Призрачный охотник

– Как ты мог оставить его? – Она давилась слезами едва в состоянии говорить. – Почему не спас его?

Она отшатнулась. Дэймон схватил ее за руку, удерживая, чтобы она не рухнула на пол. Ее всю трясло, когда она посмотрела на него снизу вверх.

Единственная слеза стекла по его щеке. Боль на его лице была ошеломляющей.

– Не смей!

Она вывернулась из его хватки.

Как он может плакать по Марку? Как будто у него не было возможности спасти его.

– Не смей вести себя так, будто он тебе не безразличен. Он безгранично доверял тебе, а ты подвел его и теперь он мертв из-за тебя.

Руки Дэймона сжались в кулаки. Его боль была ощутима настолько, что Тиффани почувствовала ее до глубины души.

Слезы продолжали катиться по ее лицу, увлажняя щеки.

– Он восхищался тобой. Он любил тебя, а ты позволил ему умереть от рук Каиуса.

Кулак Дэймона встретился со стеной с такой силой, что посыпалась штукатурка, а Тиффани ногами ощутила дрожь. Он стукнул еще раз. Пыль поднялась в воздух, когда он выпустил свой гнев. Затем он резко обернулся и взглянул на нее.

– Ты думаешь, я не виню себя за его смерть каждый день?

Его голубые, как лед, глаза вспыхнули гневом, болью, грустью и сожалением. Он подошел, взял ее за плечи и наградил тяжелым взглядом.

– Думаешь, я не отдал бы все. Не отдал бы собственную жизнь, чтобы вернуть его? Чтобы я ни сделал, этого никогда не будет достаточно, чтобы искупить вину перед ним. Я не заслуживаю прощения, но ты должна знать, что я до конца своей жизни буду нести боль и сожаление от того, что так подвел его.

Он замолчал и провел рукой по ее щеке, вытирая слезы.

 – От того, что я подвел тебя.

Она втянула воздух.

– Почему?

Его глаза расширились, словно он не мог понять, о чем она говорила.

– Скажи, почему ты оставил его умирать, почему не спас?

Словно не в силах смотреть на нее ни мгновения дольше, он отвернулся.

– Скажи, почему доблестный, отважный, смелый Би оставил своего напарника умирать. Скажи, почему человек, которого я думала, что знала, оказался трусом.

Дэймон повесил голову, все еще стоя к ней спиной.

– Потому, что я не обладаю и никогда не обладал этими качествами.

Она прошествовала к нему и заставила взглянуть себе в лицо.

– Не уклоняйся от ответа. Скажи, почему, черт возьми!

Он покачал головой.

– Тебе не нужно знать подробности, Тиффани. Ты…

Она ткнула пальцем в его грудь.

– Не говори мне что мне нужно, а чего нет. Ты меня не знаешь, – настояла она. – Скажи.

Он выругался себе под нос.

– Потому, что я позволил чувству долга затуманить рассудок. Я позволил своей ненависти к вампирам распалить меня и последовал уставу вместо того, чтобы спасти друга.

Он провел рукой по короткой щетине волос. Челюсти плотно сжались, когда она заставила вспомнить тот момент, вспомнить, что он сделал.

– Мы планировали облаву несколько месяцев. Эта банда, они убили сотни людей. Мы все спланировали, но все пошло коту под хвост, когда один из новичков на испытательном сроке слишком рано вступил в игру. Вампиры напали, как только мы появились. Твой брат врукопашную боролся с Каиусом. Он был отважным мужчиной. Потом Каиус как-то умудрился заколоть Марка его же собственным колом. Ублюдок оставил его истекать кровью и убежал. Я преследовал их главаря, был прямо у него на хвосте.

Он закрыл рот рукой, словно пытаясь сдержать слова, а затем опустил ее.

– Все другие вампиры сражались с охотниками, Каиус сбежал, и я знал, что ни один кровосос не будет настолько голодным, чтобы испить Марка. Его рана не казалась глубокой, а я был так захвачен схваткой, адреналином и злостью от преследования. Я оставил его. Последовал протоколу – убить вампира, вместо того, чтобы спасать напарника. Все было красным перед глазами. Все, что я мог видеть, все, что мог слышать, все, о чем я мог думать – это мертвые люди, за которых должен отомстить.

Он тяжело вздохнул.

– Когда я расправился с главарем и вернулся к Марку, мы его уже потеряли. Он был мертв. Я пытался вынести его тело, но вампиры взорвали гнездо, защищая его. Здание взлетело на воздух вместе с телом Марка. Я еле смог выбраться живым.

Слезы снова катились по щекам Тиффани.

– Я был во главе той облавы и вместо того, чтобы спасти раненного напарника, был слишком одержим, убивая и следуя приказам.

Руки Дэймона сжались в кулаки.

– Я никогда не позволю своему гневу, своим эмоциям возобладать надо мной во время боя. Никогда. И я поклялся себе, что больше ни с кем не буду сближаться, не допущу личной привязанности, чтобы никого не подвести. Но и это я провалил.

Он пристально посмотрел на нее.

– Какой же ты исполнительный солдат.

Тиффани прошла к двери. Ей нужно было выйти. Подышать свежим воздухом. Ей хотелось уйти подальше от него. Она положила руку на дверную ручку и повернула ее.

– Надеюсь, тебе понравилось убивать.

Не сказав больше ни слова, она вышла из квартиры. По ее щекам все еще катились слезы. 

Боль пронзила сердце Дэймона, словно кто-то вонзил в него нож и провернул. Если бы слова могли ранить, боль и печаль в голосе Тиффани уничтожили бы его.

Старое чувство сожаления возросло до предела. Никогда в своей жизни он не желал так сильно поменяться местами с Марком. Чтобы умер он, а не Марк. Отец Дэймона погиб в глубокой старости, исполняя служебный долг. Его мать не продержалась и двух месяцев: печаль из-за смерти мужа, из-за того, что его нет рядом, оказалась слишком велика. Их обоих нет уже много лет, а родных братьев или сестер у него не было. Поэтому умри он вместо Марка, некому было бы его оплакивать. Но Тиффани будет испытывать одиночество от смерти брата до конца своих дней.

Вдобавок ко всему, он практически украл ее девственность.

Черт.

Боль, которая исходила от нее, затопила его. И она еще не знает самого худшего… что Марк должен умереть опять, но на этот раз от рук самого Дэймона.

Он давно не молился. Но стоило попробовать.

Даже не знал, с чего начать, поэтому просто закрыл глаза. Ему не нужен был формальный католический ритуал, на которых он вырос. Просто выговориться.

– Я знаю, что не заслуживаю этого, но мне бы не помешала небольшая помощь в данный момент.

Он глубоко вздохнул в ожидании, но не получил ответа, как и предполагал. В глубине души он надеялся, что появится хоть малейший намек на то, что там кто-то слышит его. Но разве тот Большой парень на небесах станет слушать мольбы убийцы?

Дэймон открыл глаза и тяжело вздохнул. Он один в своей квартире, где всего несколько часов назад вскрывал мертвое тело прямо на столешнице в кухне. И он считал, что Бог его выслушает? Он рассмеялся над собственной невежественностью, прежде чем направить взгляд в небеса.

– Если ты слышишь, просто… просто помоги мне вовремя до нее добраться, хорошо? – сказал он в тишину квартиры.

Затем, не останавливаясь, даже чтобы надеть верхнюю одежду, он выскочил из квартиры и побежал за Тиффани.

Холодный воздух наступившей январской ночи щипал ему кожу, но он этого даже не замечал. Ему нужно найти ее. Он должен Марку, и, насколько бы бесполезным он ни был, мысль о том, что она может пострадать, заставляла кровь вскипать в венах. Никто не тронет ее, если не хочет получить нож в глотку. С ней ничего не случится, пока он живет и дышит. Она может быть убита, если продолжит ввязываться в драки с вампирами, но это не произойдет в его смену.

Он пробежал три квартала, непрерывно ища ее глазами на улицах. Полагая, что ее машина припаркована около «Фантазии», он мог поспорить, что она направится туда. Через двадцать минут бесплодных поисков он на полной скорости вернулся в свой лофт, схватил ключи от машины и плащ и направился к своему Z4. Она, должно быть, взяла такси до клуба, что могло означать лишь одно – она торопилась… потому что хотела достать Каиуса и добраться до него до наступления утра.