Петрикор (ЛП)

— Позволь показать тебе сюрприз, — шепчет он.

Я так потрясена, что не могу выдавить и звука. Он тихонько подталкивает меня к гудящему морозильнику — прямиком к мешку, висящему в самой глубине — и расстёгивает молнию на несколько сантиметров, чтобы я могла видеть лицо.

Это… Он. Кое-как я пытаюсь соединить пазл в своей голове, глядя на мёртвого мужчину, который выглядит почти так же, как и дядя Бен, с небольшой лишь разницей в носу и, возможно, губах, кажущихся чуть тоньше, чем у него. И всё равно они как близнецы. Из-за холода его бледная кожа имеет синеватый оттенок, а спутанные чёрные волосы свисают на лицо. Я хмурю брови, и Бен потирает мне плечи.

— Хан Соло вечно шляется где ни попадя. Твоя мать была такой же… впрочем, как и По Дэмерон, — он стискивает зубы, словно успокаивая себя, и продолжает. — Как-то раз, поздним вечером, он пособачился с Леей и познакомился с моей матерью.

О нет. От ужаса я округляю глаза.

— Она никогда не говорила ему. Она была дешёвой уличной проституткой и умерла сразу же, как только родила меня, поэтому я рос, кочуя из одной приёмной семьи в другую. Однако я разыскал Хана — узнал, что у него счастливая семья, и сын — чуть ли не копия меня.

— Ты не дядя Бен, — бормочу я.

Он застёгивает молнию и прижимается носом к моему виску.

— Нет.

Мне до смерти страшно. Бен показывает другие трупы, один из которых Джессика и ещё несколько неизвестных мне девушек, которых он решил убить. Он выводит меня из морозильной камеры и запирает её на замок, а затем мы идём к кровати в углу.

— Моё настоящее имя — Кайло Рен, — говорит он, — но я так долго был Беном, что можешь звать меня любым из этих имён, — он усаживает меня на край кровати и пожимает плечами. — Я убил его, когда он переехал сюда. А на жизнь я зарабатываю благодаря его старым рукописям.

Кайло открывает ящик прикроватной тумбочки и достаёт шприц. Я резко отдёргиваю руку, но ему всё же удаётся вогнать мне какую-то прозрачную жидкость.

Я начинаю рыдать.

— Ты и меня хочешь убить?

Он смотрит на меня и смеётся во весь голос.

— Бля, ну нахрена мне это надо?! Это просто Валиум, дурёха. Когда пройдёт шок, начнёшь психовать, как истеричка, — он кладёт шприц обратно в ящик и садится передо мной на корточки, положив руки мне на колени. — Я не причиню тебе вреда, Рей. Я люблю тебя.

Так вот почему Хан так пристально смотрел на него во время ужина и в отеле. Он понимал, что что-то не так. Поэтому-то Бен и стал таким затворником, когда перебрался в Вашингтон — потому что его просто ёбнули.

Лекарство уже действует, отчего я начинаю покачиваться, тихо плача. Кайло выпячивает губу и продолжает на меня смотреть, словно ждёт чего-то. Мне нехорошо, и я чувствую, что вот-вот потеряю сознание.

— Именно поэтому тебе нужно было знать о По, — бормочет он. — Он такой же скверный тип, как и Хан, и он погубил Киру. Да и Бен был не лучше. Они оба за это заплатят, — он вскидывает брови и вздыхает. — Её я уже избавил от мучений.

Я трясу головой, зажмурив глаза.

— Пожалуйста, только не говори, что причинил вред моим родителям… — из горла вырывается сдавленный всхлип, и Кайло поднимается на ноги. — Я… Я же занималась с тобой сексом!

— Да, малышка. Но всё хорошо, — он садится рядом со мной и обнимает за талию. — Я думал и тебя убить, если выяснится, что Бен твой отец, но вместо этого просто наблюдал, как ты росла. Ты лишь очередная жертва этой грёбаной семейки. И я понял, что мы должны быть вместе.

— Ты убил моих родителей! — стенаю я, слишком слабая, чтобы убежать или наброситься на него.

— Формально, твои родители погибли из-за неисправных тормозов.

Мои стенания превращаются в пронзительный вопль, и я изо всех сил пытаюсь вырваться. Кайло утихомиривает меня и откидывает одеяло, чтобы положить на кровать и укрыть. Проскользнув ко мне, он сворачивается калачиком рядом и утыкается носом в мою щёку, словно щенок.

— Я столько лет потратил на то, чтобы изучить всю подноготную этой семьи… и вот, наконец, ты здесь, со мной, — он целует меня в шею, и я вздрагиваю, боясь, что он на этом не остановится. — Тише, любимая. Я не собираюсь ни к чему тебя принуждать. Только лишь целую.

И он делает это снова. Я напрасно извиваюсь, чувствуя, как лекарство всё глубже проникает в мой мозг, а потом обмякаю. Кайло оставляет на моей шее засосы, а мне приходится смотреть на свои фотографии на тёмном потолке и недоумевать, как я могла не замечать, что он следит за мной. Он же необъятных размеров. Как ему удавалось оставаться незаметным?

Я закрываю глаза и думаю о родителях. Этот мужик ёбнутый на всю голову. Мой папа — это мой папа. Скорее всего, дядя Бен никогда ничего с моей мамой не делал, и тот парень из Вашингтона — мне не отец. По крайней мере, я знаю, что он не имеет ко мне никакого отношения.

— Наконец-то мне больше не нужно притворяться, — бормочет Кайло. Он наклоняется ко мне, и я слышу бряцающий звук. — Знаешь, твоя мать грубо приставала к Бену. Об этом я узнал из записей его психотерапевта. Ебала она его знатно.

— Не смей говорить о моей матери! — шиплю я.

На моём левом запястье защёлкивается наручник. Кайло ложится подо мной, прижимая меня спиной к своей груди; в моём позвоночнике отдаётся биение его сердца.

— Такие люди, как она, умело прячут свою чудовищную натуру, — произносит он, почёсывая подбородок, и я чувствую, как раздуваются его лёгкие. — Я боялся, что она с тобой что-нибудь сделает, маньячка долбаная. Бен приехал сюда, чтобы скрыться от неё, а я ему в этом помог.

Мама не была способна ни на какие ужасные поступки. Она всегда улыбалась, и пекла печенье после школы, и редко ссорилась с папой. Я бросаю взгляд на фотку, где я с хвостиками, и разражаюсь очередным рыданием. Я хочу к маме.

Кайло держит слово и ничего со мной не делает. Он гладит меня по волосам, напевая себе что-то под нос, пока не начинает дремать. Цепь на моём запястье врезана в стену, так что шансов сбежать у меня нет. Да я и по лестнице-то не поднялась бы. От Валиума жутко кружится голова.

Этот человек не мой дядя Бен, и он убил людей. Он подстроил ту аварию, в которой погибли мои родители. Из-за этого секс с ним становится ещё более отвратительным. Я не знаю, в какой момент мы им занимались, но точно знаю, что не смогу теперь с этим жить.

Хлюпнув носом, мне удаётся перевернуться и лечь поперёк Кайло, от чего он начинает ворочаться и, встретившись со мной взглядом, сонно мне улыбаться. Я сажусь на него сверху, и у металлического изголовья кровати звякает цепь. Вне себя от горя, я обхватываю руками его шею и сдавливаю большими пальцами горло.

Он с трудом сглатывает, и я чувствую, как под пальцами подрагивает кадык.

— Дорогая, я знаю, что ты расстроена и обескуражена, — Кайло с лёгкостью отрывает от себя мои руки, держа их за запястья, и я снова разражаюсь рыданиями. — Но в этом маленьком милом тельце нет абсолютно никакой злобы.

А жаль. Я бы раздробила ему глотку, чтобы он больше не посмел произнести ни единого ужасного слова о моей семье. Он кладёт руки мне на бёдра, и я цепляюсь за его футболку, чтобы не упасть. Его член трётся у меня между ног, и я кусаю губу, а потом начинаю безудержно орать.

— Всё хорошо, — воркует Кайло. Он притягивает меня к своей груди и обнимает. Я чувствую солоноватый привкус на его шее. — Я не причиню тебе вреда. Я просто не хочу, чтобы ты убежала от меня.

— Я хочу к маме, — стенаю я. — Хочу к маме… — я ёрзаю на его тёплом теле и снова ощущаю эрекцию. — Т-ты всё это в-выдумал!

Фыркнув, он слегка подёргивает бёдрами.

— Я могу доказать, что это правда. У меня есть записи психотерапевта Бена, дневники, свидетельства о рождении… Всё, что хочешь. Я докажу тебе, какие это скверные люди и как сильно я тебя люблю.

Кайло тянется к прикроватной тумбочке и открывает чёрную коробку с кодовым замком. Усадив меня между своих ног, он показывает всё, чего я никогда не хотела бы видеть.