когда я начинаю стонать и выгибаться, прижимаясь влагалищем к его рту, и я даже слегка сбита с толку, что меня заводят влажные звуки, которые он издаёт.

Он неторопливо лижет мои ляжки — ведь нам никто не может помешать.

Всё вокруг кружится. Тяжело дыша и поскуливая, я хватаюсь за его волосы; языком он теребит мой клитор, и я достигаю разрядки. На этот раз ощущения совершенно иные: из-за наркотика в голове вспыхивают проблески света, превращаясь в соцветия причудливых узоров. Я охаю и покачиваю бёдрами, абсолютно не понимая, что происходит, — я просто подчиняюсь своим инстинктам.

Кайло скользит по мне своим телом, облизываясь, словно сытый кот. Спустив штаны, он трёт мою щёлку членом, смазывая влагой, а затем неторопливо толкается внутрь. Он наблюдает, как я морщусь — скорее не от боли, а от растяжки, которая вызывает во мне столь странную бурю эмоций.

— Ты привыкнешь, — смеётся он, задыхаясь, и обхватывает мою щёку, прикусывая нижнюю губу. — С лекарством гораздо лучше, правда?

Я скулю и царапаю ему грудь, приподнимая бёдра, когда он снова пылко и жёстко меня берёт. Прижавшись ко мне лбом, он медленно и уверенно двигается, нашёптывая мне что-то в губы, но я не понимаю, что он говорит, и впиваюсь ногтями в его бёдра.

Из окна веет дождевой прохладой, обдувая потную спину Кайло. Я не знаю, сколько времени мы занимаемся сексом — похоже, дольше, чем обычно. Он целует меня и пытается проскользнуть языком мне в рот, но я слишком обдолбана, чтобы ответить ему тем же.

Он кладёт ладонь мне на щёку, и я смотрю в его тёмные глаза.

— Мы будем здесь очень счастливы, — шепчет он. — Только ты и я.

Он входит в меня, а я продолжаю на него пялиться. Так странно наблюдать, как на его лице сменяются эмоции одна за другой: то он прикусывает нижнюю губу, то на долю секунды вскидывает брови, то вдруг расплывается в улыбке и стонет. Он сильнее трётся во мне членом, бормоча моё имя с каждым резким толчком, и я не могу сдержать жалобный скулёж.

Кайло затихает, пытаясь восстановить дыхание, и утыкается лицом в подушку рядом с моей головой. Он целует меня в висок и перекатывается на спину; его грудь вздымается и блестит от пота. В комнате становится совсем темно. По моему телу пробегает холодная дрожь, и я невидящим взглядом окидываю комнату.

— Я так сильно тебя люблю, — он поворачивается на бок и целует меня в шею. — Никто нас не разлучит…

Раздаётся звонок в дверь.

Я замечаю, как он напрягается. В горле жутко пересохло; я с трудом сглатываю и приподнимаю голову, удивлённая внезапным звонком. Посетитель? Здесь?

Зарычав, Кайло вылезает из постели. Я наблюдаю, как он одевается и выходит из комнаты, а потом слышу, как он спускается по лестнице. Застонав, я переворачиваюсь и натягиваю пижаму, чтобы привести себя в надлежащий вид. Гость… Мне могут помочь.

По моим ляжкам стекает сперма, когда я с трудом выбираюсь из кровати. Еле-еле я ковыляю до двери и, щурясь, хватаюсь за дверной проём. Тяжело дыша, я ступаю на дрожащих ногах в тёмный коридор и наощупь иду вдоль стены. Здесь тихо и холодно. По окнам барабанит дождь.

— Пап, она спит. Ребёнок совсем утомился.

Моё сердце начинает биться чаще. Я тороплюсь добраться до лестницы и, всхлипнув, спотыкаюсь, чуть не подвернув себе лодыжку. Моё хныканье перерастает в писк, но закричать у меня не получается.

— Последние две недели от тебя, блять, ни звука не было, — Хан. Это Хан. — Хотел её увидеть собственными глазами.

— Ну, она же спит. Ты что, мне не доверяешь?

Наконец я добредаю до лестницы. Она словно рябит перед глазами, но я должна спуститься вниз, чтобы увидеть Хана. Я ступаю на первую колеблющуюся ступеньку.

Хан раздражённо фыркает.

— Я ни на грамм тебе не доверяю. Ты последние несколько лет вообще держался от нас подальше, а потом вдруг захотел забрать ребёнка Киры? Ты даже на её похороны не приехал.

У меня срывается голос.

—Д-де…

— Мой рейс задержали, — напряжённо произносит Кайло.

Я спотыкаюсь о ступеньки, поднимая шум, и начинаю громко топать, пытаясь собрать всю силу воли, чтобы позвать на помощь.

Хан выглядывает из-за угла. Увидев его, я начинаю рыдать; на его лице отображаются ярость и растерянность. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Кайло, и отступает — того уже и след простыл… Возможно он сейчас достаёт оружие. Он ведь и дедушку может убить. Тогда я этого точно не вынесу.

Я реву и протягиваю руки навстречу Хану, когда он спешит вверх по лестнице и хватает меня. Он почти ничего не говорит. Он напряжён, но от него пахнет домом. Хан похлопывает меня по спине, когда мы подходим к входной двери.

— Твою мать! — рявкает Хан и распахивает дверь, выглядывая наружу. — Хрен его знает, куда он подевался, — чуть помедлив, он подводит меня к крыльцу. — Рей, иди к машине, заведи двигатель, и, если увидишь его, немедленно езжай.

— Нет, нет! — неистово трясу я головой. — Мы должны уехать отсюда! Он… Он…

Вдруг раздаётся щелчок.

Кайло стреляет из винтовки, и Хан толкает меня на пол; пуля просвистела буквально над нашими головами. Кайло ругается трёхэтажным и взводит курок, пока мой дедушка подхватывает меня, словно мешок картошки, и бросается вниз по лестнице. У меня кружится голова, и я рыдаю, бессвязно умоляя Кайло остановиться.