Страница 8 из 19
— Иди. Тебя ждут. — Мерзко улыбнулась я, с асфальта поднимаясь, обтирая грязные ладони. — А я последую твоему совету.
— Рита, что ещё за детский сад?
— Пойду и повзрослею. Без тебя.
— С тобой невозможно нормально разговаривать. — С опаской ко мне приглядываясь, цедил Андрей слова. — Сплошной каприз. — Попытался улыбнуться, а как взгляд рассмотрел, заколотился от злости.
За вороник к себе притянул, свободной рукой до боли сжал щёки с обеих сторон и поцеловал. Грубо, жёстко. Поцелуй-укус, как демонстрация злости, раздражения, угрозы. Всю кровь к ним вытянул, так, что губы щипать и покалывать начали, а Андрей не отпускал. Намертво впился. И когда по плечам, по голове колотить его начала, отступать не собирался. Больно прикусил нижнюю, как только попыталась вырваться, и толкнул в рот свой язык, почувствовав, что я челюсти расцепила, выпуская стон боли. Рукой, что до этого воротник удерживал, вниз по телу спустился, чувствительно ощупывая всё, за что зацепиться можно. Так же жадно, как и целовал. А как за пояс джинсов хваткой своей бешеной взялся, тут же оттолкнул, как по живому разрывая поцелуй. Вонючим рукавом свои губы обтёр, на асфальт сплюнул, рыбью чешую прогнать с губ пытаясь. Выразительно скривился, опуская уголки губ вниз, сдавленно вдохнул.
— Это тебе авансом. — Прохрипел. — А завтра приду и с долгом покончим. Сколько ты мне там насчитала? Три года? — Мстительно прищурился. — Отчитаюсь по каждому пункту. С процентами. — Мученически скривился. — Домой иди! — Крикнул, не оборачиваясь, стремительно удаляясь. — Это мой город, слышишь? — За запястья меня схватил, приводя в чувства. А ведь даже как подошёл, не заметила. — Я здесь теперь хозяин! Немного времени и каждому обосную, почему так, а не иначе! А ты со мной! И по-другому уже никогда не будет, понимаешь?!
Руки из захвата выдернув, я уши ладонями закрыла и крепко зажмурилась. А он не хотел, чтобы так было. Сильнее меня был и отгородиться, закрыться от себя не позволил. С давлением сжимая затылок, голову мою запрокинул и в раскрытые в панике глаза посмотрел.
— А теперь иди. — Шепнул внушительно и тихо. — Иди! — Выкрикнул прогоняя. За ту черту, которою переступать вроде как не имела права. — Иди, иди! — С силой от себя оттолкнул, и я с места сорвалась, бегом к выходу из порта помчалась.
Заплакать так и не смогла. Он во всём был прав. А ещё поняла, что такие условия мне не подходят.
Глава 3
Это всё началось не вчера. И догадаться о том, что запасной вариант для личного разврата у Андрея всегда на примете, умственных затрат не требовало. Он не жаждал внимания, не дрожал в предвкушении, не поедал взглядом. К уединению не стремился. Спокоен и отстранённо холоден. Он интриговал, обещал, но и в мыслях не было переходить к активным действиям. Прикасался нежно, осторожно, без унижающих или дразнящих спецэффектов. О том же свидетельствовали и злые языки. Завидовали — объясняла себе я. Раскрывали глаза — неодобрительно покачивали головой подруги. А однажды я увидела его с другой.
Что тут сказать… Пубертатный, как пишут в умных книгах, период, не прошёл для Андрея даром. Он хорошо махнул в росте, приобрёл интересные нотки в голосе, раздался в плечах. А частые физические нагрузки верно распределили мышечную массу, создавая уже не мальчишескую, а привлекательную мужскую фигуру. У старших товарищей он быстро перенимал опыт общения с противоположным полом и совсем скоро стал мечтой не одной старшеклассницы. И только его необъяснимая для окружающих, детская привязанность к девчонке с рыжими волосами, доставляла определённые неудобства и вызывала вопросы. Впрочем, уже тогда отвечать на них Андрей не собирался.
И вот эта встреча. Чужой район, незнакомые улицы. Я отправилась туда по просьбе мамы к одному её знакомому, художнику. Совсем недавно тот привёл из Индии какие-то особенные краски, и они срочно требовались в работе. Это был отличный повод развеяться от мыслей об Андрее и я с удовольствием махнула. Как раз стояла на остановке для пути назад, когда их увидела. Буквально в десяти метрах от себя. Они заходили в подъезд. Свою знакомую Андрей собственнически обнимал за талию, смотрел тем самым голодным взглядом, о котором говорили более опытные подружки, но какого ни разу не удостоилась от него я сама. Всё было понятно без слов, но вот объяснения услышать всё же хотелось. Наверно, именно для этого просидела всё на той же остановке до вечера. Дрожа то ли от холода, то ли от нарастающего напряжения. Часа три прошло, не меньше, прежде чем он снова показался в двери подъезда. Вышел, запрокинул голову к небу, пальцами взъерошил волосы, самодовольно улыбнулся. Он ушёл, а я так и не смогла сдвинуться с места.
Уже дома возмущённо вспыхнула на замечание мамы и категорично заявила:
— Он предатель!
Выслушав меня, мать согласиться с обвинением отказалась.
— Не предатель, дорогая. — Задумчиво проронила она, прикуривая ароматные сигареты. — Он поступил по-мужски. — Сделала собственный вывод и с лёгкой полуулыбкой выслушала мой протест.
— И в чём же заключается этот его мужской поступок? — Всё же решилась я задать вопрос после затянувшегося молчания. Мама вскинула брови, взмахнула рукой, устраиваясь на стуле с высокой спинкой удобнее.
— Посмотри на эти розы. — Кивнула она в сторону сада. — Они прекрасны. — Странно улыбнулась. — Тебе ведь тоже нравятся?
— Это мой любимый куст. — Кивнула я, насторожившись, а мама понятливо улыбнулась и швырнула мне садовые ножницы, которыми работала до чайной паузы с моими откровениями.
— В доме они будут замечательно смотреться. — Приценилась мама, а я ахнула.
— Они же завянут!
— Правильно. — Кивнула она. — Вот и Андрей поступил по-мужски.
— А в чём логика?
— В том, что он мог бы просто взять то, что ты готова отдать без боя. А Андрей смотрит на то, как цветёшь, не пытаясь сократить это прекрасное время. И перебивается полевыми цветочками, терпеливо ожидая, пока твоя красота и женственность наберут полную силу.
— И всё равно!
— А мог бы просто взять и смять! — Повысила мама голос, привлекая внимание к сути. — Ведь цветы создания нежные…
— Но я…
— Ты поймёшь, когда наступит время. И он поймёт. Как раз в тот момент забудет о всяких там лютиках. — Надменно усмехнулась мать и я притихла.
Вот и молчала. Вплоть до этого самого дня. А теперь, раз уж разговор-то у нас по-взрослому…
Внезапный шорох позади одёрнул от неприятной мысли. Я обернулась и вскрикнула, разглядев в тусклом свете фонаря мужскую фигуру. А позади ещё двоих.
— Не бойтесь, барышня! — Выкрикнул тот, что стоял ближе. — Велено только проводить. — Пояснил он с излишней весёлостью в голосе, а мне до зуда в ладонях захотелось ударить Андрея снова. За то, что следить посмел! Ведь не для охраны со знакомыми сговорился — для информации и собственного спокойствия.
Я на месте развернулась и заметно ускорилась, а уличные псы так и следовали до самого дома, не приближаясь, но и не теряя меня из виду. А потом ещё с полчаса, не меньше, под балконом дежурили, дабы убедиться наверняка, что не выйду снова. До слёз обидно!
Сам же Андрей появился только утром. Стоял у ворот, намереваясь проводить в школу. Уставшим не выглядел, впрочем, не выглядел и удовлетворённым, как бывало порой, что уже радовало. Он возбуждённо дышал и курсировал под моим окном взад-вперёд. Мама пригласила Андрея к завтраку задолго до того, как мой запал злобы иссяк, потому гостиная мгновенно погрузилась в напряжённое молчание.
— Риточка сегодня не в духе. — Заметила мама, Андрею улыбалась.
С самого первого дня относилась к нему доверительно и с определённой долей уважения, что со временем лишь росло и крепло, сейчас же было обращено напрямую против меня.
На это её замечание Андрей отрешённо кивнул и продолжил уничтожать меня взглядом. По крайней мере, так казалось… или хотелось так думать. Цветы, что он принёс, мама будто специально на обеденный стол выставила.